Кэролайн Черри - Последняя база Страница 26

- А где еще нам брать детей? - спросила она, вызвав у него отчетливое, но непривычное чувство. - Мы их любим. Или тебе это кажется невозможным? Они принадлежат всему кораблю. Только теперь никого не осталось... - Впервые она заговорила об этом, наверное, напряжение отпускало ее. - Никого из них больше нет. - Она вздохнула.

- Ты называешь Элта Квина своим отцом, а Таю Джеймс - матерью. Чья же ты дочь?

- Его. С ее ведома. - Чуть позже она добавила: - Ради него она покинула станцию. Мало кто так поступает.

Вот Элен никогда не просила об этом Дэймона - ему это впервые пришло в голову. Предложить Константину расстаться с Пеллом? "Ты был бы способен на это?" - спросил он себя и испытал неприятное, гнетущее чувство. "Должен был!" - твердо сказал он в уме, а вслух:

- Должно быть, это нелегко. И для тебя было так же трудно.

Она кивнула, шевельнувшись в его объятьях.

- Элен, ты жалеешь?

Легкое отрицательное покачивание головы.

- Теперь уже поздно об этом говорить, - произнес он. - Жаль, что мы не могли сделать этого раньше. Очень многого мы попросту не знали.

- Тебя это тревожит?

Он прижал ее к себе, поцеловал сквозь вуаль волос, сдул их, собирался сказать "нет", но просто промолчал. Потом проговорил:

- Ты видела Пелл. Ты знаешь, что ни разу нога моя не ступала на корабль крупнее челнока? Что я никогда не улетал с этой станции? Я просто не представляю, под каким углом смотреть на некоторые вещи. Понимаешь?

- Я тоже не знаю, можно ли просить тебя о некоторых вещах.

- О чем?

- Ну, например, о чем мы только что говорили.

- Не знаю, как тебе ответить. Смог бы я бросить Пелл? Я люблю тебя, но не знаю... Мы с тобой так недолго прожили вместе, и меня тревожит, нет ли во мне чего-то, о чем я до сих пор не подозревал. Пока я строю воздушные замки, надеясь дать тебе счастье на Пелле...

- Проще мне провести здесь какое-то время, чем выкорчевать с Пелла Константина. Стоянка - дело необременительное, и они нам не в диковинку. Вот только потеря "Эстели" никак не входила в мои планы, а то, что сейчас здесь творится, не входило в твои. Ты мне ответил.

- Как?

- Сказав о том, что тебя тревожит.

Его напугали слова: "они нам не в диковинку", но Элен все еще говорила, прижимаясь к нему, говорила не о пустяках, а о глубоких чувствах, о детстве торговца, о первой высадке на станцию. Ей было тогда двенадцать, и она испугалась грубых и высокомерных станционеров, считавших любого купца своей законной добычей. Поведала о том, как несколько лет назад на Маринере погиб от резидентского ножа ее родственник, даже не узнав, что стал жертвой ревности. И еще Дэймон услышал нечто невероятное: утрата корабля уязвила гордость его жены. Гордость. Эта мысль поразила его, и какое-то время он лежал в раздумьях, озирая темный потолок.

Поругано имя... Имя - собственность торговца, такая же, как корабль. Кто-то унизил Элен Квин, причем анонимно, и теперь у нее нет даже врага, чтобы отомстить ему и вернуть свою честь. Секунду он размышлял о Мэллори, о жестокости и самонадеянности элитной породы внеземельцев, о привилегиях аристократов. Мир в себе; закон улья; все общее и ничего своего; корабль принадлежит экипажу, а экипаж - кораблю. Купцы, способные плюнуть в глаза управляющему доком, отступали, бормоча угрозы, когда им приказывали Мэллори или Квины.

Несомненно, потеря "Эстели" принесла Элен горе... но не только. Еще стыд: за то, что не разделила судьбу корабля, и за то, что в доках Пелла ей приходится пользоваться репутацией семьи Квин. И теперь за душой у нее не осталось ничего, кроме этой репутации. Мертвое имя, мертвый фрахтер. Наверное, тяжелее всего ей вынести сочувствие других купцов.

Она просила мужа только об одном, а он уклонился от ответа.

