Сергей Слюсаренко - Синтез Страница 27

Так, теперь подумаем, что я при этом делал. Ничего особенного, лежал бревном на полу, теряя сознание от удушья. Задыхался…

Я набрал побольше воздуха в легкие и задержал дыхание. Никакого эффекта. Ну конечно, не дышать – еще не значит задыхаться. Я отдышался, потом резко выдохнул и опять задержал дыхание. Я терпел изо всех сил, пока в глазах не поплыли кровавые круги.

И оказался посреди своей комнаты.

На столе лежала моя книга, а на ней листок бумаги:

«Олег, извини. Найди Кальку на 16-й заставе в Клондале. И обязательно дозвонись до меня, когда вернешься. Галя». И номер телефона.

Зачем мне калька? Я посидел несколько минут, потом полистал книгу и нашел ту самую картинку. Все-таки я не ошибся. Я был там.

Я так задумал: если через пять гудков она не ответит, положу трубку. Галя подняла трубку после восьмого гудка.

– Галя, это Олег. Я вернулся.

– Так, сиди дома, никуда не уходи, скоро приеду. Никому не звони и никому ничего не говори, я все тебе объясню. Только не ляпай языком.

– Я никогда не ляпаю, ты чего?

Меня ее слова обидели, но в трубке уже были короткие гудки. Я почему-то подумал, что короткие гудки телефонного отбоя очень трудно сосчитать.

Пока я ждал, решил приготовить… да, конечно, ужин. Я просто потерял ориентацию во времени. Я заранее нарезал шикарные отбивные, чтобы, когда Галя приедет, можно было поджарить, и рис можно сохранить горячим в кастрюле, завернутой в полотенце. В холодильнике чудом сохранились две бутылки пива. Я подумал, что, конечно, не очень прилично девушку угощать пивом, но выходить в магазин не стал, предупреждали же.

Галя вошла, ничего не говоря, словно не она врезала мне пару часов назад под дых. Сняла куртку и бросила ее на тумбочку в прихожей.

– Идем, поговорим. – Она направилась в комнату.

– А давай поедим, я уже не ел… целых 100 световых лет, – решил я пошутить.

Девушка глянула на меня так, что я понял – шутка не удалась. Я, воспользовавшись моментом, пошел на кухню. Галя последовала за мной.

Пока я готовил отбивные, царило полное молчание. Накрыв на стол, я спросил:

– У меня пиво есть, будешь?

– Буду. – Галя, кажется, даже улыбнулась.

Но от стакана она отказалась и сделала большой глоток прямо из горлышка. Все так же в полной тишине она уничтожила отбивную, которая ей явно понравилась. Когда с ужином было покончено, первой заговорила Галя:

– Что ты понял за сегодня?

– Идем в комнату. – Мне не хотелось говорить на кухне, сидя на жестких табуретках. – Я все расскажу. Я сегодня понял, что то, во что я верил всю жизнь, существует.

Галя сидела на диване, я – напротив, в кресле.

– Существует что?

– Другие обитаемые миры. И мы можем путешествовать по ним. Мы не одиноки во вселенной, и на нашу цивилизацию эти иные миры оказали сильное влияние, – слегка напыщенно ответил я, но я заранее готовил такой ответ.

– Быстро ты все понял. Слишком быстро. Обычно переходящие еще долго с воплями по Центруму бегают, а потом несколько дней ищут способ открытия врат.

Она смешно встряхнула своими косичками.

– Расскажи мне, пожалуйста, что такое Центрум, и все, что ты знаешь…

– Все я тебе не расскажу, я расскажу только то, что ты имеешь право знать, – очень строго ответила Галя.

И она рассказала мне все, что могла, о Центруме, о вселенной-ромашке, о переходах, о контрабандистах и пограничниках.

– А тот, которого я сбил на машине, он кто? – спросил я, когда девушка прервалась, чтобы перевести дыхание.

– Это Чмуль, контрабандист и последний мерзавец. Мы его полгода по всему Клондалу гоняли, он все уходил, причем, сволочь, не в переход, а просто убегал от нас. Хитрый и злой, как росомаха.

– Ты же говорила, он Семенец.

– Семенец он здесь. А в Центруме он – Чмуль.

– Он что-то опасное привез в Кло… или нет, в Центрум? – Я еще немного путался в названиях.

– Он что-то опасное хотел вытащить оттуда. Адреса и имена всех наших с шестнадцатой заставы здесь, на Земле.

– Зачем?

– Потом поймешь, – отрезала Галя, и я понял, что об этом спрашивать больше не надо.

– А почему он бросился мне под колеса?

– А, тут все просто. – Галя усмехнулась. – Пока мы его там загоняли, здесь снесли его хрущевку и построили дорогу. А он завершал переход и попал туда, откуда ушел.

– Как все просто. – Я даже головой покачал.

– А списки эти у него в подкладку рюкзака были зашиты, так что ты зря за свою книгу боялся.

– Это не я боялся, это ты психовала. Зачем ногами дралась?

– Ну, с мужиками обычно по-другому нельзя. А иначе ты бы никогда так и не узнал о переходах. Инициация первого перехода – штука мистическая! – Галя засмеялась. – Но теперь ты должен решить для себя, с кем ты будешь. Ты хочешь вернуться в Центрум?

– Обязательно! А как же? – воскликнул я. – А скажи, любой человек, задержав дыхание, может перейти?

– Не смеши, – строго ответила Галя. – У каждого по-своему. Тебе – дыхание задержать. Чмулю – напиться в…

– А тебе?

– Меня надо очень сильно обидеть.

Галя ответила так жестко, что мне показалось – обидеть ее непросто.

– Но ты должен решить для себя, кем ты будешь. Пограничником? Торговцем? Контрабандистом?

– Это мне напоминает меню в компьютерной игре. Что еще за выбор?

– Игра, не игра, а правила, – отрезала Галя.

– А я не хочу никем быть. Я хочу мир этот изучить!

– Так нельзя. А жить на что будешь? Подаянием? А документы спросят, что покажешь?

– Ну… А что, выбор такой строгий?

– Да. Очень строгий. – Галя выжидающе смотрела мне прямо в глаза, словно хотела показать, что шутить или спорить по этому поводу не стоит.

– А ты их язык знаешь? – Я переменил тему. – Умеешь по… как бы это правильнее сказать, по-центрумски?

– Не смеши. В Центруме много языков, я знаю клондальский и неплохо лорейский. Твоя книга на лорейском.

– Так запросто выучила?

– Ты, если хочешь, за два дня выучишь. Это особенность влияния перехода на мозг. Ты сейчас можешь очень быстро всему научиться.

– Ну, научи меня чему-нибудь быстро! – Я ляпнул явную двусмысленность, но Галя, кажется, поняла правильно.

– Смотри!

Она достала из бокового кармана своей курточки нож-бабочку, балисонг.

– Ты таким пользоваться умеешь? – с улыбкой спросила она.

– Ну да. – Я взял нож и почти ловко двумя руками раскрыл его.

– Умелец! – Девушка, не скрываясь, разразилась издевательским смехом. – Смотри.

Нож запорхал в ее руке, открываясь и закрываясь, позванивая каленой сталью и завораживая, как пассы гипнотизера.