Джон Броснан - Небесные Властелины Страница 27

– Так вот, очень давно ученые обнаружили, что нервная система человека обладает своеобразным морфином, что объясняет, почему люди иногда получают серьезные травмы и не чувствуют боли – по крайней мере, некоторое время. А дальнейшие биохимические исследования мозга помогли открыть и другие вещества, аналогичные не только наркотикам и анальгетикам, но и разным средствам, влияющим на психическое состояние. Стало ясно, что человеческая мысль – это конечный продукт самого настоящего химического коктейля. Определение всех химических компонентов и определение их функций заняло много лет, за которые попутно было сделано несколько весьма занимательных открытий в области человеческой природы. Ты ведь знаешь, что такое депрессия?

– Да, конечно. Это когда чувствуешь себя печальным и несчастным.

– У тебя это часто бывает?

– Ну, не часто, но бывает… Особенно в последнее время…

Он улыбнулся.

– Но не сейчас, правда? Хотя положение твое не из приятных, тебе хорошо, по крайне мере спокойно – так ведь?

Подумав, она согласилась. Мило продолжал:

– Это вызвано воздействием гормона, который я тебе дал. Но ты физиологически не способна испытывать такую депрессию, как многие люди, жившие до Первичного Стандарта, благодаря изменениям, которые произошли в генах твоих предков. В догенетическую эпоху многие были подвержены так называемой маниакальной депрессии. Это состояние считалось болезнью – результатом либо физического, либо психического изъяна. «Нормальным» тогда считалось не испытывать подобного состояния духа; «нормой» же называлось эмоциональное равновесие с врожденной склонностью к основополагающему чувству благополучия и смутного оптимизма, что, конечно, зависело от внешних обстоятельств.

– Но это же вполне естественно, разве нет? – спросила Джен.

– В том-то и дело, – ответил он. – Ученые сделали открытие: сама природа устроила в людях подпольные фабрики по производству наркотиков. Чтобы человек мог приспосабливаться к новым условиям. Так происходило с нормальными людьми. Ненормальные же, склонные к маниакальной депрессии, на самом деле страдали от мозговой дистрофии – их мозги не могли произвести достаточное количество нейропередатчиков, которые обеспечивали бы им «розовое», хотя и искаженное восприятие жизни, как у «обычных» людей. В результате, эти ненормальные люди, вероятно, обладали более объективным взглядом на жизнь, учитывая, какова она на самом деле…

Она с удивлением покачала головой.

– Какую чепуху ты несешь.

– Да, именно так и сказали многие, когда теория была впервые обнародована – что все это – чепуха. В природе человека – верить, что его собственное восприятие действительности верно. Но горькая истина заключается в том, что наше восприятие окружающего мира зависит от нашей генетической программы, которая, в свою очередь, управляет производством гормонов, а они, в свою очередь, диктуют порядок химических процессов у нас в мозгу. Даже наше восприятие времени – продукт этих процессов. Человеческое представление о времени – иллюзия, вызванная биологическими факторами; не существует такой вещи, как линейное время; на самом деле время… – Тут Мило взглянул на нее и продолжать не стал. – Прости меня, – устало сказал он. – Я снова дал волю своей потребности поговорить хоть с кем-нибудь. Я все забываю, что при всем своем врожденном уме, ты по-прежнему остаешься дикаркой, как и все прочие здешние обитатели.

– Я не дикарка! – возмутилась она.

– Нет? Так ты понимаешь, что я говорю? – поддразнил он.

– Ну, не очень, – призналась она. – Но я знаю, что ты неправильно говоришь про сознание. Минервианская вера учит, что сознание существует отдельно от тела. Оно принадлежит Богине-Матери, и, когда мы умираем, она забирает его. После чего либо оставляет его в раю, как часть самой себя, либо, если ему требуется духовное очищение, посылает обратно на Землю, в новое тело.

– Хватит с меня минервианского богословия, – усмехнулся Мило. – Небо, земля – все превращено в одну гигантскую прачечную.

Его слова раздосадовали Джен.

– В этом больше смысла, чем во всей ерунде, которую плетешь ты!

– Бедная моя амазоночка – ты сама продукт этой «ерунды». Как я тебе уже говорил, ваши минервианские генные инженеры об этом позаботились. Твои предки были изменены по сравнению с Первичным Стандартом. И физически, и психически вы отличаетесь не только от женщин догенетической эпохи, но и от женщин здесь, на корабле. Ваши предки-женщины, благодаря генетическому вмешательству в гормональный баланс, стали не только крупнее физически, но и несколько мужественнее. А ваши мужчины подверглись еще более радикальным изменениям. В результате получился менее крупный, не агрессивный, не склонный к соперничеству, безопасный мужчина – короче говоря, феминистский идеал.

– Трудно себе представить, чтобы минервианцы когда-либо занимались генной инженерией, но наши мужчины действительно изменились, – согласилась Джен.

– С помощью колдовства, да?

– Их изменила Богиня-Мать. После Генных войн несколько мужчин пришли в Минерву и попросили прощения. А также убежища. Старейшины обратились к Богине-Матери с вопросом, что им делать. Богиня-Мать говорила с ними и пообещала изменить всех мужчин, искренне раскаявшихся, и их сыновей, и сыновей их сыновей…

– Я же говорю – сплошное колдовство. – Мило встал и медленно потянулся, подняв руки над головой. – Ну, пусть будет по-твоему. Во всяком случае, мы сошлись на том, что минервианские мужчины – необычные мужчины. Может быть, они более симпатичные, но не обычные. И беда ваших древних минервианцев была в том, что эта идея не вышла за пределы Минервы. Конечно, многие мужчины, поддержавшие минервианский идеал феминистского государства, с радостью согласились на изменения, но большая часть мужского населения мира вовсе не торопилась присоединяться к ним.

Проблема состояла в том, что для кардинальной перестройки мозга мужчины нужно было полностью изменить его сексуальность – гормональные программы у мужской сексуальности и эмоциональности одни и те же. Поэтому ваши трансформированные минервианцы, хотя и остались мужчинами, имели сильно пониженную сексуальность по сравнению с обычными мужчинами. Поэтому их и стали называть «евнухами», а то и хуже.

– Они не евнухи, – тут же возразила Джен.

Мило приподнял брови.

– Ты убедилась на собственном опыте?

Она почувствовала, как лицо ее вспыхнуло.

– Не твое дело.

– Напротив – все, что связано с тобой, амазоночка, теперь – мое дело. Но это не важно. Расскажи лучше, как ты относилась к минервианским мужчинам вообще.