Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне Страница 25

Борич выбрал этот путь – и сразу же оказался в собственном прошлом десятилетней – по нашему времени – давности.

Я, да и не я один, понимал, почему он двинулся этим путем. В его прошлом был непродолжительный период, когда и он, и тот человек, розысками которого мы занялись, находились в одно и то же время в одном и том же месте. Они не знали друг друга, не встретились тогда, не познакомились и оставались незнакомыми и по сей день. Однако, оказавшись в том временном пласте, позволяя естественному времени унести себя в то самое место, Борич наверняка намеревался встретить там Груздя и, применяя несложные (для нас) приемы, следовать после этого уже в канале Груздя, не упуская его из виду до самого конца – то есть до сегодняшнего дня. Учитывая возможность влияния на течение каждого локального времени в ПС, Борич – если бы ему удалось выполнить свой замысел, – открывая субхронические туннели, а также используя встречные движения разных миниконов, перемещаясь в точках пересечения из одного в другой, мог вместе с Груздем (и не подозревавшим о том, что его используют в качестве направляющего и в то же время ведут по кратчайшему времени) в то мгновение, которое здесь, в ПМ, будет для нас реальным настоящим, в Пространстве Сна оказаться в том же самом микроконе, что и объект наблюдения, – и смог бы содействовать скорейшему возвращению этого самого объекта в Производный Мир. Конечно, это, строго говоря, являлось не его задачей, а моей; но уж очень хотелось, наверное, Боричу доказать, что он еще в полной форме и способен выполнять задания высшей категории трудности, что же касается меня, то мне он отводил ту роль страхующего ассистента, которая первоначально предназначалась ему самому. Ну что же: я прекрасно понимал его и даже не стал обижаться. А для остальных Борич, сумей он выполнить задуманное, оказался бы победителем, которых, как известно, не судят.

Для того, чтобы оказаться в нужной точке прошлого в наилучшей форме и готовности к мгновенным действиям, Борич решил приближаться к ней постепенно. Поэтому и отступил на десяток лет.

Это было разумно. Но в данном случае оказалось ошибкой.

Здесь уже произносилось слово «Память». Она часто помогает нам, но бывает, что и подводит. Так получилось и сейчас, хотя обнаружилось это не сразу.

Поначалу все шло благополучно. И быстротечные эпизоды, возникавшие перед нашими глазами, свидетельствовали о том, что Борич реализует свой план успешно и никто вроде бы даже не пытается хоть как-то помешать ему.

Эпизоды протекали очень быстро потому, что, как уже говорилось, мы, остающиеся здесь, не можем видеть всех процессов, протекающих в ПС. И каждый, допустим, месяц, реализующийся в ПС, для нас тут укладывается в секунду, а то и меньше. Технически мы можем получить такое изображение, но даже поступи мы так – мы все равно оказались бы не в состоянии воспринять его. Человеческий мозг – тяжелая, инерционная плоть – не может работать с такой быстротой. Поэтому все, что считывают с канала связи наши устройства, передается в институтскую Великую Извилину (не путать с Большой!). Она, повинуясь программе и совершая черт знает сколько операций в секунду, находит наиболее интересные для нас эпизоды и замедляет их показ до такой степени, при которой мы уже способны различать и понимать. Конечно, и эта скорость достаточно велика, но все же представление о происходящем у нас возникает. А при желании время от времени мы можем и замедлить показ до нормального темпа, чтобы вглядеться во что-то внимательнее, и даже остановить. Однако делаем это редко: при этом приходится жертвовать другими событиями, для которых просто не остается времени. Разумеется, можно посмотреть запись потом, когда все уже закончится. Но тогда можно только видеть – но не влиять. А в ходе событий могло понадобиться именно наше воздействие на них – если оно окажется возможным.

А у Борича, как было уже сказано, сперва все шло благополучно.

Мы видели, как, возникая то по одну, то по другую сторону кафедры и увлеченно жестикулируя, он объяснял что-то студентам. Потом один из слушавших стремительно сбежал по ступенькам амфитеатра и остановился перед Боричем. Не переставая говорить, лектор вытянул руку и легкими, широкими движениями стал отвинчивать правую руку студента, вращая ее в вертикальной плоскости. Студент стоял безмятежно, не пролилось ни капли крови. Борич отвинтил руку и положил на стол, из плеча остался торчать штырь с резьбой. Борич принялся за левую руку. Потом так же спокойно отвинтил голову, высоко поднял ее, что-то объясняя, делая вращательные движения указательным пальцем. Обезглавленный устойчиво держался на ногах. Мы наблюдали за происходящим без эмоций: такое было не в новинку, в Пространстве Сна нет невозможного, в нем реализуются мысли, то есть движения духа, какими бы невероятными они ни казались; зато прошлое таким, каким оно было на самом деле, в ПС не реализуется, поскольку эта комбинация уже использована для построения Производной реальности, а копий в ПС нет, есть лишь варианты. С прошлым – просто, не то что с будущим…

