Александр Алфимов - Китайские палочки времени Страница 26

Что ж, справедливо. Раз я пришел к самому концу погрузки, то на разгрузке должен наверстать.

Вскоре я увидел ярмарку — большую площадь, уставленную рядами лотков. Между лотками снуют шумные толпы людей. В открытое окно ударила мешанина запахов: Сырая рыба, жареное мясо, густой чад кипящего масла, сладковатый запах марихуаны. Самый обычный запах для подобных мест. На краю площади расположились невысокие здания: жилые бараки, склады, гараж.

Никола остановил грузовик у одного из складов и выбрался из машины. К нему вышел невысокий, толстенький и лысый человек. Но, несмотря на комичную внешность было понятно, что он важная персона.

Толстяк поприветствовал Николу, видимо, они давно знакомы. Затем оба направились к кузову машины. Я поспешил к ним.

Толстяк протянул Николе мешочек. Интересно, что там? Вряд ли местные кредиты. Тогда что? Золото? Сомневаюсь, что оно здесь в ходу. Интересно, а принимаются ли к оплате рубли? Вопрос отнюдь не праздный. Если не принимаются, то проблема наличности гораздо серьезней, чем я полагал раньше.

— Помогай,— скомандовал Никола, выкидывая из кузова контейнеры.

— Куда их нести надо?

— Никуда. Залезай в кузов и кидай на землю. А что с ними дальше делать будут — уже не наши трудности.

Я забрался внутрь. Теперь контейнеры принялись сыпаться в два раза интенсивнее.

Толстяк куда-то пропал. Видимо, пошел звать работников, которые отнесут все это на склад. Вскоре действительно появились трое мужиков и принялись растаскивать кучу, старательно уворачиваясь от сбрасываемых контейнеров.

— Никола, а рубли здесь в ходу? — задал я интересующий меня вопрос.

— Ну если просто купить на них что-то задумаешь, то не каждый торговец примет. Однако менялы с удовольствием берут. Или, если времени много, можно у офиса «Хронотура» потолкаться. Он тут неподалеку. Те, кто домой возвращается, часто при себе имеют непотраченные местные кредиты. Так они рубли с радостью возьмут. И выгоднее получится, чем у менял. Только времени много занимает — пока дождешься входящего, да еще такого, чтоб кредиты остались.

Я Николу за совет поблагодарил. Однако воспользоваться им не собираюсь — не хватало еще, чтобы меня кто из знакомых узнал. Правда, тот офис, в котором работаю я. находится в другой части Москвы. Но мне часто приходилось звонить по видеофону в другие офисы. Так что местные служащие наверняка знают меня в лицо. Вскоре кузов опустел.

— Ладно, Никола, прощай,— протянул я.

— Прощай. Сумку-то не забудь.

Хорошо, что он напомнил, а то я едва не ушел без нее. Забрав свои вещи, я еще с полминуты махал вслед отъезжающей машине.

Теперь следует подумать, что мне делать дальше.

Сначала попробую продать лишнюю ампулу «Митохондра». Затем следует озаботиться ночлегом и едой. И раздобыть еще денег.

Я пошел мимо торговых рядов, высматривая, кому бы впарить ампулу. Этот ряд не годится — здесь одна еда. Прилавки с ярким великолепием натуральной пищи перемежаются унылыми батареями банок с синтетической кашей.

Мимо банок я шагал относительно спокойно, а вот натуральные копченые окорока, шматы сала, краюхи ржаного хлеба и корзины с фруктами вызывают обильное слюноотделение — ведь я сегодня еще не завтракал. Надо как можно скорее разжиться деньгами. Иначе придется жевать синтетику, растягивая каждую банку на три дня. Жуткая перспектива.

Дальше шли ряды с одеждой. В глазах запестрило. Яркие, расшитые бисером рубахи, прочные серые плащи с капюшонами, нарядные сарафаны, кожаные куртки. Попадаются самые обычные джинсы и футболки.

Затем одежда сменилась обувью. Сапоги, кеды, кроссовки. На одном прилавке гордо устроились обыкновенные лапти, резко контрастируя с окружающими «адидасами» и «рибоками».

Один из прилавков был полностью посвящен женским украшениям. Браслеты, серьги, кольца, бусы — все дешевое, из пластика, дерева или простых металлов.

Наконец я нашел то, что искал. Высокий худой старик с длинной седой бородой торгует лечебными снадобьями. Ассортимент представлен как синтетическими препаратами, так и народными средствами. Справа разложены медицинские инструменты — от простейшего градусника-клипсы до портативной биохимической лаборатории. А слева — амулеты и талисманы. Видимо, в сознании местных жителей понятия «лекарь» и «колдун» неотделимы друг от друга.

— Добрый день,— обратился я к седобородому старцу.

— Утро,— поправил он меня.— Доброе утро, а не день. Вы интересуетесь чем-то среди моего товара?

