Сергей Снегов - Экспедиция в Иномир Страница 27

Артур хладнокровно сказал:

- Это надо понимать так, что ты совершил новое открытие, Николай. Очевидно, энергия вакуума извергается из купола в еще неизвестной нам форме, а уже снаружи, в самом дзета-пространстве, трансформируется в привычные нам формы света, огня, гравитационных ударов, а может, еще какие-либо сугубо местные, двенадцатимерные. Именно это доказывают твои измерения.

Николай, вместо того чтобы самодовольно согласиться, сердито отмахнулся:

- Если я совершил открытие, то оно заключается в том, что я открыл собственное непонимание. То же, о чем ты разглагольствуешь, не физика, а фантастика.

Только возвратившись на Латону, мы узнали, что если в словах Артура и присутствовала фантастика, то пророческая. Кнут Марек в первой же сверхсветовой ротонограмме на Землю известил Академию, что наконец-то обнаружены реальные формы выведения энергии вакуума в физические миры и главным автором этого великолепного открытия является астроинженер Николай Дион с тремя помощниками - в помощники угодили, естественно, Артур, Жак и я. Правда, Марек педантично отметил, что первую мысль о куполе как вулкане энергии вакуума высказал Артур Хирота. Но эта изумительная идея Хироты, так сразу захватившая меня, поражала астрофизиков на Латоне куда слабей, чем измерения Николая. Что до меня, то я не утруждаю свои мозговые извилины новыми формами энергии. Пусть о них спорят астрофизики. Я косморазведчик и не собираюсь менять профессию. Мое дело - открывать неизвестные объекты Вселенной и наносить их на галактические карты. Глубоко изучать законы существования этих новооткрытых мест предоставляю космофизикам и космосоциологам. Для иномиров я не делаю исключения - они ведь тоже реальные объекты нашей реальной Вселенной. И уверен, когда-нибудь на многомировой карте Вселенной покажут их все и около одного из них, двенадцатимерного дзетамира, будет начертана краткая надпись: "Открыт экспедицией астронавигатора дальнего поиска Казимежа Полинга". На большее я не претендую, на меньшем не помирюсь.

Но я отвлекся. Николай закончил свои измерения, и мы выбрались из купола. Никому не захотелось сразу возвращаться к вариалам - сами они довольно милые создания, но город их все же безрадостно мрачноват.

Николай присел на пригорочек, мы примостились рядом. Я уже упомянул, что дзета-равнина стала нам нравиться. Я и сейчас, безмятежно отдыхая в санатории на Латоне, с удовольствием вспоминаю ее смиренно-золотое небо, ее громоздящиеся по окоему исполинские горы, такие живые, такие непрерывно меняющиеся при движении к ним. Артуру, знатоку живописи и художнику, пейзаж напоминал картины старинных арабских и византийских мастеров с их расходящейся перспективой, а мне все казалось, что я попал в детскую сказку, и сам стал сказочным героем, и все вокруг волшебно-сказочное - прекрасное и невероятное. Нет, скажу прямо: в утверждении Правого, что дзета-мир многокрасочней и многообразней нашего, какая-то правда есть. Сужу по себе. Вначале я поражался непостоянству пейзажа, потом привыкал к нему, потом начал все больше любоваться им - и любование постепенно превращалось в восхищение.

Итак, мы сидели на пригорочке. Николай и Артур, энергичней всех помогавший ему, просто отдыхали. Жак о чем-то размышлял, это было видно по его лицу. Он некрасив, наш Жак, широкие щеки, нос бананом, толстые губы, слишком мягкий подбородок, но это холодное описание внешних черт почти не дает представления о том, как он реально выглядит: лицо его удивительно меняется от каждой новой мысли, он ворочает мысли с усилием, как валуны, они не вспыхивают в его голове, а тяжело переваливаются в ней, и каждая порождает особое выражение лица.

- Поделись, Жак, - посоветовал я. - Мне кажется, тебя придавливает какая-то могучая идея.

- Нет, так, - ответил он, сопровождая маловразумительное "так" обычным своим шумным вздохом. - Ничего особенного, Казимеж.

- А неособенное? Не скрывай от друзей своих сомнений.

- Правильно, сомнений, - признался он. - Никак не могу понять: мыслящий ли все-таки народ вариалы? Кто они, если переводить их быт в человеческие понятия? Беспечальные животные вроде евангельских птиц, что не сеют, не жнут, а благополучно существуют? Ведь никаких трудовых операций мы у них не обнаружили. А если это мыслящие существа, то в чем их мысли выражаются?

Так начался спор, кое в чем, как мы убедились впоследствии, прояснивший загадочную природу вариалов. Николай, конечно, первый начал дискуссию - объявил, что Жак ненаблюдателен: разве Правый и Левый не мыслят? Мыслят, и вполне логично, не хуже людей, а ведь они вариалы, иной, правда, формы, чем полутелесные порхающие создания, но представители того же народа. А что до беспечального существования, то в дзета-мирах такой естественный приток энергии, что здесь не обязательно добывать хлеб свой в поте лица своего, тем более что и хлеб этот - самая обыкновенная радиация.

Артур не согласился ни с Жаком, ни с Николаем. Он не может объявить вариалов немыслящими только потому, что они мыслят в статистической, а не динамической логике. Он снова повторил: они мыслят, только по-иному, чем мы, вот и все. Он уже доказал, что их логика не аристотелева, математика не евклидова, но и логика, и математика - основа всякого правильного мышления - реально имеются, значит, мыслительные процессы идут у каждого вариала, не только у Правого и Левого руководителей.

Я не вмешивался в спор, пока все трое не перестали перебрасываться репликами. Хорошо помню, что мне явилась озорная идея чем-нибудь до несуразности фантастичным ошеломить друзей. Долго придумывать такую идею не пришлось. Я высказал ее совершенно серьезным тоном:

- Мне кажется, я могу решить загадку, друзья. Отдельные вариалы кажутся немыслящими существами, потому что у них отсутствует процесс мышления, - так ты сказал, Жак. Я утверждаю, что у них отсутствует процесс мышления, потому что все они сами материализованные мысли. Согласитесь, что высказанная мысль и процесс мышления штуки все-таки разные.

Николай дотронулся до моего лба.

- Нет, температура нормальная, - сказал он с облегчением.

- Некоторые виды безумия происходят без повышения температуры, - поддержал шутку Артур.

- Сейчас я вам докажу, что в моем безумии больше логики, чем во всех ваших рассуждениях, вместе взятых, - сказал я. И при этом буду основываться на теории двенадцатимерного мира, развитой Артуром еще на Земле, именно на том, что дзета-мир - царство полей, а не предметов.

И я напомнил друзьям, как Правый жаловался, что ладари похитили у них идею гордости. Как можно похитить идею, если она предварительно не материализована? Попробуй кто похитить идеи, возникающие у нас! Неосуществимо, не правда ли? Но это значит, что не только физические поля, но и все идеи и мысли в царстве вариалов гораздо материализованной наших, в полном соответствии с концепцией Артура - ни на шаг не отступаю от нее.