- Наш первенец, - произнес он, поворачивая к ней голову на подушке, будет Квином. Слышишь, Элен? Константинов на Пелле достаточно. Отец может расстроиться, но он поймет, мама тоже. Мне кажется, так надо.

Элен еще ни разу не плакала в его присутствии, но сейчас не смогла удержаться от слез. Она обвила его руками и не шевелилась до самого утра.

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ. СТАНЦИЯ ВИКИНГ: 5.6.52

Викинг висел перед глазами Эйриса, сияя в лучах гневной звезды. Шахты, обогатительные фабрики, металлодобывающие заводы. Происходило что-то непредвиденное: по мостику фрахтера носился тревожный шепот. Кругом - хмурые лица, озабоченные взгляды. Эйрис посмотрел на трех своих спутников - тоже взволнованные, они переминались с ноги на ногу, стараясь держаться в стороне от мечущихся торговцев.

Из обрывков фраз экипажа Эйрис уже успел заключить, что к ним приближается корабль. Вскоре он - огромный, ощетиненный - появился на экранах. Вблизи от станции корабль не имел права идти с такой скоростью.

- Он у нас на пути, - произнес посланник Эйрис.

Корабль на экранах все увеличивался, и капитан купца, покинув свое кресло, направился к пассажирам.

- Плохие новости, - сказал он. - Нас конвоируют. Я не знаю, что это за корабль, но одно могу сказать наверняка: он военный. Честно говоря, я не думаю, что мы в космосе Компании.

- Хотите прыгнуть? - спросил Эйрис.

- Нет. Даже если прикажете, мы не подчинимся. Здесь - Глубокий Космос, в нем бывают сюрпризы. Тут что-то происходит, и мы влипли. Я даю постоянный сигнал "не стреляй". Пойдем мирно. Если повезет, нас отпустят подобру-поздорову.

- Вы полагаете, это Уния?

- В Глубоком только мы и они, сэр.

- И что будет?

- Сложный вопрос, сэр. Но вы знали, на что идете, а я не давал никаких гарантий. Так что не обессудьте.

Марш хотел было возмутиться, но Эйрис предостерегающе поднял руку.

- Оставьте. Я предлагаю выпить чего-нибудь в кают-компании и подождать. Там и поговорим.

Вид оружия действовал на нервы. Шагая по доку, точно такому же, как на Пелле, в сопровождении вооруженных юношей и девушек, и поднимаясь в лифте, заполненном юными революционерами, он боролся с одышкой и тревожился за своих спутников, оставшихся под стражей возле причала. Все солдаты выглядели близнецами; в сплошном зеленом море форменных комбинезонов терялись немногочисленные штатские костюмы. Куда ни глянь оружие. Резидентов здесь было мало, хотя к докам Викинга приткнулось носами немало фрахтеров. С купцами обходились довольно мягко (солдаты, поднявшиеся к Эйрису на борт, держались с холодной вежливостью), но посланник готов был держать пари, что никому из них не дадут уйти. Никому.

Лифт остановился на одном из верхних ярусов.

- Выходите, - скомандовал капитан, качнув стволом влево. Офицеру нельзя было дать больше восемнадцати, как и всем остальным коротко подстриженным мужчинам и женщинам в военной форме, которые окружали Эйриса. Их было куда больше, чем требовалось для конвоирования человека его возраста и физических данных. Прямо по коридору между кабинетами выстроилось такое же воинство, все дула застыли в одинаковом положении. Всем - восемнадцать или около того, все - коротко подстрижены, все... симпатичны. Именно это свойство - внешняя привлекательность - первым бросилось в глаза Эйрису. Поразительная свежесть кожи у всех без исключения, как будто больше не существовало разницы между красотой и обыденностью. Шрам или еще какой-нибудь изъян на одном из этих ликов выглядел бы по меньшей мере странно. Юноши и девушки не отличались друг от друга телосложением, разве что чертами лица и цветом кожи. Как манекены. Он вспомнил десантников с "Норвегии" и их седовласую командиршу. Вспомнил их расхристанный вид и развязные манеры - как будто о дисциплине эта публика и слыхом не слыхивала. Грязь, шрамы... морщины. Здесь Эйрис не видел ничего подобного. Ни следа.