Михаил Грешнов - Эхо (Сборник фантастических рассказов) Страница 26

Дрожащими руками Николай Иванович надел очки. Он увидел Машу на той же дороге, бросавшую под скаты хворост. Потом увидел Машу у кассы на железнодорожной станции. Она взяла билет, небрежно сунула его в карман пиджака. Через некоторое время полезла в карман за платком, и билет упал на пол. Подошел поезд, пассажиры устремились к вагонам. Но Машу в вагон не пустили, у нее не оказалось билета. Передав корзину с яйцами Ольге, Маша метнулась в кассу.

Возвращался домой Николай Иванович, потрясенный не меньше, чем после встречи с путешественниками во времени. Так вот какой подарок преподнесли они старику!.. Волшебные очки! Очки, которые дарят видения! Найди Николай Иванович слиток золота, поймай шаровую молнию, он не был бы так удивлен, как удивился событиям этих двух дней. Очки! Зачем ему такие очки? Зачем Лола подарила их ему? Из легкомыслия? Или с умыслом? Если с умыслом — то с каким? «Никому…» — сказала она. «Что «никому»? — спрашивал себя Николай Иванович. Никому не давать очки? Он не даст. Прикоснуться никому не позволит.

Но это были не все потрясения, которые пришлось пережить Николаю Ивановичу.

Ольга возвратилась на следующий день вечером. Все это время Николай Иванович очков не надевал. Ожидал возвращения дочери.

— Ой, папа, — рассказывала Ольга, — мы ведь опоздали на поезд! Застряли в лесу. Пока вытаскивали машину, время ушло, хорошо хоть успели на двухчасовой. Но в Бийске в этот день уже ничего не удалось сделать. Отчет я сдала сегодня.

Николай Иванович сидел на стуле и часто моргал ресницами. Холодок бродил у него по спине, лицо заливало бледностью. «Очки! — думал он. — Очки предсказали все!..»

— Тебе привет от Чеботарева, — продолжала говорить Ольга. — И от заведующего гороно.

Она копалась в сумке, вынимала гостинцы и не смотрела на старика. Взгляни на него в этот миг, она бы перепугалась.

— Знаешь, что я хочу купить на отпускные? — спрашивала Ольга.

— Что?.. — неестественно тонким голосом спросил Николай Иванович.

— Костюм джерси, — сказала она. — Кремовый. Одобряешь?

Николай Иванович промолчал, чтобы не выдать волнения. Он все еще не пришел в себя.

— Молчишь? — продолжала болтать Ольга. — Значит, куплю. Молчание — знак согласия.

— Оленька… — спросил Николай Иванович все тем же тонким, неестественным голосом. — Маша на вокзале билет теряла?

— А ты откуда знаешь? — удивленно посмотрела на него дочь.

— Да так… — сказал он. — К слову пришлось.

— Нет, — удивилась дочь, — откуда ты это знаешь?..

Ночью Николай Иванович не спал. «Что такое очки? — рассуждал он. — Зло или благо?» Предсказывают будущее. Он увидел в них Ольгу. Предположим, что это галлюцинация. Ольга его дочь. Галлюцинация может быть на почве родственных чувств. Но Маша, Маша!.. Рассуждения на тему о галлюцинациях, чувствовал Николай Иванович, вздор. Через очки можно увидеть будущее людей! Поистине божеский дар преподнесла ему Лола. Но что делать с этим даром ему, старику-пенсионеру? Зачем ему этот дар? Сотню раз Николай Иванович задавал себе этот вопрос. И чем больше спрашивал себя, тем более грандиозным казалось ему то, чем он владеет. Судьбами людей — вот чем владеет он, старый учитель. Но ведь это ему не нужно. Это страшно, в конце концов! Как посмотрела на него Ольга!..

