Светлана Тулина - Воображала Страница 26

Рука Воображалы сминает газетную страницу с фотографией. Камера отступает, давая панораму комнаты, больше всего напоминающей рабочий кабинет. Темная официальная мебель, огромный письменный стол, темные шторы на окнах (за окнами — день). Врач (уже в обычном своем полуспортивном костюме) сидит на краешке стола. Стол совершенно пустой, если не считать черного телефона и серых мокасин Воображалы.

Воображала полулежит во вращающемся кресле поперек, забросив ноги на крышку стола и катая из скомканной газеты шарик. Одета она по-прежнему в облегающее трико, только лосины словно бы поблекли и выцвели до светло-серебристого оттенка, да поверх майки натянут грязно-оранжевый свитер.

— Какого черта им потребовалось делать из меня гибрид Коперфильда с Кашпировским?! Да еще и сахарных соплей развели… Неужели самих не тошнит? — в голосе Воображалы нет злости, только искреннее удивление.

Врач фыркает, пожимает плечами:

— А не фиг было на стадионах выступать! Да еще не где-нибудь…

— Так ведь они сами пригласили.

— Конечно-конечно, а ты сразу и побежала! Как же ж — Моськва!.. Говорил же — не высовывайся… Открыла бы кабинетик, сенсорила бы себе потихоньку, раз уж удержаться не можешь… А теперь ни на что, кроме этой фигни, времени не остается…

— Ну, не скажи… — Воображала смущенно улыбается, — Что бы ты там ни говорил, но сделать счастливой такую массу народа — это, черт возьми, все-таки не фигня!..

— Фигня-фигней. Просто достаточно большая фигня…

— Костюмчик дурацкий…

— Да ладно тебе!.. обычный суперменский костюмчик, к тому же ты в нем очень даже неплохо выглядишь.

— Ха!. Неплохо — и только. Какой кошмар! — Воображала хмыкает, потягивается, меняя позу, — Устала я что-то сегодня…

Бросает бумажный шарик. Он падает на середину стола, по инерции катится, замирает, наткнувшись на черный бок телефонного аппарата.

Врач следит за его движением, повернув голову. Спрашивает:

— Ты все еще хочешь ему позвонить?

Воображала вскидывает на него глаза, но он по-прежнему смотрит на шарик. Шарик светлый, он очень четко виден на фоне черного телефона и темной полировки. Воображала улыбается, глядя на врача, (крупным планом — ее лицо). Ее глаза все время меняют цвет — они то янтарно-теплые, почти оранжевые, то свинцово-серые, то безмятежно-голубые, фарфоровые, как у куклы.

Сейчас они светлые. Очень светлые, но не прозрачные. Словно поверхность ртутного озера, тяжелая, вечно подвижная, по-хамелеоновски меняющая окраску и не позволяющая заглянуть в глубину.

— Зачем? — спрашивает Воображала, продолжая улыбаться.

Звонит телефон. Резкая пронзительная трель.

Секундная пауза — и трель повторяется. Черный телефонный аппарат крупным планом. В кадре появляется крупная мужская рука, снимает трубку. Незнакомый мужской голос произносит устало:

— Дежурный по отделению слушает… Да… А, ну да… Нет, не обязательно, спасибо, что сразу позвонили… Да, конечно, следует официально оформить… В любое удобное вам… Да, конечно, всего доброго…

Камера разворачивается, показывая дежурную часть отделения милиции. Сидящий за столом аквариума лейтенант морщится, кладет трубку.

— Жарища! — говорит полный мужчина с подтяжками поверх голубой форменной рубашки. Он сидит на краю стола и обмахивается газетой. Это тот же номер газеты, что и скатанный Воображалой, с ее фотографией. — Если так пойдет и дальше… Что-нибудь дельное?

Он вопросительно поднимает брови, скашивает глаза на телефон и даже перестает обмахиваться газетой. Он похож на толстого ленивого кота, увидевшего мышь под самым носом. Лейтенант снова морщится, машет рукой:

— А, чушь. Конти звонил.

— Что мы ему — метеоры!? Три дня прошло!

— Да нет, в том-то и дело… Михалыч, ты его заявку оформлял?

— Ну, я…

— Радуйся — одним глухарем меньше. Отзывает он свое заявление. Говорит, позвонила ему его потеряшка откуда-то чуть ли не из-под Мурманска. Укатили с дружками… Ты же знаешь эту современную молодежь.

Михалыч вытягивает губы в беззвучном свисте:

— Ничего себе прогулочка!.. А он уверен, что это была именно она?

— Тебе что — больше всех надо? Нашлась — и слава богу! У тебя вон и без того с писаниной завал, шеф уже предупреждал…

— Так уверен он или нет?

— Н-ну… Говорит, что уверен. — лейтенант произносит это очень осторожно. Отпихивает телефон. Закуривает. Михалыч некоторое время смотрит на него, потом опять вытягивает губы в трубочку. Но на этот раз беззвучный свист гораздо длиннее.

— В конце концов, — говорит лейтенант, отводя глаза, — это больше не наше дело…

На лице Михалыча — сложная гамма чувств откормленного амбарного кота, упустившего мышь — угрызения совести борются с явным облегчением, а природная лень — с чувством профессионального долга. Наконец он вздыхает, смотрит на фото в газете, говорит раздраженно-заискивающе:

— Да уж… Молодежь сегодня… Вот мы в их годы…

Крупным планом — фотография. Газета словно пожевана. Видно, что ее сначала скомкали, а потом аккуратно разгладили. Разъяренный голос Воображалы:

— Всякому терпению бывает предел!..

Камера быстро отодвигается, показывая кабинет Воображалы. Сама Воображала, кипя от бешенства, стоит у стола, сжимая в охапке кучу журналов:

— Я простила им этот идиотский костюмчик! Я стерпела Леди Вольт — ладно, пусть будет Леди Вольт! Я стерпела Метательницу Грома! Электрогерлу и Укротительницу Молний! Но это… Это уже чересчур! — она швыряет журналы на стол, — Электра!.. Черт возьми!.. Сравнить меня — МЕНЯ!!! — с этой древнегреческой психопаткой!!! — она бросает на груду бумаг яростный взгляд, те вспыхивают ярким бездымным пламенем, сгорая почти моментально. Воображала поднимает глаза (теперь она смотрит прямо в камеру). Говорит неожиданно спокойно:

— С этим пора кончать…

— Разрядилась? — спрашивает врач осторожно-насмешливо, — А то еще можешь спалить содержимое мусорной корзины.

Воображала хмыкает, дергает плечом.

— Ладно уж… — сгребает полусгоревший мусор, смущенно рассматривает испачканные пальцы. Смеется. С размаху прыгает в крутящееся кресло, забрасывает ноги на подлокотник, крутится, оттолкнувшись от стола носком мокасина. В ее голосе — явственные горделивые нотки:

— Вчера я добила вээмэшную кафедру. А они даже и не поняли, что в их базе кто-то поковырялся! И, заметь, — ни одной леталки… Кстати, с тебя мороженное — я все-таки поняла, как можно убрать ту хромосому у даунов… А знаешь, кто заявился сегодня с утра, пока ты благополучно дрых? Коллеги твои бывшие. Ну эти, из Академии. Хочешь посмеяться? Они просили меня уехать. Даже протекцию предлагали. Вплоть до вызова в Москву или Стокгольм. Не понимаю только — почему именно в Стокгольм?.. Даже денег предлагали… Дурачки!..