Олег Шелонин - Операция У Лукоморья Страница 27

- По рукам?

- По рукам! - Кошей вгорячах с размаху хлопнул своей сухонькой ладошкой по светящейся малиновым цветом лапе Саламандры и заверещал, тряся обожженной рукой.

- Подуть? - услужливо спросила Саламандра, выползая из камина.

- Не надо!!! - Кощей кубарем скатился с кресла и отлетел в угол зала, продолжая трясти рукой.

- Ковер спалишь! - заорал он, оказавшись на безопасном расстоянии. Саламандра торопливо юркнула обратно в камин, оставив после себя четыре угольных отпечатка на бордовом ковре и запах паленой шерсти. - Одни убытки от вас, - корчась от боли, причитал Кощей. - Ну чего расселась? Иди воюй с Иваном!

- Раскомандовался, - надулась вновь сократившаяся в размерах ящерица, - дай сориентироваться. Может, сейчас в посаде ни одна лучина не тлеет.

Кощей вспомнил, что Саламандра может перемещаться в мгновение ока в любое место только при одном условии: если там есть хоть малейшая искорка пламени.

- Ага, - удовлетворенно пробурчала Саламандра, - что-то горит.

- Горыныч небось огненным боем Ивана достать пытается.

- Ну, жди, Кощей. К утру вернусь. Замок твой палить буду.

- Давай, давай, - нетерпеливо простонал Кощей, баюкая обожженную руку. - И передай Ивану, что все равно я его из посада выживу. Коль не получится у вас с Горынычем, так завтра в ночь я сам явлюсь. И гнев мой будет страшен.

Саламандра скептически посмотрела на Кощея, старательно дующего на руку, неопределенно хмыкнула и с легким хлопком исчезла, взметнув серое облачко пепла.

- Дакля, макля, гракля... тьфу, чушь собачья... гакля, вякля...

Под монотонное бормотание Центральной Правая и Левая усиленно вдохновлялись.

- Папа сказал по чуть-чуть, а ты сразу два ведра осадила, - корила Правая Левую. - Показываю. - Зеленая треугольная морда сунулась в очередное непочатое ведро и одним махом высосала его содержимое. - И все! Ясно?

- Ясно, - тряхнула головой Левая.

- Тогда начали. Морда.

- Зеленая.

- Почему зеленая?

- А почему морда?

- Не знаю. Как ты думаешь, получается?

- По-моему, нет.

- По-моему, тоже.

Головы похлопали друг на друга глазами и осушили еще по одному ведру.

- Дуб.

- Ветвистый

- Почему ветвистый?

- А почему дуб?

- Эх вы, - презрительно фыркнула Центральная. - Дуб - сруб, ветвистый - голосистый. Помолчали б лучше, не мешали профессионалам работать.

- Тоже мне профессионал. Полночи свою паклю во все дыры пихает, обиделась Правая.

- Нашла чем гордиться, - поддержала ее Левая, - подкорка у нее отделенная. Головкой, видать, крепко стукнулась, когда из гнезда в детстве падала, вот она и отскочила.

Правая ошарашенно похлопала глазами.

- Идея!!! - просипела она. - Я, кажется, догадалась. У нас с тобой просто подкорка крепче к корке приколочена, не то что у этой... - Правая презрительно кивнула на Центральную. - А ежели по нашей корке как следует...

Головы поняли друг друга с полуслова и принялись озираться в поисках источника вдохновения поувесистей. Выдернув из остатков частокола по бревну, они, недолго думая, со всей пылкостью творческих натур с размаху вмазали друг другу по головам. Эффект был ошеломляющий, но не такой, на который они рассчитывали, ибо именно в этот момент Центральная, отчаявшись найти рифму на непокорное слово "пакля", нырнула вниз в поисках вдохновения по рецепту "папы". Бревна с треском переломились, завершив широкую дугу на выпуклом черепе Центральной, впечатав ее голову в плотно утрамбованную землю посадской площади.

- Сакля, - замогильным голосом сказала она. Рецепт Правой и Левой оказался эффективнее.

- Сдается мне, родимая словила вдохновенье, - задумчиво сказала Правая, выплюнув обломок бревна.

- И это, брат, великое мгновенье. Виной тому скорее всего мы! предположила Левая.

- Зеленые, безрогие козлы! - закончила их мысль Центральная, выдирая голову из земли.

- Сработало! - радостно закричали Правая и Левая.

- Тише, папу разбудите, - сердито шикнула на них пострадавшая. Несмотря на стремительно вырастающие на ее черепе шишки, она была довольна. Больше всего Центральная боялась осрамиться перед "папой", а потому была готова простить даже хороший удар дрыном.

- Это дело надо обмыть! - категорично заявила Левая.

Правая и Центральная не возражали, но их желание оказалось невыполнимым. Все ведра были пусты.

- Что делать? - запаниковала Левая. - Папа проснется, а похмелиться нечем.

- Да-а-а, - растерянно протянула Правая, - кажется, мы увлеклись.

- Спокойно, - решительно заявила Центральная. - Не может быть, чтобы папа хоть одно ведро на утро не оставил.

Правая и Левая по очереди сунулись в горницу и удрученно вынырнули обратно. - - Папа на нашу совесть понадеялся, а вы... - теперь уже расстроилась Центральная.

- А что, если нам самим эликсир забацать? - внесла предложение Правая.

- А ты знаешь как? - сердито спросила Центральная.

- Я - нет. Папа знает.

- Папу будить нельзя, - беспрекословно заявила Центральная.

- А у него прораб есть. Может, он знает?

- Это мысль.

Центральная, зря не тратя времени, нырнула в горницу и выволокла оттуда Чебурашку. Домовой даже не проснулся. Правая осторожно ткнула его мордой. Чебурашка повернулся на правый бок, прикрылся левым ухом и спокойно продолжил спать.

- Вот беда-то какая, - расстроилась Левая, - дрыхнет без задних лап.

- И без передних тоже, - рассердилась Правая, сунула морду в колодец и окатила ледяной струей домового. Чебурашка завозился в луже и начал отпихиваться всеми частями тела, включая уши.

- Говорить с ним буду я. - Центральная подалась вперед, видя, что у домового на мордочке появились первые проблески сознания. - Не вмешивайтесь.

- Ну что такое? - захныкал домовой, выползая из лужи.

- Ох, Чебурашка, беда! - горько сказала Центральная.

- Какая беда? - Домовой прислонился к косяку двери и принялся усиленно тереть глазки.

- Неужто ничего не помнишь? - удивилась Центральная.

- Нет, - испуганно затряс головой домовой.

- Как братину пили, помнишь?

- Помню.

- А что потом было, забыл?

Чебурашка недоуменно пожал плечами.

- Как гонял нас тут всех по подворью, бил, оскорблял всячески... неужто не помнишь?

- Нет, - прошептал домовой, втягивая голову в плечи.

- Да ты сам посмотри, - подыграла Центральной Левая, пододвигая Чебурашке вывернутый наизнанку ковшик.

- Ой, - слабо пискнул Чебурашка и начал медленно оседать.

- Вспомнил, - удовлетворенно сказала Правая.

- Я больше не буду, - взмолился домовой.

- А больше ничего и нету, - вздохнула Центральная. - Как дорвался до эликсиру, так все и вылакал. Даже папе ничего не оставил. Проснется утром, а здоровье-то поправить и нечем. Мы бы выручили тебя по дружбе, спроворили б еще эликсиру, да не знаем как и из чего.