Михаил Савеличев - Тигр, тигр, светло горящий ! Страница 26

— Лева, мы пришли, — совсем по домашнему выразился шериф и Кирилл восхитился этой фразой, решив так и озаглавить репортаж. Его камеры работали во всю, а оглянувшись, он увидел что и Андрей расположился с аппаратурой на плоской крыше во-о-он того домика. Запись пошла.

Кирилл еще раз прислушался к себе, но особого страха не ощутил. Ему даже нравился этот неведомый Лева, что, возможно, было проявлением так называемой «любви к палачу», когда жертва начинает испытывать нежные чувства к своему мучителю, устав бояться, и выискивает в нем вполне симпатичные черты и, даже, оправдания для него, строя вполне логичную картину того, почему же этот человек должен так издеваться над ним. И еще, по опыту, Кирилл знал, что труднее всего поверить в возможность собственной смерти и особенно в таких опасных ситуациях. Человек боится смерти, это бесспорно, но он в нее не верит. Она всегда находится где-то за горизонтом бытия — такая опасная, такая страшная и такая далекая. И самое трудное сказать себе честно: «Да, через минуту я умру, но я могу сделать то-то и то-то и попытаться спастись». И ее соседство, такое близкое, вот за этим стеклом и этой занавеской, может лишить человека неопытного всякой способности сопротивляться, как лишается ее кролик перед глазами удава.

— Пускай ОН заходит, — глухо пригласили из дома.

Дик повернулся к Кириллу:

— Вы еще можете отказаться — один мой знак и эта хибара исчезнет с лица земли.

— Хочу вам только дать совет напоследок шериф, — усмехнулся Кирилл, измените координаты вашего Окна или организуйте на берегу залива спасательную станцию на водах — а то сдается мне, что большинство ваших гостей отправляются прямиком в гости к акулам в затонувшей Претории.

Кирилл свернул за угол дома где находилась затянутая прозрачной пленкой дверь на кухню. Он прекрасно помнил план. На кухне его никто не встретил. На столе стояли неубранные грязные тарелки, пакет прокисшего молока, в допотопной раковине почему-то громоздилась куча мусора — картофельные очистки, мятая оберточная бумага, рваные полотенца и битые чашки. Пахло от всего этого препаршиво, но местные мухи были несказанно рады. Они вились по всему помещению, ползали по потолку и попытались облюбовать Кирилла, пока он не шуганул их. Так, беженцы, значит. Это объясняет убогость убранства и отсутствие Утилизатора и Линии Обслуживания. Казенные алюминиевые вилки, обшарпанные кастрюли, обитые тарелки с вензелями «Неустрашимого». Бедновато живут интенданты, даже уволенные с позором из Флота. Но, ведь, мне его не жалко?

Открыв дверь, Кирилл попал в комнату из которой собирались и забыли эвакуироваться. Прошлое ее предназначение было неясным, а все, что в нее свалили, было упаковано в драный черный и желтый полиэтилен, в деревянные коробки химзащиты, пластиковые футляры из-под зипов, а кое-что было завернуто в бумагу. Все это громоздилось до самого потолка причем без всякой системы — тяжеленные ящики неустойчиво покачивались на самом верху на мягких тюках с тряпьем, а из прорех в нижних свертках виднелись ободранные бока бытовой аппаратуры и пластмассовые светильники, из которых не потрудились вывернуть лампочки. Лежащий на всем этом нанесенный из окон песок указывал на солидный возраст склада, а еле заметная звериная тропа показывала, что и хозяева смирились с неустроенностью бытия и ходили на кухню не через наружную дверь, а через эти русские горки. Вспомнив альпинистские навыки, Кирилл стал пробираться через комнату, стараясь как можно точнее следовать указателям в виде отпечатков ног и ладоней на вековой пыли, даже если эти следы вели по абсолютно непреодолимым мебельным перевалам, а на пути приходилось преодолевать бездонные провала с журчащими в темной глубине речками. Он не покаялся об этом, так как единый раз, только попробовав отклониться от проверенного маршрута, сразу же вызвал сильнейший обвал вещей и здоровенная коробка чуть не разнесла ему голову, но пройдя юзом по его макушке, рухнула куда-то вниз, кажется проломив пол. С бьющимся сердцем Кирилл переждал локальное землетрясение и через пять минут, уже без приключений, добрался до заветной двери.

Прорвавшись через нее, Кирилл без особого удивления снова вывалился под африканское солнце, оказавшись во внутреннем дворике, огороженном белым низким деревянным заборчиком и зарослями безумно красивой ракоуры, завезенной сюда с Марса, причем, несомненно, контрабандным путем, так как ее красивые цветы со временем превращались в ядовитые плоды, из-за чего на Землю эти растения завозят только в зоопарки и Институт ксенобиологии. Под шевелящимися ракоурами на скамейке с разломанной спинкой наблюдалось совсем уж кафкианское зрелище — там чуть ли не в обнимку сидели все тот же Дик Ковальофф с мегафоном в руке и все тот же Кирилл Малхонски с недовольным выражением на лице.

— Долго же вы, — шепотом сказал шериф и жестом пригласил присоединиться к их теплой компании.

Кирилл, не так часто встречавший в жизни Имитатора, тем более в его обличье, не сразу пришел в себя и беспрекословно подчинился. Сел он так, что шериф, оказавшийся зажатым на узкой скамейке двумя близнецами, мог заказывать любое желание.

— Питер, — представился Имитатор. Фамилий они не признавали.

— Кирилл, — торопясь сказал шериф, — у нас будет длинный разговор, но времени на него нет, так как через минуту вы должны вернуться в дом. Прошу вас ускориться.

Уже совсем ничего не понимая, Кирилл закрыл глаза, сделал обычную мыслительную процедуру, открыл глаза и по едва заметным признакам понял, что время остановилось. Воздух обрел густоту и вязкость, по мышцам побежали болезненные разряды, тело налилось свинцом и плохо подчинялось голове, мысли в которой потекли с фантастической скоростью. Все трое не изменили своего положения, замерев как мумии, а ультразвуковой разговор гас в защитном поле.

— Для начала, Кирилл. Я никакой не шериф Претории, хотя моя фамилия действительно Ковалев. Я из Штаба Флота. А тот человек, который находится сейчас в доме никакой не интендант.

— Крот? — осенило Кирилла.

Ковалев с трудом повернул голову и уставился на него залитыми кровью глазами.

— Как вы догадались?

Кирилл показал на кусты ракоуры.

— Запрещена к ввозу и частному владению. Я знаю что такое таможня Флота и что привезти такую штуку на Землю космонавту невозможно.

— Вы вот заметили, — грустно сказал Ковалев, — а местная полиция не заметила, хотя ходила мимо них каждый день и не один год.

— Так что же случилось с вашим Кротом?

— Распад личности, — вступил в разговор Питер, — незапланированный. Психологи клялись, что у Шаталова есть еще пара лет, прежде чем ему надо будет сделать лоботомию и отдать безутешным родственникам. Но вот вышла небольшая ошибка и через некоторое время он убьет детей. Я пытался его обмануть, пройдя вместо вас, но он что-то почуял и не пустил меня. Мы вынуждены теперь к вам обратиться за помощью, что бы спасти проект.