Первые петухи пропели, вторые, а Николай Иванович продолжал терзаться. Уничтожить очки? Но ведь есть смысл в том, что Лола дала ему именно их, а не что-то другое. «В чем этот смысл?» — старался докопаться до главного старый учитель. Кажется, что-то начало открываться ему. Или оно сидело в нем, было врожденным? То, что мы называем натурой, складом души?

Николай Иванович был человеком, мягким, гуманным. Может быть, бесхарактерным. Не умел приказывать, помыкать людьми. Наверно, поэтому он и оставался всю жизнь сельским учителем. Единственное, что было в нем неизменным, — это любовь. Любовь к детям, к жене, к дочери. Любовь и стремление делать добро. Или хотя бы — не обижать никого. Так он и прожил всю жизнь: учил детей, читал колхозникам лекции, писал старикам заявления в собес или в сельсовет, когда в этом была нужда. Пользовался на селе уважением и негромкой славой доброго чудака.

И вот, далеко за полночь, ворочаясь в жаркой постели, Николай Иванович принял решение: не употребить ли драгоценный дар Лолы на добро людям? Словно осенило учителя: неспроста дан чудесный подарок. Конечно, он должен служить людям! Очки служили путешественникам для обозрения будущего, для предотвращения опасностей и несчастий. То же будет делать и Николай Иванович: употребит стекла для предотвращения несчастий односельчан. Будет предупреждать людей о возможных бедах и горестях!

Перед рассветом Николай Иванович уснул. А утром вышел из дома с твердой решимостью делать односельчанам добро. Ольге он ничего не скажет. Может, после когда-нибудь… Он ведь ничего пока не сделал.

Положив очки в нагрудный карман, Николай Иванович пошел по деревне. Кому первому оказать помощь, размышлял он. Пахомовым или бабке Кирьянихе? Пахомовы жили напротив, Кирьяниха рядом. Никого из них Николай Иванович во дворе или возле двора не увидел и пошел дальше.

На бригадном дворе шофер готовил машину в рейс. Тут же стояла Марина Потапова с новой корзиной в руках. В корзине, завязанной сверху старенькой марлей, кудахтали и беспокоились куры. Марина везла их на рынок в Бийск. Николай Иванович надел очки. Он увидел, как Марина садилась в поезд, как торговала на рынке. Кур она продала выгодно — об этом можно было судить по ее довольному виду. Но тут все переменилось: Марина размахивала руками, хваталась за голову. «Украли, граждане, — кричала она. — Украли!..» У нее украли кошелек со всей выручкой. Но это было там, в будущем. Сейчас она стояла у машины, фыркавшей синим дымом, и медоточивым голосом спрашивала шофера:

— А что, Петя, можно грузиться?

Николай Иванович подошел к ней и сказал:

— Марина, не езди ты на базар.

Марина открыла на него синие нагловатые очи. Лет двадцать тому назад Николай Иванович любовался чистыми, как небо, глазами девочки-ученицы. Теперь это были глаза пройдохи-барышницы.

— У тебя вытащат деньги, — шепотом предупредил ее Николай Иванович.

Марина еще шире раскрыла глаза от недоумения и полезла в кузов.

— Ай-ай-ай… — покачал с сожалением головой Николай Иванович.

Вечером Марина приехала из города без копейки, но с твердым убеждением, что виноват в ее несчастье старый учитель. Ничего, решила она, я тебе выскажу.

Николай Иванович между тем расширял свою деятельность. В этот день он предупредил Сумароковых, чтобы не выгоняли корову — корова сломает ногу, — и предсказал письмоносцу Грише, что тот упадет с велосипеда. Все так и случилось: корова сломала ногу, и Сумароковы суетились вокруг скотины, забыв на время о предупреждении Николая Ивановича. Гриша, точно, упал с велосипеда, наскочив на чурбан у ворот Белкиных, и, потирая ушибленную ногу, долго раздумывал, как это Николай Иванович сумел угадать происшествие, которого с Гришей отроду не случалось.