Честер Андерсон - Десять лет до страшного суда Страница 27

Офицер вошел в одно из зданий неподалеку и стал по стойке смирно перед столом. Отдав честь, он доложил:

— Доставил двух новичков для доклада генералу, — выпалил он. — Он ожидает их.

Человек за столом небрежно козырнул в ответ:

— Заходите, — и показал на дверь позади себя. Все трое вошли в кабинет.

Он называл себя просто — генерал Гарт, не упоминая при этом, как это было принято на планете, ни кланового, ни родового имен. Это являлось частью его несогласия с царившими порядками. И вообще не было никакой уверенности в том, что Гарт является его подлинным именем. В Народной Армии считали, что он взял это имя от полного имени основателя лиффанского революционного движения — Гарта Гар-Муйена Гарта, символизируя таким образом, что восстает не против традиционного общественного порядка, а против ненужных наслоений на нем. Естественно, никто не отваживался задавать ему вопросы по этому поводу, а он сам, похоже, не стремился впадать в объяснения.

— Капитан доложил, что вы владеете новым видом борьбы, — обратился он к Джону.

— Так точно, сэр, — ответил Джон. — Я называю этот вид борьбы «дзю-до».

— Гм… Дзю-до… — в раздумьи повторил незнакомое ему слово генерал.

Пока генерал Гарт раздумывал, Джон осматривал его. То, что он увидел, ему понравилось. Старый солдат был высок и худ, и создавал впечатление человека, имеющего большую скрытую и умело контролируемую силу. Его седые волосы свидетельствовали, скорее, о мудрости, чем о возрасте, а глаза, которые выглядели такими же выцветшими, как и волосы, указывали на наличие твердости, которую должен проявлять удачливый повстанец.

— Вы — Джон Гар-Террэн. — Это звучало не как вопрос, а, скорее, как утверждение.

— Так точно, сэр, — ответил Джон.

— Гмм… Имеете отношение к клану Гар-Террэн, который изобрел телеграф?

Джон признал, что является одним из представителей этого клана, и разъяснил свое предполагаемое положение в нем.

— Ясно. А как насчет второго парня, этого Харда Гар-Олнина Саарлипа?

— Это мой помощник, — пояснил Джон. — Практически его можно считать моей правой рукой.

— Ага, вашей правой рукой… Ну ладно… Учитывая, кто вы такие и все такое прочее, следует признать, что вы заслуживаете более подробных разъяснений, чем те, которые получили до этого. Если только приживетесь здесь, то будете очень полезны нам. Но это будет только в том случае, если вы будете четко осознавать, что происходит.

Джон заверил, хотя, возможно, и несколько более горячо, чем этого требовали обстоятельства, что его главной целью в жизни отныне является служение делу Народной Армии. По этому поводу генерал лаконично выразил ему ту благодарность, которую заслуживали его заверения, и приступил к объяснениям.

— Для всего остального мира, — начал он, — мы — всего лишь бандиты. И мы как раз хотим, чтобы именно так думал о нас весь остальной мир, и именно поэтому мы не можем позволить вам возвратиться в Лиффдарг. На самом же деле мы — армия-санитар, и когда мы будем готовы, мы очистим Лифф от коррупции, которая отравляет наш народ.

Он говорил почти целых пятнадцать минут, объясняя свое стремление возвратить Лифф к здоровой простоте, с которой он начинал свое существование:

— Лифф теряет свою былую силу в оргиях и упадке, — доказывал он. — Чем больше комфорта завоевывает знать и клерикальная верхушка, тем очевиднее становится необходимость возврата к идеалам, которые исповедовали наши предки, и которые подразумевают благополучие всего народа. Вместо того, чтобы быть защитниками народа, как этого требует от них Закон Матери, знать превратилась в рабовладельцев. И в этом греховном высасывании из народа последних соков они ослабляют самих себя, а вместе с собой и всю нацию.

Джон вслушивался в эту речь с неподдельным интересом. Он понял, что этот человек, одержи возглавляемая им революция победу, может свершить в два или максимум в три года то, что Подразделение Особых Операций надеялось сделать за десять. Генерал Гарт был первым поистине народным лидером, которого Джон встретил на Лиффе, и поддержка его дела означала успех того, на что рассчитывала возглавляемая Джоном команда.

— Разумеется, вы правы, — прокомментировал Джон сказанное генералом, когда тот закончил свою речь. — Я никогда не задумывался над этим раньше именно в таком аспекте, но совершенно очевидно, что вы правы. Пусть Мать будет свидетельницей, но в Лиффдарге действительно не осталось никакой реальной силы.

— Это не совсем так, — горячо возразил генерал. — В Лиффдарге столько же силы, сколько было и всегда, и она заключена в той части города, где всегда была — в народе. Мы не хотим привносить в город фактор силы; мы хотим лишь разбудить те силы, которые там скрыты. Это — наиболее существенный момент в нашей деятельности, и именно поэтому мы торчим здесь в этой дикой глуши.

— Ага, — вздохнул Джон. — Кажется, я начинаю понимать. Послушайте, генерал. Помимо особого вида борьбы, которая произвела такое впечатление на вашего капитана, у меня есть некоторые мысли насчет совершенствования оружия, и я полагаю, что они могли бы заинтересовать вас. Вы видели эти новые пистолеты, не так ли?

— Да, и у нас даже есть несколько таких.

— Прекрасно. Я как раз работал над улучшением их конструкции. Вы хотели бы иметь оружие, которое может выпалить сразу сто пуль, причем с такой скоростью, какую вы только пожелаете, причем без необходимости перезарядки?

— И вы сможете сделать нечто подобное?

— Сам я — нет, но я могу подсказать вашим оружейникам, как это сделать. Идея заключается в том, чтобы подавать патроны из магазина. Можно использовать вращающиеся магазины, чтобы огонь не выжигал пули. Все это можно назвать пулеметом.

— Да, это выглядит… Вы знаете, это действительно выглядит так, что эта штука должна работать. — Глаза генерала загорелись, как у маленького мальчика при виде рождественских подарков. — Капитан, — он обратился к сопровождавшему Джона офицеру, — как насчет того, чтобы предоставить лейтенанту Харлену и его помощнику подходящую квартиру? И обеспечьте их ужином. После такого длительного путешествия они, должно быть, проголодались. А сейчас, Джон, расскажите мне более подробно о вашем пулемете.

За разговорами о пулемете и о вопросах стратегии они провели более четырех часов.

12

Джон быстро втянулся в рутину лагерной жизни. Его день начинался в шесть тридцать по сигналу горна, за которым через полчаса следовал многоголосый шум, свидетельствующий о наступлении времени завтрака. После завтрака начинался период уборки помещений и других хозяйственных дел, от которых Джон и Хард были освобождены. День у обоих был и так до отказа забит делами. Джон до обеда занимался с металлистами изготовлением модели пулемета, а поле обеда проводил занятия по дзю-до в специальном зале. Довольно часто летучему отряду приходилось проводить рейды по добыванию необходимых продуктов и материалов.