Виктор Гончаров - Под солнцем тропиков. День Ромэна Страница 26

После шестого камешка Умбурча лежал серым и недвижимым. Неистовство чародея достигло крайних пределов: на помощь рукам он пустил в ход ноги. Заколдованная толпа уныло-фатально молчала. На седьмом камешке рухнувшей колонной сорвался Бамбар-биу со своего места. Могучая рука сжала в тиски плечо чародея. Рывок — и размалеванный чародей волчком завертелся по песку, сшибая собой зрителей и роняя из открытого рта волшебные камешки…

— Смотри за шарлатаном! — крикнул буйный и грозный, как весенний поток, Бамбар-биу.

Петька знал, что слова эти адресованы ему, поэтому спешно мобилизовал револьвер и, ликуя, направил его на духоборца-лекаря, приготовившегося к ответному прыжку. Духоборец застыл под дулом в позе хищного зверя. Никто не пожелал оказать ему помощь. А Бамбар-биу по всем правилам медицины стал делать обмершему искусственное дыхание. Оно продолжалось пять минут и оказало свое действие. Теперь восторженный шепот приветствовал истинного волшебника.

С безразличной миной поднялся Бамбар-биу с колен, словно уменье приводить заколоченных к жизни было его давнишней привычкой. Но при виде хищной позы врага он вспыхнул гневом.

— Спрячь оружие, — были первые его слова, обращенные к Петьке, и затем — к чародею:

— Не думаешь ли, что я боюсь тебя, гад? И без револьвера с тобой не справлюсь?

Тот, глядя исподлобья, выпрямил тело, прохрипел:

— Посмотрим.

— Убирайся вон из общины, — овладев собой, продолжал Бамбар-биу, — подбери свои «волшебные» камешки и — к черту. Довольно калечить и дурачить людей…

Чародей не ожидал, что один человек может восстать против авторитета, освященного тысячелетиями. Негодующим взором обвел он своих соплеменников, но поддержки от них, опустивших в землю глаза, не встретил. «За ним стоят духи, пускай они помогают ему», — так думал каждый дикарь, не трогаясь с места. В это время, шатаясь, встал на ноги Умбурча. Он еще не верил в свое исцеление, он видел себя среди сонма духов. К нему ликующим гуртом кинулись дикари. Чародей сделал вид, что уходит, и Бамбар-биу отвернулся от него, несколько разочарованный.

— Берегись! — вдруг крикнул пронзительно Петька.

Тот, к кому относились эти слова, прянул в сторону, как если бы под ним разверзлась пропасть. Копье, пущенное чародеем с бешеной силой, пронеслось мимо него в двух сантиметрах и, ударившись о камень, расщепилось. Все обернулись на крик пионера с чисто звериной быстротой и стали свидетелями вероломного поступка.

— Теперь, — сказал Бамбар-биу, вонзая в чародея через прищурь монгольских своих глаз острый взгляд, — теперь мы с тобой посчитаемся. Все видели, что не я первый начал драку.

Чародей не возражал, но от немедленных «счетов» пытался уклониться. Он запрыгал задом перед наступающим «ветрогоном». «Ветрогон» запрыгал вслед и не отстал ни на шаг. Дикари хихикали, блестя глазами. Такого зрелища им еще не приходилось видывать: два великана, два необыкновенных с их точки зрения человека, за одним из которых стояли духи, а за другим — его всем известная хватка удава, эти два человека, кажется, подерутся сейчас, как малые ребята, хи-хи-хи…

Убедившись, что Бамбар-биу следует за ним неотступно, чародей внезапно изменил тактику. Он оставил прыжки и сильным коротким ударом в грудь против сердца резко задержал наседание противника. Бамбар-биу выдохнул воздух, как паровоз, вдруг спустивший пары, но не упал. В следующее мгновение его ошеломил вихрь молниеносных ударов в лицо и в грудь. Слабо улыбаясь, он безуспешно, казалось, отмахивался от них, крутя головой и подставляя локти. Из его разбитого носа брызнула кровь. Чародей был искусным боксером…

— Мальчик, оставь револьвер, — вдруг прозвенел совершенно спокойный голос. Изумленный Петька опустил оружие, с которым собирался принять небольшое участие в драке, и сразу сообразил, что его большой друг по обыкновению дурачил публику.

Картина внезапно изменилась. Бессильная улыбка испарилась с уст «ветрогона», руки его завертелись с быстротой, неуловимой для глаз, и рожа чародея, за секунду перед тем ухмылявшаяся вызывающе, вдруг вспухла, как надутая изнутри. Ничто не могло быть отрадней для глаз первобытных зрителей, как видеть своего тирана, получающего такую солидную трепку. Они заплескали в ладоши, сгрудясь вкруг арены боя плотным кольцом, и возгласами непосредственной радости наполнили солнечный воздух. Даже почтенный окни-рабат Бейяр-вонже, крепившийся продолжительней всех, при одном из удачных выпадов «ветрогона» вдруг шлепнул себя кулаком по животу и рассыпался беззвучным старческим смехом.

Бамбар-биу буквально играл со своим противником. Он давал ему короткие передышки, весело называя их «краткосрочными отпусками», после своих же оглушительных ударов удерживал его в равновесии симметричными пощечинами, скалил зубы и отпускал шуточки при всяком его промахе и вообще вел себя незлобивым юнцом, дорвавшимся до запрещенного, но увлекательного занятия. Но вдруг от одного, особенно звонкого, удара у чародея повисли руки плетьми, ослабли напряженные мускулы, он мотнулся вправо, влево, готовый упасть, склонился к земле. Тут Бамбар-биу допустил ошибку. Он сделал шаг вперед, чтобы поддержать падающее тело, и был опрокинут коварным чародеем. В горло Бамбар-биу вцепились двойные клещи рук… Никто не знал, какое волшебство применил он для своего спасения. Видели только, как его жилистые руки, руки Удава, скрестились на спине чародея и эта спина вдруг потеряла жизненную упругость. Потом Бамбар-биу сбросил с себя разрисованное узорами тело и поднялся, массируя пальцами посиневшее горло.

В тот же день развеселые дикари, обмазавшись с головы до пят белой глиной — краской траура, под традиционный плач женщин, схоронили чародея на краю становища под круглым валуном, куда, как говорили, успела вкрапиться его темная душа. Приготовления к корробори оборвались, так как обычаи требовали выждать десять суток после смерти, происшедшей в лагере, и за этот срок подыскать себе новое место для поселения.

Часть третья. Новая эра в общине Ковровых Змей

1. Бамбар-биу объявляет войну духам

После причисления великого Инта-тир-каки к сонму предков наступили для пионера раздольные деньки. До этого, куда бы он ни сунул свой любознательный нос, грозный окрик «Стоп! Сюда белому нельзя!» то и знай осаживал его назад. Теперь вакантное место балии самочинно занял победитель Бамбар-биу, а от него-то чего угодно можно было ждать, только не запретов.