Крис Бекетт - Во тьме Эдема Страница 27

Вторая старомамка, Мэри, лишь злорадно расхохоталась на это.

— Нет, вы только посмотрите на него! — заявила она. — Клянусь членом Гарри, твой драгоценный братец — обычный новошерсток, у которого еще даже борода толком не выросла. И ты думаешь, из-за того, что ему повезло убить одного-единственного леопарда, он умнее Каролины и Совета с их многобременным опытом?

Наша Дженни рассмеялась.

— Зря воздух сотрясаете, милочки, — сказала она Синегоркам. — Даже если Джон назовет черное белым, а верх — низом, Джерри все равно будет его защищать.

— Ну и дурак, — отрезала Мэри Синегорка. — И кстати, правда, что я слышала про Джона и Бе…

— Так что ты предлагаешь? Как нам прокормиться, когда нас станет в два-три раза больше? — перебил ее Джон.

— Как я уже говорила, — упрямо повторила Мэри Синегорка, — пусть это решают Каролина и Совет. Не твоего ума дело. А теперь, уж извините, но мы заняты: добываем пропитание для группы.

— Да я уж вижу, — усмехнулся Джон. — Прудовики. Скажи честно, неужели в детстве ты могла себе представить, что когда-нибудь нам придется жрать улиток?

— Тебя не касается, что я думала в детстве, сопляк!

— Да нет, — вмешался я, — Джон хотел сказать…

— Брось, Джерри, хватит, — проговорил Джон усталым-усталым голосом и зашагал прочь, не дожидаясь никого из нас.

— Так мы будем искать пищу или как? — поинтересовалась Кэндис. Она была хорошенькая-прехорошенькая, но вечно всех высмеивала, и я побаивался ее острого язычка. — Или подождем, пока Джон не устроит здесь персональную Гадафщину?

— Вот-вот, — поддакнул Мет. — Мне тоже не нравится, что на нас все ругаются. Между прочим, это не мы вылезли со своим мнением на Поляне Круга. Мы тут вообще ни при чем.

Мне было жаль Джона: все на него ополчились. Я не мог забыть, как он выглядел вчера вечером, когда вышел из шалаша Беллы: одинокий-преодинокий, да еще и отмахнулся от меня, чтобы я оставил его в покое.

Но не все злились на моего брата. Нам встретилась группа новошерстков из Бруклинцев — Майк, Диксон, Джела и Клэр, и вот они-то как раз поддерживали Джона.

— Молодчина, Джон. Почему бы нам, новошерсткам, не высказать свое мнение, если мы этого хотим? — заметил Майк Бруклин. — Мы охотимся и добываем пищу наравне со взрослыми, помогаем ухаживать за детьми и стариками, так почему у нас нет права голоса?

— Да, Джон, ты все правильно сказал, — согласился Дикс Бруклин. — Старейшинам легко говорить, мол, пусть все остается, как было, но они же скоро умрут. И нам надо думать о том, что будет, когда мы вырастем и Семья увеличится.

— А сколько нас будет, когда мы станем взрослыми? — спросила Джела Бруклин, и вовсе не в насмешку над Джоном, а потому, что действительно хотела это знать.

Я надулся от гордости за брата.

— В смысле, когда у нас будут дети и у наших детей тоже родятся дети? — уточнил Джон. — Нас будет несколько тысяч. Сама подумай. Изначально, сто шестьдесят три года тому назад, было всего двое, а сейчас нас пятьсот тридцать два. То есть — сколько это бишь? — в двести с лишним раз больше. А еще через сто шестьдесят лет…

— Что? Нас будет в двести с лишним раз больше, чем теперь? — Джела нервно рассмеялась. — Клянусь шеей Тома, я даже цифр таких не знаю!

— Еще как будет, — заверил Джон. — Вот только большинство умрет от голода.

Он был, пожалуй, единственным новошерстком из всех, кого я знал, который задумывался о чем-то помимо того, что происходило прямо сейчас. Именно это мне в нем и нравилось, поэтому-то я и поддерживал Джона, но это меня и пугало — и в нем, и в таких, как он. Брат готов был рискнуть и сделать что-то, из-за чего на него все ополчатся, если считал, что в перспективе выйдет толк. У меня бы на это духу не хватило.

Но зато я умел оставаться верным, несмотря ни на что.

11

Джон Красносвет

Попрощавшись с бруклинскими новошерстками, мы разделились и принялись активно искать пищу. Правда, толком ничего не нашли: вся Семья крутилась поблизости, так что раздобыли мы лишь несколько паршивых летучих мышей да грязные ошметки пеньковицы. Но через четыре-пять часов Кэндис заметила маленького каменяка, который пасся в звездоцветах. Ей хватило ума не гнаться за ним, поскольку, едва завидев нас, зверь умчался бы прочь, и мы бы его уже не догнали: у него-то шесть ног, а у нас всего две, так что бегает каменяк раза в два-три быстрее нас. Кэндис прокралась к остальным и жестами показала, где каменяк, чтобы мы его окружили. Я медленно полз сквозь мерцающие звездоцветы, как вдруг наткнулся рукой на что-то, что принял сперва за камешек странной формы. Присмотревшись, я сразу понял, что это вовсе не камень. Это было кольцо, вроде тех, что вырезают из дерева, полируют шерстячьим жиром и носят на пальце.

Однако это кольцо было не из дерева. Оно было твердым и гладким и, как вода, отражало свет цветов. Я сразу же понял, что оно из металла — твердого, гладкого и блестящего вещества с Земли. (Говорили, будто в Эдеме оно тоже есть, где-то в камнях, каким-то образом с ними смешано, но никто не знал, где его искать.) А если кольцо из металла, значит, принадлежало кому-то из Первой Пятерки — Анджеле, Томми или одному из Трех Спутников.

Тут мне пришла мысль, от которой по спине пробежал холодок и закружилась голова.

Клянусь членом Тома! Да это же то самое кольцо, Потерянное Кольцо, кольцо Анджелы, про которое ставят пьесы! Это и правда оно!

То это кольцо или нет, но это Памятка, и заикнись я о нем хоть единой живой душе, меня тут же заставят отдать его Старейшинам, а те положат его на хранение к остальным Памяткам: Ботинкам, Поясу, Рюкзаку, моделям Небесных Лодок и Земли, пластмассовой Клавиатуре, состоящей из нескольких рядов квадратиков с буквами, и мертвому прямоугольнику, который когда-то показывал картинки, что умели двигаться и говорить…

Бух! В меня врезался каменяк, да так сильно, что от удара перехватило дыхание. Я рухнул на спину и угодил прямо в гигантский муравейник.

Все расхохотались.

— Надо же, леопарда убил, — поддразнила Джейн, — а каменяка, который несется прямо на него, не заметил.

— Джон, ты идиот, — обругала меня Кэндис. — Упустить такую добычу! Во имя Гарри, о чем ты только думал?

Я поднялся и торопливо стряхнул с себя разозленных муравьев: их тельца полыхали красным, предупреждая о том, что муравьи сейчас укусят. Я чувствовал себя полным дураком, но запросто мог бы все объяснить и успокоить всех, даже сердитую Кэндис, если бы только показал кольцо. Такая находка для Семьи дороже десяти каменяков. Каждый согласился бы со мной, что, найди он кольцо, и думать забыл бы об охоте.