— Скорее наоборот. Я ищу кого-то, кто интересуется моим товаром.

— И что же у вас за товар? — В голосе торговца слышался скептицизм. Видимо, он не верил, что я предложу ему что-то стоящее.

— У меня есть одна ампула «Митохондра».

Старик мгновенно подобрался; он явно заинтересовался. Впрочем, внешне этого не показал. Напротив, напустил на себя скучающий вид.

— «Митохондр»? Не думаю, что меня это интересует. Сейчас каждый норовит продать какой-нибудь вирус-симбионт. Прямо отбою нет.

Я развернулся и сделал вид, что собираюсь идти дальше. Видимо, получилось убедительно.

— Да погоди ты, парень. Все равно здесь других стоящих торговцев лекарствами нет. Походишь, походишь да ко мне обратно и вернешься.

— Ну я все-таки поброжу. Вдруг да и наброжу на что-нибудь. Меня отец учил — на рынках надо сначала как следует все разузнать, а потом уж сделку заключать.

Где-то в глубине глаз седобородого мелькнула досада. Но виду он не подал.

— Как хотите, молодой человек. Да только цену больше, чем у меня, вам все равно никто не даст.

— А это точно? — Я постарался изобразить наивного лоха. Главное — не перестараться.

— Точнее некуда. Мне в моем деле без точности никуда. Я все-таки всю жизнь лекарства делаю. Так что точность — мое второе имя.

— Ну раз так... — Я попытался показать, что испытываю к нему искреннее уважение.— А сколько дадите?

— Эх, парень, нравишься ты мне! Только для тебя — триста кредитов.

Я абсолютно не представляю себе, каков курс кредита по отношению к рублю. Так же я не имею представления, сколько на самом деле может стоить «Митохондр» в этом мире.

Но цену он занизил раза в три-четыре, это легко прочитать по его лицу.

— Триста — это мало,— возражаю я.— Отец говорил, меньше чем за полторы тысячи не отдавать.

— Полторы? За одну ампулу? Да дурак твой отец, парень! Ничего он в лекарствах не понимает.

— Ты поосторожней, старик! А то и схлопотать недолго.

— Ладно, ладно. Не кипятись, парень. Просто не стоит твой «Митохондр» таких денег. Триста — красная цена ему. Ну пускай пятьсот. Но не больше.

— Пятьсот? Нет, ну до тысячи двухсот я бы еще скинул. Но пятьсот — мало.

— Восемьсот. Последнее слово.

— Ну раз последнее, то я лучше поищу того, у кого побольше словарный запас.

— Погоди, парень. Тысячу хочешь?

— Тысячу хочу.

Торговец достал из-за пазухи толстую пачку пластиковых банкнот и, слюнявя пальцы, принялся отсчитывать сумму.

А я открыл сумку — капсула должна лежать там. Первое, на что я наткнулся,— большой пакет пирожков. Вот спасибо заботливым жителям деревни! И когда только успели положить? Под пакетом обнаружилась пластиковая бутылка с темной жидкостью, наверное квас.

А вот и ампула. Я протянул ее торговцу, тот протянул несколько банкнот. Мне не понравилось выражение его лица.

— Почтенный, пересчитай-ка еще раз деньги,— попросил я, не притрагиваясь к банкнотам. Брать их в руки мне не хотелось, потом меня же и обвинят, что я несколько купюр сунул в рукав, а теперь права качаю.

По-моему, торговец мысленно выругался. Однако вида не подал, сосчитал деньги и принялся рассыпаться в извинениях.

— Ой, прости, со счета сбился, двести кредитов недоложил. Целый день на солнцепеке стою, от жары голова тяжелая.

Оправдание хуже некуда. Еще только утро, солнце затянуто легкими облаками. А над головой старика навес. В таких условиях страдать от жары может разве только пингвин или белый медведь. Однако спорить мне абсолютно не хочется. Поэтому я закивал головой:

— Да, да. А еще атмосферное давление скачет и влажность высокая. Ужасная погода.

Я не старался выпятить сарказм, иронизировал «для души» и вовсе не собирался подколоть торговца. Однако у того случился приступ проницательности. После моих слов он взглянул на меня с затаенной мольбой — мол, забирай свои деньги и уходи поскорее, не мучай старика издевками.

Я выполнил его невысказанную просьбу. Мне и самому недосуг здесь лясы точить, дел полно. Правда, заботами деда Ивана призрак голодной смерти отступил на несколько шагов. И оружием меня он обеспечил. Но хорошо бы где-то схорониться, обдумать мое положение. И наконец принять решение. Ведь я здесь именно для того, чтобы назойливые спецслужбы не мешали мне выбрать одну из двух ветвей. Облака разошлись, солнце ударило в глаза. Щурясь, я вспомнил, что в сумке у меня есть темные очки. Очень кстати. Жаль, что раньше не вспомнил.