Наверное, в Производном Мире, десять лет тому назад, когда Борич еще преподавал перед тем, как перейти в Систему, этот студент испортил ему немало крови. Так можно было подумать, глядя на дальнейшие действия Борича. Он тем временем положил отвинченную голову рядом с обеими руками, щелкнул зажигалкой и поднес огонек к неподвижно стоявшим останкам. Они вспыхнули, густо дымя – горели, как целлулоид. Борич улыбался, потом отделил язык пламени и, размахивая им, словно красно-черным полотнищем, плавно взмыл над аудиторией. Дым становился все гуще, застилая поле зрения. Здесь, у нас, Тигр Подземелья проговорил: «Очень логично и естественно, правда? И пока незаметно никаких признаков вмешательства со стороны». На что Жокей Мысли ответил: «Слишком мало времени прошло, коллега. Полагаю, и в следующем эпизоде ничего еще не случится. Они ведь должны не только увидеть, но и отправить кого-то, или по крайней мере передать – если их люди уже находятся в ПС. Наберемся терпения». – «Я не стану возражать, если они вообще никак не отреагируют – это будет означать лишь, что мы их переоценили», – заметил Пещерный Лев. Больше никто ничего не сказал, и мы продолжали следить за экраном.

Дым тем временем разделился на отдельные лоскутья, каждый из которых превратился в черную птицу – они были бы похожи на воронов, если бы не высокий султан из перьев на голове и длинные, словно у страуса, ноги, непропорционально массивные для небольшого тела. Птицы летели над набережной, пальмы бросали на нее тень. Борич медленно шел по самой кромке, снизу взлетали фонтаны брызг, когда волны налетали на каменный берег. Камни были голубыми. Я подумал: жаль, что звук оттуда не передается: вдруг захотелось услышать плеск волн, я уже несколько лет не выбирался к морю – здесь, разумеется, в Производном Мире. Борич шагал, и с каждым шагом в его внешности происходили изменения. Менялась фигура, менялась походка, черты лица становились мягче, округлее, он был уже не в костюме, а в легком платье, ветер поднимал его – или уже ее? – длинные волосы. Мы занимали позицию чуть сверху, как если бы наблюдали, скажем, с платформы грузовика. Навстречу женщине шел мужчина. То был тоже Борич, так что поводов для волнения у нас не возникало: это не было посторонним вмешательством, но лишь вариантами образа; видимо, поблизости только что произошло пересечение микроконов. Борич-он и Борич-она поравнялись, остановились и заговорили, улыбаясь, потом он обнял ее за талию, и они пошли в том направлении, куда шла она. Там, впереди, виднелись какие-то строения, а что находилось правее, за пальмами, мы отсюда не видели. Борич-женщина продолжала идти, движения ее были плавны и выразительны, мужчина уже успел превратиться в собаку, так же неторопливо вышагивавшую рядом. Борич кивнул(а) собаке и остановился (лась) у возникшего перед ним/нею вертолета. Поднялся(ась) по короткому трапу, придерживая подол. Собака уже плыла в океане, совсем не поднимая брызг. Смеркалось. В зале позади меня кто-то досадливо закряхтел, потом пробормотал: «Даже не понимаю, какую тут применить методику при расшифровке». То был Семерик, наш главный аналитик. «Ничего особенного, – пришлось мне ответить, – он просто вызвал себя из другой плоскости и разделился – чтобы возможные преследователи растерялись хоть в какой-то степени». – «А их все нет как нет, положительно, мы их переоценили», – заметил Жокей Мысли. «Это может означать, что у них не так-то уж много людей, и они не могут одновременно перекрывать все предполагаемые каналы по разным плоскостям» – высказал мнение Корявый Дуб. «Не убежден. Это может быть и контригра, – проговорил Висячий Замок. – Они могут отслеживать его отсюда, но там не возникают, чтобы не беспокоить нас преждевременно, напротив – хотят вселить в нас вот эту самую мысль об их слабости». – «Ну, вы всегда сомневаетесь, коллега», – усмехнулся Тигр. «Да. И что в этом плохого?» – спросил Висячий Замок. «Ничего», – успокоил его Тигр. На этот раз усмехнулся Висячий Замок.