Николай Калифулов - Тайна Мастера Страница 26

— Откуда вы это знаете?

— Такая у меня работа, чтобы все знать.

Штайнер был изумлен. Жданович дружески похлопал Генриха по плечу и произнес:

— Я тебя ни в чем не обвиняю, Генрих. Знай одно: я в тебя верю! Только молод и горяч ты, и мало у тебя жизненного опыта, но ничего, это со временем проходит. А сейчас помоги нам найти Клауса фон Фрича. Ступай, Генрих, и подумай.

Он вышел из здания с огромным чувством вины перед этим человеком.

Генрих Штайнер стоял на улице и смотрел на ясное голубое небо. Свежая утренняя прохлада его бодрила. Он вспомнил тот день, когда встретился со Ждановичем, и, сожалея об этом, размышлял: «Не мое это дело — разыгрывать шпионов, не мое. Истинное мое призвание — авиация. Здесь все ясно и понятно. А с этими шпионами сам черт ногу сломает, одно притворство».

Генрих осмотрелся, думая, куда ему направиться. Город просыпался. Он вспомнил вчерашний вечер и подумал: «говорили мы с Матильдой о многом, а главного я у нее так и не спросил».

Генрих вернулся домой вовремя. У калитки он встретил Матильду.

— У меня к тебе важный разговор, — произнес он.

— Слушаю тебя.

— Скажи мне, кто тебя вчера провожал? — хмуро спросил Генрих.

На ее лице выразилось недоумение. Овладев собой, она раздраженно заявила:

— Генрих! Ты меня удивляешь. Неужели ты ревновать надумал?

— Я не об этом.

— Тогда о чем ты? Объясни мне?

— Сначала ответь мне на вопрос.

Она усмехнулась и произнесла:

— Хорошо, я отвечу на твой вопрос. После последней нашей с тобой встречи меня никто еще не провожал. Теперь ты доволен?

— Это правда?

— Не сомневайся во мне, я лгать не умею.

— Странно.

— Почему странно? Объясни мне наконец, что происходит?

— Хорошо, объясню. Вчера один человек мне сообщил, что он провожал белокурую девушку. Он якобы заступился за нее и отбил у пьяных парней. Вот я и подумал о тебе.

— А кто этот человек? Ты можешь мне сказать? — с нескрываемым интересом спросила она.

— Конечно, могу сказать. Это германский летчик Клаус фон Фрич.

— Да, я его знаю, — холодно ответила она.

— Откуда?

— Он часто бывает в библиотеке.

— Неужели он так много читает?

— Я бы так не сказала. Это все его сердечные дела.

— Он встречается с девушкой? — в недоумении задал вопрос Генрих.

— Да, представь, что это так.

— И кто она, если не секрет?

— У меня нет от тебя секретов. Это моя подруга Ольга Гаевская.

— Как ты сказала? — удивленно спросил Генрих.

— Ольга Гаевская! — повторила она.

— А где она проживает?

— Рядом со мной, в соседнем доме. Там еще огромная ива во дворе растет.

— А брат у него есть?

— Не знаю, она ничего мне про это не рассказывала.

— Кстати, какая она, Ольга Гаевская?

— Она похожа на меня, тоже светловолосая.

— Позволь я провожу тебя до работы?

— Пожалуйста, я буду только рада.

— В таком случае вперед, Матильда, и быстрее.

Они преодолели небольшое расстояние до библиотеки и торопливо вошли в здание. Матильда осмотрела все помещения и сообщила:

— Ее пока нет.

— В таком случае мне необходимо отлучиться.

— Да, что все — таки произошло?

— Я все объясню потом. Только я прошу тебя: о нашем разговоре никому не рассказывай, а тем более своей подруге.

— Хорошо, — задумчиво произнесла Матильда.

Генрих выскочил из здания и бегом побежал к дому Гаевской. Он бежал и думал:

«Неужели Клаус скрывается у нее? По крайней мере, все сводится именно к этому. Хотя не так уж глуп этот барон, чтобы смиренно сидеть и ждать ареста у своей девушки. Наверняка он что-нибудь придумал».

Вот уже показался тот дом и роскошная ива во дворе. Генрих замедлил бег и остановился перед домом. Вокруг никого не было. Он постучал в дверь. Через минуту дверь открыли, и Генрих увидел старушку.

— Здравствуйте, бабушка.

— Здравствуй, коль не шутишь.

— Мне Ольгу нужно увидеть.

— Какую Ольгу? — изумилась она.

— Мне Ольгу Гаевскую можно увидеть? — нетерпеливо выкрикнул он.

— Вы, мил человек, верно, адресом ошиблись, здесь такая не проживает.

— Бабушка, да что вы тут мне говорите? Как же не проживает?!

— Вот так и не проживает, говорю вам.

— Тогда пропустите меня в дом, я хочу сам в этом убедиться.

При этом Генрих вытащил наган и вошел в дом. Хозяйка испуганно отстранилась.

— Пожалуйста, проходите, — пролепетала она со страху.

Осмотрев внутреннее помещение, он понял, что следов пребывания в таком убогом жилище тех, кого он ищет, просто не могло быть в силу ряда причин. Была в избе лишь одна маленькая кровать и стол. Все вещи из одежды были надеты на самой хозяйке. Генрих понял, что его провели. Хмурый, он вышел из дома и направился в библиотеку. Как он и предполагал, Матильды Левандовской там уже не было. Он вошел в кабинет заведующей.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, — ответила белокурая молодая женщина.

— Скажите, где Левандовская?

— Она сегодня уволилась. Вот ее заявление на столе.

— Причина ее увольнения?

— Я не знаю.

— Неужели она вам ничего не объяснила.

— Нет.

— А Ольга Гаевская у вас работает?

— Да, это я.

Генрих сердито смотрел на нее, и дикая злоба вспыхнула в его сознании.

— А подпоручик Гаевский кем вам доводится? Это ваш брат? — громко выкрикнул он, доставая наган из кобуры.

Испуганная женщина побледнела. Ее губы затряслись, она со страхом выговорила:

— Нет у меня никого и брата тоже. Вообще никого. Все погибли в Гражданскую войну.

— В таком случае где Клаус фон Фрич?

— Я не знаю, возможно, на службе. А что вы имеете в виду что, наконец, происходит? — возмущенно спросила она.

— Это не важно.

Генрих заткнул наган обратно в кобуру и произнес:

— Простите, я погорячился.

Он вышел из кабинета и направился на выход.

— Вот так мне и надо. Провели, как самонадеянного щенка, — с болью в голосе произнес он сам себе.

Штайнер шел по улице, и казалось, весь белый свет был ему не мил. Он понял унизительность своего положения, а поэтому чувство огромного стыда накатилось на него. Перед его глазами возник образ Ждановича с его незабываемыми словами надежды: «Знай одно: я в тебя верю!»

Ноги привели его домой. Генрих понуро вошел в избу. Хозяйка, увидев его, удивленно поинтересовалась:

— Генрих, что с вами?

Он промолчал.

— Что случилось? На вас лица нет. Вы поругались? — вновь поинтересовалась она.

Тут до его сознания дошел ее вопрос.