Уолтер Миллер - Песнь для Лейбовица. Часть 1 Страница 26

Монсеньор Флаут надолго умолк. Трижды сглотнул слюну в полной тишине. Потом, взяв себя в руки, кивнул.

— Воображение у тебя живое, — признал он. — Но это нам и без того известно. — Монсеньор помолчал еще и спросил: — Давно работаешь над ней?

— Шесть лет, мессир. С перерывами.

— Еще столько же понадобится, никак не меньше.

Тут рога на голове монсеньора сразу стали на дюйм короче, а когти и вовсе исчезли. В тот же вечер он отбыл в Новый Рим.

Шли годы, испещряя морщинами некогда молодые лица, покрывая виски сединой. Повседневная жизнь в монастыре тянулась своим чередом. Каждый день к небу возносились божественные гимны, медленной струйкой текли во внешний мир переписанные книги, временами в распоряжение епархий и церковных трибуналов и реже — светских властей отбывали монахи-секретари и монахи-писцы. Брат Джерис замыслил построить печатный станок, но Аркос подавил эту идею в корне. Где взять столько бумаги и краски? Да и не нуждался неграмотный мир в дешевых книгах. Переписчики по-прежнему трудились при помощи перьев и чернильниц.

В праздник Пяти Юродивых прибыл посланец из Ватикана, привез радостную для ордена весть, монсеньор Флаут снял свои возражения и покаялся перед иконой Блаженного Лейбовица. Агуэрра выиграл процесс, и папа повелел издать буллу о причислении Блаженного к лику святых. Официальную церемонию назначили на Новый год и приурочили к заседанию Генерального Церковного совета, на котором предполагалось осторожно пересмотреть доктрину о распространении власти церкви лишь на область веры и морали. Этот вопрос возникал в ходе истории неоднократно, принимая с каждым новым веком иную форму, особенно — в темные столетия, когда человек ничего не знал о природе ветров, небесных тел и дождя, у него была только вера. Посланец объявил, что основатель ордена альбертианцев будет торжественно включен в Календарь святых во время грядущего собора.

В монастыре началось всеобщее ликование. Дом Аркос, постаревший и сильно сдавший, вызвал к себе брата Френсиса и прошамкал:

— Его святейшество приглашает нас в Новый Рим на церемонию. Готовься к отъезду.

— Я, господин?!

— Ты. Поедешь один. Брат аптекарь запрещает мне ехать, а отцу приору нельзя оставлять монастырь, пока я болею… И не вздумай бухаться в обморок, ворчливо добавил дом Аркос. — Я-то думаю, что твои заслуги явно переоценили, и все из-за того, что суд счел дату смерти Эмили Лейбовиц доказанной. В общем, его святейшество прислал тебе личное приглашение. Благодари Господа и смотри не возгордись.

— Его с-с-святейшество?.. — дрожащим голосом переспросил Френсис.

— Да. И вот еще что. Мы отправляем в Ватикан ту синьку. Но как бы ты отнесся к тому, чтобы отвезти в дар его святейшеству свою разукрашенную копию?

— У-у, — только и смог промычать в ответ Френсис.

Настоятель ободрил его, благословил, назвал «добрым простаком» и отправил собирать в дорогу узелок.

10

Путешествие в Новый Рим занимало по меньшей мере три месяца, а то и значительно дольше, — это зависело от расстояния, которое Френсис успеет проехать, прежде чем неизбежная встреча с грабителями оставит его без осла. Монах поедет один, без оружия. Кроме реликвии и прекрасной копии, он возьмет с собой узелок на палке и чашу для подаяния. Френсис молил Бога, чтобы грабители не тронули синьку и копию, ведь попадаются же незлые разбойники, которые забирают у путников лишь ценное, оставляя жертве жизнь и личные вещи. Не все, правда, настолько милостивы.

На всякий случай брат Френсис прикрыл один глаз черной повязкой. Крестьяне — народ суеверный и очень боятся дурного глаза. Вооружившись таким образом, монах отправился в путь согласно повелению Святого Владыки, Святейшего Государя и Правителя, папы Льва XXI.

Прошло почти два месяца, прежде чем Френсис встретил своих грабителей. Это случилось на лесистом склоне, вдали от обитаемых мест, если не считать Долины выродков, находившейся в нескольких милях к западу, за перевалом. Там, спрятавшись от мира, словно колония прокаженных, жила община генетических уродов. Некоторые из подобных поселений были под эгидой церкви, но Долина выродков не относилась к их числу.

Еще несколько веков назад там осели уроды, чудом избежавшие смерти от рук лесных дикарей. Численность их все время пополнялась за счет корявых и убогих, которые сползались в долину, спасаясь от людей. А некоторые из выродков могли размножаться. Чаще всего их дети тоже рождались мутантами. Многие умирали в младенчестве.

Но временами мутация отступала, и тогда ребенок двух выродков вдруг оказывался нормальным. Бывало и так, что нормальным отпрыск был только внешне, уродство поселялось в его душе, лишенной чего бы то ни было человеческого.

Грабитель, подстерегший брата Френсиса, не был похож на урода. Тем не менее появился он из Долины выродков, это стало ясно, когда из-за куста, росшего на склоне, что нависал над тропой, высунулись две фигуры, укутанные в клобуки. Видения заулюлюкали и погрозили монаху луками. С такого расстояния было не очень видно, но Френсису показалось, что один сжимал лук слишком большим количеством пальцев, а у второго было два капюшона. Впрочем, монах так и не разглядел, в самом ли деле у выродка две головы.

А главный грабитель стоял прямо на тропе. Он был мал ростом, но массивен, как бык, с гладко выбритым черепом и гранитными челюстями. Широко расставив ноги, разбойник преградил монаху путь; могучие руки были сложены на груди. Брат Френсис увидел, что грабитель не позаботился даже вынуть нож из-за пояса, а другого оружия у него, похоже, и не было. Громила поманил монаха пальцем. Тот натянул поводья и остановился — до разбойника оставалось ярдов пять десять. Тогда один из «папских племянничков» пустил стрелу, которая вонзилась в землю под ослиным хвостом. Глупое животное само понеслось вперед.

— Слезай, — коротко приказал грабитель.

Осел встал как вкопанный. Френсис откинул капюшон, чтоб видна была повязка на глазу. Потом дрожащей рукой коснулся ее и начал отодвигать.

Разбойник откинул голову и захохотал так гулко, что, по мнению монаха, подобный звук мог вырваться лишь из глотки Сатаны. Френсис прочитал молитву, изгоняющую дьявола, но на грабителя она не подействовала.

— Придумали бы что-нибудь новое, шуты чернорясые, — рыкнул злодей. — А ну слезай!

Брат Френсис улыбнулся, пожал плечами и без лишних слов слез. Грабитель занялся ослом — похлопал по бокам, осмотрел зубы и копыта.

— Жрать? Жрать? — заорал со склона один из укутанных.