Алекс Клемешье - Квартирный вопрос (сборник) Страница 27

Интересный человек. Он задавал свои вопросы, как педагог, который уже давно знает все ответы. Одни мы, неразумные, блуждаем в потемках…

— Тогда что же, по-вашему, случилось?

— Мне кажется, — Иван Фёдорович помассировал темные вмятинки от очков на переносице, — что всё гораздо проще и трагичнее. Просто мы однажды родились, прожили свою жизнь и однажды же, не в самый хороший день, скончались. Не напрягайтесь, дорогая, не напрягайтесь! Мы должны принять случившееся как данность. Нас ведь не пугает приход ночи или то, что за осенью наступает зима.

— Однако вы завернули преамбулу…

— Школьная привычка: вступление, основная часть, заключение. Писали сочинения?

— Я и после школы писал. Так что?

— А то, что пришельцы тут ни при чем. Мы имеем дело с Госпожой Природой, и только с ней. У меня, любезные, было мало времени, но кое-какие расчеты я сделал — исходя из того, что мы по-прежнему на Земле.

Он просто не видел того, что видел я.

…Я подумал о пустоте и вдруг осознал, что здесь нечем дышать, хотя я и продолжал делать вдохи, по-рыбьи хватая ртом пустоту и не чувствуя ничего. Окружающее пространство было безвоздушно. Одинаково четко просматривались мелкие, как молотый мак, песчинки у ног и оплывшие стеариновые хребты на фоне темнеющего неба.

А в стороне, откуда-то из-под берега, невидимого из-за старого холма и куска туманной стены, вырастали, уходили в небо и исчезали там огромные, корявые, как корневища, столбы — однажды достроенные вавилонские башни. Словно бы собранные из огромных черных кубов, они подавляли своими небывалыми размерами.

Я сел на край обрыва. Чем больше я смотрел на рощу черных исполинов, тем яснее понимал, что это не искусственные сооружения, а нечто живое. Точнее — то, что когда-то было живым, живым еще тогда, когда теплый зеленый океан плескался на уровне моих болтающихся над бездной кроссовок.

Ничего подобного не могло быть на Земле.

— Выбросьте ваши расчеты. Мы не на Земле. Однозначно.

Кресло, в котором сидел Иван Фёдорович, заскрипело, как лесное чудище, не желающее отдавать добычу. Но он все-таки выпростался из цепких объятий и, осторожно переставляя ноги, подошел к окну. Правой рукой расшатал шпингалет, распахнул створку. Воздух снаружи был удивительно тих — даже пламя за стеклянным колпаком не вздрогнуло и не заметалось.

— Идите сюда! Видите ту группу звезд, похожих на рыболовный крючок?

Я пожал плечами: да, эти звезды отчетливо выделялись среди остальных. Ну и что?

— Никогда не был силен в астрономии. Млечный Путь да Большая Медведица — вот и всё, что я могу отыскать на небе.

— А я вам и показываю Большую Медведицу.

— Ерунда! — я снова всмотрелся в стайку мерцающих огоньков. — Это не похоже на Медведицу.

— На известную нам Медведицу, — поправил Иван Фёдорович. — Зная, как выглядело созвездие в наше время, и зная скорость смещения звезд на небосклоне… В общем, я произвел некоторые расчеты, довольно грубо…

Он двинулся было к столу, бумагам, но на полпути замер и махнул рукой.

— А, ладно, там всё равно непонятно! На слово поверите? Для того чтобы звезды заняли именно такое расположение на небе, им потребуется около пятисот миллионов лет!

— Это еще любопытнее, — натянуто улыбнулся я. — Нас переместили в будущее!

— Сколько-сколько миллионов? — переспросила Надежда.

— Вы ничего не поняли! — тихо возмутился Иван Фёдорович. — Ничегошеньки, совсем ничего! Я же говорю: никаких летающих тарелок!

— Тогда, значит, реинкарнация?

Надежда сидела напряженная, прямая и следила за нами, как за игроками в пинг-понг.

— И не реинкарнация! Почему вам проще поверить в какой-то бред, чем в науку, чем в природу? Что такое реинкарнация? Это когда дух получает новое тело. В прошлой жизни вы президент, в нынешней — кролик. Но я, к примеру, нисколько не изменился, хотя мне, как никому из вас не помешала бы новая оболочка! Реинкарнация подразумевает наличие тела, в которое душа может вселиться. А для нас попросту не было тел. Не могло быть! Полмиллиарда лет, вы понимаете?!

— Я — нет! — агрессивно сказала Надежда.

Похоже, ей не нравился тот оборот, который принимала беседа.

— Иван Фёдорович хочет сказать, что ни одна цивилизация не может существовать бесконечно долго. Я читал у Шкловского…

— Какая, простите, к чёрту, цивилизация? — внятно сказал Иван Фёдорович. — За полмиллиарда лет сам человек наверняка исчез как вид. Вот что я хочу сказать! Может, вообще всё живое исчезло!

— А мы? Что за чудо?

— Чудо… — Иван Фёдорович пожевал слово сухими губами и выплюнул: — Чудо! Небо всегда дарило нам чудеса. Я вот сейчас подумал: во все века были известны так называемые волшебные дожди — из лягушек, рыб…

Он, незаметно для себя, переместился вновь к окну — наверное, он привык быть рядом.

— Еще в Древней Греции… — его рука протянулась к книжным полкам, но тут же опустилась. — Ну ладно, без цитат. Еще древнегреческий писатель Филарх рассказывал о том, что однажды прошел такой обильный дождь из лягушек, что нельзя было ступить на землю, не раздавив некоторых из них. А так называемые «кровавые дожди»? Они пугали людей, считались предвестниками несчастий и бед. Мы давно нашли объяснение этим чудесам. Но представьте, что сейчас на вас посыплется дождь из лягушек. Как вы его воспримете? Найдете реальное объяснение или объявите чудом?

— Вы считаете, что мы попали под такой дождь?

— Нет, — тяжело вздохнул Иван Фёдорович. — Мы и есть этот дождь.

Неотрывно я смотрел на черные канаты, связавшие небо и твердь. Чем дольше я вглядывался, тем больше деталей мог различить. Кубообразные сегменты, слепленные как попало, крепились друг к другу паутиной черных растяжек. На сторонах сегментов просматривались чередования борозд, а кое-где, словно служа дополнительной поддержкой растяжкам, откуда-то изнутри выползали, охватывая целую группу сегментов, ребристые трубы. Сколько миллионов лет потребовалось на то, чтобы осушить океан? Чтобы умертвить гигантов и содрать с них толстые шкуры, обнажив чудовищные скелеты? Наверное, действительно миллионы и миллионы. И, наверное, всё это происходило уже не при человеке. Не при нас.

— Подождите, — я попытался собраться с мыслями, но они смешались и не было никакой возможности привести их в порядок.

Я был реальным, живым. И Надя, и этот рассудительный учитель-пенсионер с больными ногами. Нет, просто невозможно, чтобы спустя сотни миллионов лет нас повторили с идеальной точностью!