Александр Прокопович - Очередной конец света (сборник) Страница 27

Наверное, на пароме ждали только меня. Не потому, что сразу отправились, просто ждать было больше некого. На пароме я, наконец, сделал то, о чем мечтал всю дорогу. Насладился пространством. Где-то вдалеке был экипаж, и однажды до меня добралась стюардесса, молча соорудив на столике у моего кресла горку из съедобного и выпиваемого.

Сотни мест пустовали в ожидании пассажиров, было довольно легко представить, что Конец Света уже наступил и я – то ли единственный выживший, то ли не выживший, а дух, который умиляется останками цивилизации.

Я так и не увидел Сантоса, но паром впечатлял. С запахом всего нового – от ковровой дорожки, струящейся между сиденьями, до обшивки стен салона. И логотип на каждой детали – от салфетки на подголовнике до крошечного – на иллюминаторе. Два крыла и молния. Не самый оригинальный символ, но при частом повторении запоминается.

Бывают холеные женщины, такими бывают и корабли. Паром был из них, а ведь он предназначался для срочной эвакуации. Мне захотелось на обратном пути задержаться на Сантосе. На пару дней, и бог с ним – с комплексом неполноценности, потерплю. Мне показалось, что там должно быть хорошо. Еще лучше было бы лететь не оттуда, а туда. К сожалению, такие миры, как Сантос, почти всегда сами справляются со своими проблемами.

Меня снова встречали. Военные. Как-то сразу понимаешь, что это они – такие ребята, которые не дадут своему оружию проржаветь даже в самом мирном из веков. Стюардесса, оценив встречу, вдруг посмотрела на меня не сверху вниз, а как-то почти горизонтально и на прощание предупредила:

– Наш рейс, последний, через двое суток. Не опоздайте, касса закрывается сегодня, но можно оплатить прямо на борту.

Я не успел спросить, почему надо платить за проезд на бесплатном транспорте. Мне ответили. И цену назвали.

Паромы действительно были бесплатными. Только в одном направлении. Ну да, и министр мне о том же сказал, просто были еще детали. Бесплатно на паром брали только один раз, и только местных, жителей Края. Я не подходил. И цена на билет меня порадовала – у моих клиентов было чувство юмора. Это всегда как-то облегчает понимание.

Мой гонорар, до копейки, – именно столько стоил билет с Края. Хотелось подержаться за шею клиента. Рядом были только накачанные подставки для голов, встречающих меня. На шею это место между головой и плечами было не похоже вообще. Я не совсем понимал, что произойдет, если кому-то из местных военных захочется посмотреть на звезды. Скорее всего, ничего. К таким шеям обычно в комплекте идут соответствующие мозги. Чтобы не хотелось. Чтобы все только естественное и при этом прописанное в уставе.

Я не успел броситься на колени перед стюардессой и молить забрать меня обратно прямо сейчас. Пятеро здоровенных вояк взяли меня в коробочку и мягко, но без шансов запихнули в штуку для полетов. Самый высокий из них как раз доставал своей макушкой мне до плеча, но я не строил иллюзий. Просто у них центр тяжести ниже, что удобно и нужно для бойца.

Штука для полетов была вертолетом. Просто обычно вертолет нужен не для того, чтобы просто летать, а ещё и для того, чтобы доставлять пассажиров из точки А в точку Б.

Не этот случай. На меня натянули шлем, усадили рядом с пилотом на что-то, что должно изображать кресло. Больше всего это было похоже на седло, сделанное из металла, притом уж не знаю для какой такой военной необходимости в нем насверлили дырок. Провалиться в них было бы проблематично, но чувство, что меня хотят пропустить сквозь дуршлаг, меня не оставляло. Где-то минуту. До взлета. Когда мой копчик в первый раз вошел в жесткий контакт с седлом. С этого момента я был поглощен одним – максимально смягчить каждое следующее соприкосновения меня и моего кресла для пыток.

Сопровождение, точнее – конвой, то ли имело привычные мозоли на этом самом месте, то ли привычка не замечать трудности была у них в крови, в смысле в ДНК.

Наконец произошло чудо – штуку перестало трясти сильно, и чудо это длилось, наверное, целую минуту. Эту минуту мне испортил самый большой из моих спутников. Глядя в такое лицо, понимаешь, что даже если этот тип собирается тебя казнить – просить пощады бесполезно, остается надеяться только на то, что смерть придет быстро и без особых мучений.

Большой изобразил резкое движение рукой в районе грудной клетки, и голосом, которым при желании можно было бы снимать стружку со стальных болванок, рапортовал:

– Господин Марк, я – капитан Гауп. Мы в вашем распоряжении. Вероятно, вы захотите осмотреться.

Чего бы мне на самом деле хотелось, так это отлежаться. Вероятно, самый простой путь к этому – быстро сделать что-то, чего от меня ждут, признаться, что помочь я им ничем не могу, и потратить аванс на билет. Путешествие сюда уже не казалось мне таким уж плохим. Здесь было сильно хуже.

– Капитан, у вашего Конца Света есть эпицентр?

Гауп, вероятно, удивился. Нет, брови не поползли вверх и глаза не стали больше обычного. Капитан как будто впал в состояние глубокой заморозки, секунд на пять. Вышел из неё и что-то недоступное для меня пророкотал в шлемофон. Вертолет заложил вираж, мое тело снова вошло в немилосердный контакт с насестом. Вернусь – продам все стулья, сидеть мне уже, кажется, никогда не понравится.

– Я не эксперт, но вы сможете поговорить с теми, кто знает о Конце Света все.

Есть прелесть в примитивном транспорте. Низко и медленно. Видно. На самом деле разные миры похожи своими столицами и промзонами, курортами и тихими селами. Различия между двумя столицами двух разных миров с высоты почти не просматриваются. Только окунувшись, пройдясь по улочкам, прожив рядом или доверившись первому запаху, которым встречает город, первому взгляду местного, повороту руля таксиста, – можно поймать тональность места и времени.

У меня на все – меньше сорока восьми часов. Для пожить – недостаточно, придется внимательнее смотреть сверху.

Кстати, у военных с одеждой все было в порядке – будто только из примерочной, а я уже готовился встретиться с планетой грязных воротничков.

Что-то мне все-таки удалось зацепить. Башни, циферблаты все же больше, чем где-либо. Все высоты местных городов, кажется, нужны только для того, чтобы вести Отсчет. Еще бы, надо же знать, сколько осталось. Наверное, особенно обидно, если часы врут. Опоздать на такое событие… И всюду логотип парома – все те же крылья и молния, реклама, что ли?

Между городами – песок и камень. Планета – пустыня, на которой и без всяких Концов Света жить не здорово.

Мы приземлились так мягко, что я все еще ждал касания, а меня уже выводили на крышу здания-исполина.

Разумные существа способны сооружать. Рано или поздно им становится мало строить, чтобы было где жить и где работать. Срабатывают два варианта, иногда оба вместе – они сооружают переговорные будки для общения со своими богами или пытаются поговорить со своими потомками путем чего-то большого, издалека видного.