Айзек Азимов - Покупаем Юпитер (Сборник рассказов) Страница 26

Во время его речи Смит встревоженно молчал. Теперь он сказал:

- Не понимаю, какую роль может играть любое из этих дополнений.

- Оторвись на секунду от своих выводов, и ты поймешь. Разве тебе не ясно, что мы находились под чьим-то мысленным воздействием?

Рот Смита раскрылся. Он замер на полпути между осмеянием и сомнением.

- Ты опять упираешь на телепатию?

- Да, факты есть факты. Я уже говорил тебе, что мои предчувствия могут быть основаны на рудиментарной телепатии.

- Это тоже факт? Несколько дней назад ты так не думал.

- Я думаю так теперь. Слушай, я лучший приемник, чем ты, и был под более сильным воздействием. Теперь мне это ясно... я настаиваю на этом, потому что принял больше, чем ты. Понятно?

- Нет, - резко ответил Смит.

- Тогда слушай дальше. Ты сам сказал, что прицелы Гамова явились нектаром, который подкупил нас стать опылителями. Ты сам сказал это.

- Верно.

- Ну, тогда откуда они взялись? Прицелы - продукция Земли. Мы даже прочитали на них название фабрики и модели, буква в букву. Если в скоплении были нечеловеческие существа, то откуда же взялись прицелы? Там нам это не казалось странным, а тебя, кажется, не волнует и теперь.

- Ну...

- Что ты сделал с прицелами после того, как мы вернулись на корабль, Смит? Ты забрал их у меня, я точно помню это.

- Я положил их в сейф.

- Ты доставал их с тех пор?

- Нет.

- А я?

- Нет, насколько я знаю.

- Даю тебе слово, что я их не трогал. Тогда почему бы нам не открыть сейф?

Смит медленно подошел к сейфу. Ключом к нему служили их отпечатки пальцев. Не глядя, он пошарил внутри. Выражение его лица изменилось, когда он с коротким вскриком выгреб содержимое сейфа наружу.

Он держал четыре камня разного цвета, представлявших собой грубые прямоугольники.

- Они использовали наши собственные эмоции, чтобы управлять нами, - тихо сказал Чаунс, словно вбивая слова в упрямый лоб напарника. Они заставили нас вообразить, что гиператомные двигатели не в порядке, для того чтобы мы приземлились на одной из планет. После приземления они заставили нас думать, что в наших руках ценные приборы, и мы должны лететь за ними на вторую планету.

- Кто они? - простонал Смит. - Хвостатые или змеи? Или и те и другие.

- Ни те, ни другие, - сказал Чаунс. - Это растения.

- Растения? Цветы?

- Точно. Мы видели, как два различных вида существ заботятся об одном и том же виде растений. Являясь сами животными, мы, естественно, предположили, что хозяева здесь животные. Но почему мы предположили это? Это растения, о которых заботятся.

- На Земле тоже выращивают растения, Чаунс.

- Но мы их едим.

- Может, эти существа тоже едят свои растения.

- Разреши мне сказать, что их не едят. Они управляли нами достаточно хорошо. Вспомни, как внимательно я искал голую землю для приземления.

- Я не испытывал такой потребности.

- Ты не был под контролем, они не беспокоились о тебе. Затем, вспомни, что мы не замечали пыльцы, хотя были покрыты ею... не замечали до тех пор, пока не высадились на второй планете. Потом мы по приказу стряхнули ее с себя.

- Никогда не слышал ничего настолько невозможного!

- Почему невозможного? Мы не связываем разум с растениями, потому что у растений нет нервной системы. Но у этих растений она должна быть. Вспомни жилистые почки на стеблях. И еще, растения не могут свободно двигаться. Но если они развили телепатические способности, то не нуждаются в свободе передвижения, так как могут управлять передвигающимися животными. Они получают заботу, удобрения, ирригацию, опыление и так далее. Животные заботятся о них, преданно посвящая себя этому делу, и счастливы, потому что растения дают им чувство счастья.

- Мне будет тебя жаль, - уныло сказал Смит, - если ты попробуешь, рассказать эту историю на Земле.

- У меня нет на этот счет никаких иллюзий, - пробормотал Чаунс, однако... Что я могу сделать, так это попытаться предупредить Землю. Ты же видел, что они делают с животными.

- Если слушать тебя, то они делают из них рабов.

- Хуже. Либо обладатели хвостов, либо змеи, либо те и другие когда-то были достаточно цивилизованны, чтобы развить космические путешествия. В противном случае растения не росли бы сразу на двух планетах. Но, скорее всего, путем мутаций у растений развилось чувство телепатии, что и привело цивилизацию животных к концу. Животные на атомной стадии развития опасны. Тогда их заставили все забыть и превратиться в то, что мы видели сейчас. Проклятие, Смит, эти растения - самые опасные существа во Вселенной! Земля должна узнать о них, потому что в один прекрасный день земляне могут вторгнуться в эту систему.

Смит рассмеялся.

- Знаешь, ты совершенно не в своем уме. Если растения держали нас под контролем, то почему они позволили нам убраться оттуда, чтобы предупредить остальных?

Чаунс помолчал.

- Не знаю.

Потом он с силой почесал голову. Почему им позволили уйти? И кроме того, почему он чувствует настоятельную необходимость предупредить Землю о тех, с кем земляне не встретятся, возможно, еще тысячелетия?

Он напряженно размышлял и появились кое-какие проблески. Какая-то мысль вертелась в голове, но ускользнула. На секунду он отчаянно подумал, что эта мысль была _устранена_, но затем это чувство также исчезло. Он только знал, что корабль должен идти к Земле на полной скорости, нужно спешить.

Итак, после бесчисленных лет ожидания возникли надлежащие обстоятельства. Протоспоры двух планетных видов материнского растения встретились и смешались, спрятались в одежде, волосах и корабле новых животных. Почти одновременно сформировались гибридные споры. Только они имели способность и потенцию адаптироваться на новой планете.

Теперь споры спокойно ждали на корабле, который с помощью последнего импульса материнского растения спешил в новый, зрелый мир, где свободно передвигающиеся животные возьмут на себя заботу об их потребностях.

Споры ждали с терпением растений (всепреодолевающим терпением растений, о котором животные понятия не имеют) прибытия в новый мир каждая, в своем маленьком роде, исследователь...

Пустота!

Blank! (1957)Перевод: И. Гурова

Редакторы вечно придумывают всякие трюки. И порой их жертвой становлюсь я.

Четырнадцатого ноября 1956 года в редакции «Инфинити Сайенс Фикшн» я беседовал с его издателем Ларри Шоу. Мы хорошо ладили (не хотелось бы, чтобы это прозвучало, словно исключение; я вообще хорошо лажу практически со всеми), и я имел обыкновение навещать Ларри, когда судьба заносила меня в Нью-Йорк.