Василий Шахов - Тень Уробороса. Аутодафе Страница 26

— Ты остаешься на месте! — прорычала она и заправским жестом извлекла из-за спины плазменник. — Сидеть!

Палладас медленно, с приподнятыми руками, сел на стул.

— Ну, хорошо, сижу.

— Теперь заткнись, я думать буду.

Алан отвернулся и, скорчив мину, процедил в сторону: «Интересно, чем?»

Леана металась по комнате туда-сюда, иногда швыряя в шефа тяжелые взгляды. Ничего положительного это не сулило. Палладас догадался, что в итоге из-за своего скудоумия она может прийти к мысли застрелить его. Потому что, скорее всего, Леана — шпионка из Управления, обученная убивать, но мало что смыслящая в биохимии. Ее подсунули ему, как приманку, а он заглотил крючок, облизнулся, да еще и приблизил ее к себе…

— Слушай, детка. А давай ты положишь на полочку свою пушечку и перестанешь нервничать, а мы поговорим, — с вопросительной интонацией посоветовал Алан. — Мне кажется, что делать две операции одновременно тебе не стоит…

— Я же сказала — заткнись! Заткнись! — колумбянка почти визжала и в ярости бросилась на него.

Палладас оказался чуть ловчее, а Леана не рассчитала сил. Некоторое время они боролись с шефом на полу, затем выстрелил плазменник (и тут же перешел в руки биохимика), Алан же вскочил под истошный вопль девицы. Ассистентка кричала так, словно ее резали по живому, и каталась на стене, ухватившись за левую ногу. Только тут до Палладаса долетел запах паленого мяса и горевшей ткани.

— О, черт! — Алан недоуменно взглянул на ствол плазменника, однако спохватился и снова взял Леану на прицел: девка могла прикидываться.

Однако дымящаяся в полу под мулаткой круглая дырка от входа луча и ее расположение доказывали, что бедро Леаны было прожжено насквозь и что девушка не симулировала. Палладас невольно поморщился, представив на мгновение ту боль, что она испытывала сейчас.

— Лежи. Ты сама нарвалась!

Он побежал в свой кабинет, перебрал несколько флаконов на полке с анестетиками, наполнил инъектор наиболее быстро действующим препаратом и, вернувшись, впрыснул раненой ассистентке наркоз.

— Поспи, мне пока некогда заниматься тобой. Ты уж извини, — глядя в ее заволакивающиеся туманом глаза, проговорил Алан, а после ее отключки поднялся с корточек.

Часы неумолимо звали его на помощь Дику и Полине, но бросить раненную ассистентку биохимик тоже не мог. Хоть Леана и дура, но умри она от болевого шока, когда проснется, он себе этого не простит. Даже если курок во время борьбы спущен был не им. А если им, то умрет и он — распылится к чертовой бабушке на миллиарды молекул, и все.

Кое-как, в меру своих умений и познаний в области медицины обработав ожоги на ноге спящей, Палладас забинтовал ее, словно египетскую мумию: сначала — раны, потом — всю ее. На всякий случай, чтобы не сбежала, если очухается и найдет в себе силы. Словом, большую часть бинтов он использовал как веревку.

Алана лихорадило. Он чувствовал, что теряет из-за нее драгоценное время. Живы ли там ребята?

Биохимик снова вызвал Ламбера Перье:

— Ламбер… Тут… тут произошла накладка. Вот, — он перевел камеру на связанную ассистентку.

— Во имя всего… кто это?! — изумился Ламбер, которому тоже пришло сравнение с мумией.

— Э-э-э…то моя лаборантка. Она, видите ли, ранена. Случайно. Вы могли бы ею заняться, пока я…

— Да. Я сейчас подъеду.

— Что нового у ребят? Они еще в Эйнзроге?

— Да. Центральный корпус Управления, скорее всего, в КРО. Точнее сказать не могу. Поспешите, господин Палладас!

— Я не буду запирать квартиру.

— Хорошо.

Алан не помнил, как спустился во двор, как запрыгнул в машину, как связался с полковником СО по экстренному каналу, как назначил встречу.

Он обнаружил себя сидящим в кабинете Иллиоклео, когда с момента их разговора минуло около сорока минут…

Клеомед, город Эйнзрог, кабинет полковника местного СО, конец июля 1002 года

Полковник был чуть моложе самого Палладаса, с благородной проседью и аристократичной посадкой головы. Поговаривали, будто он в свое время проштрафился перед старухой Лорой Лаунгвальд, и она отправила его в ссылку на эту загаженную планетку. Но, как и подобает гордецу и интеллигенту, Иллиоклео с достоинством принял свою судьбу, а когда Лаунгвальд сместили, не пожелал возвращаться в общество трусов, подхалимов и карьеристов, которые в свое время попустительствовали действиям предательницы Содружества. Впрочем, его отказ был связан еще и с тем, что в эйнзроговском ВПРУ он познакомился с дамой из своего отдела, лейтенантом, и они благополучно поженились; кроме того, здесь он обрел друзей, здесь его ценили. Словом, на Клеомеде нравы были проще, интриг среди управленцев (по крайней мере, до последнего времени) — меньше, а отношения — искреннее.

— Что случилось, господин Палладас? — тревожно спросил полковник: на Алана достаточно было только взглянуть, чтобы вообразить катастрофу вселенских масштабов, а в досье на него значилось, что биохимик отличается невозмутимостью и не слишком склонен к стрессам, потому как всецело поглощен своей работой. В этом Иллиоклео успел убедиться и во время нескольких непродолжительных встреч, случавшихся по поводу обсуждений проекта. И вот перед полковником как будто посадили другого человека.

— Прежде чем объясняться, полковник, я мог бы получить некоторые гаранты вашего ко мне доверия? — переведя дух, уточнил Алан.

— Разумеется! Я как куратор обязан давать вам характеристики перед вышестоящим начальством, и до сих пор, признаюсь, вы заслуживали наивысшей оценки ваших качеств, — несколько витиевато, но ни разу не запнувшись, проговорил управленец.

— Должен сказать, в местном ВПРУ случилось предательство.

Иллиоклео нахмурился. Помолчав, он выдал:

— Это очень ответственное заявление, господин Палладас. Имеются ли у вас доказательства?

— О, да. Видите ли, я направлен работать в нашем с вами проекте проверенными людьми московского… земного ВПРУ. То есть теми, то заинтересован не в шкурной стороне дела, а во благе всего Галактического Содружества, как бы громко это ни звучало…

Алан пристально и оценивающе поглядел в лицо собеседника. Глаза полковника потеплели. Палладас похвалил себя за дипломатичность, ведь ему удалось зацепить главную струнку души патриота-Иллиоклео. Для того фраза о благе Содружества действительно никогда не звучала пафосно: он именно так и жил и бесконечно уважал людей, которые исповедовали его кредо.

— Продолжайте. Вы не хотите чего-нибудь выпить, господин Палладас? Я заметил, что вы очень взволнованы…