Георгий Мартынов - Сто одиннадцатый Страница 27

Майор безнадёжно махнул рукой.

– Хоть убедитесь сперва, что в Фокино именно тот бык, о котором вы говорите, – проворчал он.

Дальнейший спор прервало появление в кабинете старика Кустова, которого привёл Кузьминых.

– Как его имя и отчество? – шёпотом спросил у Саши майор из области.

Но старик ответил сам. Слух у него был очень хороший, несмотря на преклонный возраст.

– Садитесь, Степан Никифорович, – пригласил майор. – Скажите: вы хорошо знаете быка, который пропал у вас на ферме сегодня утром?

– Знал! – поправил Кустов. – Потому что сейчас он, однако, уже убитый.

– Ну а если бы он не был убитый, если бы вы его увидели, узнали бы? Не спутали с каким-нибудь другим быком?

– Отчего же не узнать, да только мало проку, мясо и мясо! И ничего более!

– Расскажите, как пропал этот бык.

– Да я уже рассказывал.

– Ничего, повторите ваш рассказ. Его нужно записать.

– Если записать, могу ещё раз.

Степан Никифорович снова рассказал о происшествии на дворе фермы.

– Ну, а теперь, – сказал майор, когда старик замолчал, – мы попросим вас съездить в деревню Фокино.

– Если нужно, то могу и съездить, – ответил Степан Никифорович. – Но, однако, зачем?

Майор уклонился от ответа.

– С вами поедут старший лейтенант Кузьминых и ваш внук. Надо послать вместе с ними грузовую машину, – прибавил он, обращаясь к Аксёнову.

– Я уже распорядился.

– В Фокино, а затем – в колхоз.

– Разумеется!

Вошёл сержант и доложил, что машины у подъезда.

– Поезжайте и быстрее возвращайтесь, – сказал майор. – Будем ожидать с нетерпением. Оттуда позвоните и не забудьте составить акт.

Когда садились в легковую машину, ту самую, в которой сегодня утром Саша ездил в то же Фокино, Степан Никифорович спросил, зачем они туда едут.

– Не знаю, – ответил Саша.

Он понял, почему майор не ответил на такой же вопрос. Деду не надо заранее знать, кого он увидит в Фокино. Опознание быка должно произойти по всем правилам.

Как и в первый раз, дорога заняла не более сорока минут.

Короткий зимний день подходил к концу. Солнце едва просвечивало сквозь облепившие горизонт облака. Темнело.

Когда приезжали за Анечкой, на улице почти никого не было. Теперь же у каждого дома стояли его обитатели, с любопытством наблюдая за медленно бродящим по улице, неведомо откуда взявшимся бурым быком. Никто не решался приблизиться к нему, хотя бык вёл себя совсем спокойно и не обращал никакого внимания на людей. Вид у него был усталый.

– Мать честная! – прошептал Степан Никифорович, не веря глазам и глядя на быка словно на привидение. – Внучек, а внучек! Что же это такое, однако?

– Вам известен этот бык? – официальным тоном спросил Кузьминых, когда обе машины остановились рядом с быком, который и не подумал отойти в сторону.

– Ещё бы не известен, коли родился и вырос, можно сказать, у меня на глазах. Но ведь он убитый, однако!

– Значит, не совсем убитый.

– А как он, однако, оказался здесь?

По частому повторению слова «однако» Саша видел, как сильно поражён и взволнован его дед. «Как бы старику опять не стало плохо», – подумал он с беспокойством.

– Так же, как раньше оказался в милиции Н…ска, – ответил Кузьминых. – Значит, вы подтверждаете, что это бык вашего колхоза, Степан Никифорович?

– А чей же он может быть ещё? – сердито сказал старик. – Конечно наш!

Он вышел из машины. И бык тотчас же подошёл к нему, ткнулся мордой в плечо и замычал, точно жалуясь. В этом мычании не было ничего, даже отдалённо похожего на тот могучий и яростный рёв, которым он известил о своём появлении офицеров н…ской милиции несколько часов назад.

– Эх ты! – сказал Степан Никифорович. – Досталось тебе, бедолага!

Словно понимая, бык замычал снова.

– Он, однако, голодный!

– И вид у него скучный, – заметил Кузьминых.

– Ещё бы!

«Как странно, – подумал Саша, – и дед и старший лейтенант разговаривают так спокойно, буднично, точно забыли, что перед нами величайшее чудо – воскресший бык! И что причиной этого чуда является вмешательство неведомых, но, несомненно, не земных сил! А что вид у него измученный, не удивительно. Переместиться черт его знает каким образом из родного колхоза на пятнадцать километров, оказаться в незнакомом месте, внутри незнакомого дома, быть там расстрелянным, ожить и снова перенестись на пятнадцать километров – всего этого даже для быка чересчур много!»

Вслух Саша ничего не сказал.

Тем временем вокруг машины и приезжих собралась целая толпа. Подошёл и председатель сельсовета, кивнувший Саше, как старому знакомому.

– Помогите нам погрузить быка на грузовик, – попросил Кузьминых. – А затем, с вашего позволения, мы пройдём в помещение сельсовета и составим акт о появлении у вас этого быка. Для этого понадобится несколько человек, свидетелей.

– Пожалуйста! – довольно угрюмо, не проявляя ни малейшего интереса к происходящему, сказал председатель.

У него был такой вид, словно он хотел прибавить: «И долго вы намерены продолжать все эти фокусы?»

Саша вспомнил о звуке, которым интересовался майор, и спросил о нем председателя. Тот, очевидно, хорошо помнил утренний разговор Саши с Фёдором Седых.

– Опять о звуке, – сказал он все так же угрюмо. – Никто не слышал никакого звука. И я тоже не слышал. Вы бы лучше объяснили народу, в чем тут дело.

И, не ожидая ответа, повернулся спиной к приехавшим и направился к дому, где помещался сельсовет.

– А быка надо накормить, – вслед ему сказал Степан Никифорович. – Он пришёл сюда с того света, а это далеко, однако!

Но даже эти слова не заставили председателя обернуться…

Так закончился день двенадцатого января, первый день н…ских событий.

К вечеру все, кто так или иначе приняли в них непосредственное участие, оказались живыми и здоровыми там, где им и надлежало находиться. Словно ничего не произошло в этот день.

Симментальский бык-производитель жевал сено в своём родном стойле, точно и не он побывал на том свете и благополучно вернулся оттуда.

Анечка пребывала под неусыпным надзором Полины Никитичны, боявшейся на минуту отпустить её от себя. «Пока не вернётся мать, – говорила старушка, – я ни на шаг не отойду от внучки».

Родителям Анечки уже сообщили обо всем по телефону, и их возвращения в Н…ск ожидали с минуты на минуту.

По просьбе майора из области Семён Семёнович зашёл к Болдыревым, якобы затем, чтобы ещё раз осмотреть девочку, а заодно попытался расспросить её. На его вопросы Анечка охотно ответила, что «ходила гулять далеко-далеко, куда за ней приехала бабушка». О том, где она находилась три часа до появления в Фокино и кто надел на неё чёрную плёнку, она не знала, и было ясно, что вопросов об этом девочка попросту не понимает.