Жюль Верн - Пятьсот миллионов бегумы Страница 26

Марсель от этого неожиданного заявления весь похолодел. К счастью, Шульце не заметил впечатления, какое произвели на слушателя его слова, и продолжал с жаром:

— Мы здесь, в Штальштадте, делаем как раз обратное тому, что делают изобретатели Франсевилля. Мы стремимся сократить человеческую жизнь, тогда как они изыскивают способы продлить её. Но их усилия обречены на гибель, и только смерть, которую мы ниспошлём на них, даст место новой жизни. Однако все в природе имеет свой смысл, и доктор Саразен, основав свой город, предоставил мне, сам того не зная, прекрасный материал для опытов.

Марсель слушал его и не верил своим ушам.

— Но, сударь, — вымолвил он наконец с невольной дрожью в голосе, которая как будто на мгновение привлекла внимание стального короля, — ведь жители Франсевилля не сделали вам ничего дурного! Насколько мне известно, у вас нет повода искать с ними ссоры.

— Дорогой мой, — отвечал Шульце, — в вашем, вообще говоря, недурно устроенном мозгу сохранились кое-какие вздорные кельтские идеи, и, если бы вам предстояла долгая жизнь, они могли бы сильно повредить вам. Добро, зло, право — все это вещи относительные и весьма условные. В мире нет ничего абсолютного, за исключением великих законов природы. Один из этих законов — борьба за существование — столь же непреложный, как закон всемирного тяготения. Пытаться уклониться от него бессмысленно. Надо жить и действовать так, как он нам диктует. И вот потому-то я и уничтожу город доктора Саразена. С помощью моей пушки пятьдесят тысяч германцев без труда отправят на тот свет сто тысяч жалких мечтателей, ибо эта порода обречена на гибель.

Марсель понял, что пытаться отговорить герра Шульце от его преступной затеи — дело бесполезное. Они вышли из зала снарядов. Герр Шульце запер за собой дверь секретным запором, и они вернулись в столовую.

Герр Шульце уселся в кресло, спокойно поднёс к губам кружку пива, позвонил и приказал подать себе новую трубку взамен разбитой.

— Арминий и Сигимер[28] здесь? — спросил он лакея.

— Здесь, господин Шульце.

— Скажите им, чтобы они никуда не уходили.

Когда слуга вышел, стальной король повернулся к Марселю и пристально посмотрел ему в лицо. Марсель спокойно выдержал этот холодный, непроницаемый взгляд.

— Вы серьёзно намереваетесь привести в исполнение то, что задумали? — спросил он.

— Совершенно серьёзно. Мне известны до одной десятой секунды широта и долгота Франсевилля. Тринадцатого сентября в одиннадцать часов сорок пять минут вечера он прекратит своё существование.

— Лучше вам было бы держать про себя подобный проект.

— Вы, дорогой мой, по-видимому, абсолютно не способны мыслить логически. Поэтому мне не так уж приходится жалеть, что смерть постигнет вас в таком юном возрасте.

Марсель при этих словах поднялся с места.

— Неужели вам не ясно, — невозмутимо продолжал герр Шульце, — что если я позволил себе кому-то рассказать о своих проектах, так, значит, я уверен, что этот человек никогда не сможет рассказать того, что он от меня услышал.

Он позвонил, и тотчас же в дверях появились два гиганта — Арминий и Сигимер.

— Вам хотелось проникнуть в мою тайну, — сказал герр Шульце. — Ну вот, ваше желание удовлетворено. А теперь вы должны умереть.

Марсель безмолвствовал.

— Вы достаточно умны и вряд ли могли предполагать, что после того, как я открыл вам свою тайну, я позволю вам жить. Это было бы с моей стороны непростительным легкомыслием, полным отсутствием логики. Цель, которую я ставлю перед собой, столь грандиозна, что я не могу рисковать успехом дела из-за таких, можно сказать, ничтожных соображений, как жизнь одного человека — даже такого человека, как вы, дорогой мой, чьи умственные способности я высоко ценю. Признаться, я сейчас очень жалею, что моё уязвлённое самолюбие толкнуло меня на излишнюю откровенность и теперь ставит перед необходимостью вас уничтожить. Но вы должны сами понимать: когда перед человеком стоит такая цель, какую я поставил перед собой, ни о каком личном чувстве не может быть речи. Могу вам сказать теперь, что ваш предшественник, Зоне, погиб не от взрыва динамита, а от того, что он проник в мою тайну. Так что вы видите, это правило без исключений, я не могу от него отступить. Ничего не поделаешь.

Марсель молча смотрел на герра Шульце. По его тону, по животному упрямству, написанному на этом низком плешивом лбу, он понял, что для него все кончено. Поэтому он даже не пытался возражать.

— Когда я должен умереть и каким образом? — спросил он.

— Насчёт этого вы можете не беспокоиться, — спокойно ответил Шульце. — Вы умрёте без всяких мучений. В одно прекрасное утро вы не проснётесь, и все.

По знаку стального короля Марселя взяли под стражу и проводили в его комнату. Гиганты Арминий и Сигимер стали на часах у дверей.

Марсель, оставшись один, перестал сдерживаться. Задыхаясь от гнева и отчаяния, он думал о докторе Саразене и других близких ему людях, о своих соотечественниках, о всех тех, кто был ему дорог.

— Смерти я не боюсь, умереть не страшно, — говорил он себе. — Но как предотвратить эту страшную угрозу, которая нависла над ними?

Глава девятая

Побег

Положение поистине было безвыходное. Что мог сделать Марсель, когда часы его жизни были сочтены и надвигавшаяся ночь, быть может, была для него последней?

Он не мог уснуть, охваченный мучительной тревогой. Но он думал не о себе, не о том, что он каждую минуту может расстаться с жизнью, что вот он, может быть, уснёт и не проснётся, как сказал Шульце. Нет. Все мысли его были устремлены к Франсевиллю.

«Что делать? — спрашивал он себя в сотый раз. — Уничтожить чудовищную пушку? Взорвать башню с казематом? Но как это сделать? И если бы даже мне удалось каким-нибудь чудом бежать из этого проклятого города, как я могу успеть до тринадцатого числа помешать Шульце осуществить его страшную затею? Ах, нет! Я всё-таки мог бы если не спасти самый город, то по крайней мере хоть предупредить его жителей, крикнуть им „Спасайтесь! Бегите отсюда без оглядки! Вам грозит смерть! На вас низринется огонь и железо“.

Потом мысли его вдруг принимали другое направление.

«Этот гнусный негодяй Шульце! — думал он. — Если допустить даже, что он преувеличивает разрушительную силу своих снарядов и они не могут объять пламенем сразу целый город, все же достаточно одного выстрела, чтобы в Франсевилле вспыхнуло несколько пожаров. Чудовищное изобретение! Расстояние, разделяющее оба города, для него не препятствие. Подумать только, начальная скорость в двадцать раз превышает достигнутую до сих пор — что-то около десяти тысяч метров в секунду! Ведь это почти треть той скорости, с которой Земля несётся по своей орбите. Может ли это быть? Увы да. И если только это проклятое орудие не разорвётся при первом выстреле… А оно не разорвётся! Нет! Я знаю металл, из которого оно сделано. Его сопротивление на разрыв почти не имеет предела. И ведь этот мерзавец безошибочно знает расположение Франсевилля. И, не выходя из своей берлоги, он с математической точностью наведёт свою чудовищную пушку и пошлёт снаряд в самый центр города. Как предупредить несчастных жителей?»