Станислав Гимадеев - Принцип четности Страница 27

- Она у меня со вчерашнего дня кругом...

- Привыкнете, - успокоил Ревич и опять потер указательными пальцами веки. - Наливайте себе еще чайку, не стесняйтесь.

- Спасибо, я больше не хочу.

- А я, знаете ли, частенько... - Он налил себе новый стакан чаю и сделал несколько неторопливых глотков. - У нас там пустяк остался... Есть, значит, еще такая вещь, как принцип однократного пребывания в резервации. В обиходе называется принципом однократности. Тоже, скажу вам, занятная штучка... Но тут все просто. Суть его заключается в том, что человек, вышедший из резервации, уже не сможет в нее попасть обратно. То есть принцип полупроводимости как бы на этого человека уже не действует, и он точно также не может пройти сюда снаружи через Оболочку, как мы отсюда наружу.

- Это еще что за ерунда такая? - непроизвольно хмыкнул Сергей.

- Это не ерунда, - сказал Ревич, качнув головой, - а принцип однократности. Нравится он вам или нет. Человек, который вышел отсюда, становится для резервации словно меченый. Признаться, это не самый плохой принцип, ведь так?

- Меченый. Хм, - повторил Сергей. - Но почему?.. - Он пожал плечами. - Что это значит?..

- Эх, Сережа, - печально улыбнулся Ревич. - На вопросы типа "почему?" да "зачем?" у нас чаще всего бывает ответ: "этого никто не знает". Здесь, в резервации уже давно никто ничего не спрашивает. Эти времена прошли.

- Да это я так... - проронил Сергей, вздыхая. - Я это уже понял. Просто вырвалось. Эмоция...

- Ничего, ничего, - сказал Ревич. - Мне это знакомо, - Он сделал еще несколько глотков и, прижав стакан к груди, откинулся на спинку кресла. - Я хорошо помню, как во мне и во многих других все внутри протестовало против случившегося. И против того, что случившееся не поддавалось никакому объяснению! И знаете, прошло много времени, прежде чем этот протест угас. Вот как... Угас и все. Время, оно, знаете ли, лечит любые раны...

Ревич закрыл глаза и умолк. Казалось, что он погрузился в воспоминания.

- А связь? - спросил Сергей осторожно.

Ревич неторопливо открыл глаза.

- Что вы говорите?

- Ну, разве это не принцип? Телефоны же в резервации не работают! Не просто так ведь?

- А... Есть такое дело, - согласился Ревич. - Но это вроде бы и не принцип. Видите ли, это обстоятельство не имеет прямого отношения ни к принципу четности, ни к другим принципам. Оно не связано ни с четностью, ни с чем подобным. Это своего рода некое дополнительное условие... некое дополнительное ограничение нашего существования. Кстати, не работает не только телефон, но и все другие способы оперативной связи с внешним миром. Телевидение, радиосвязь... Ничего не работает.

- Минутку, - сказал Сергей непонимающе. - Я сам слышал вчера: телевизор работал!..

- Нет, Сережа, - печально улыбнулся Ревич. - Увы, но это была всего лишь запись. По договоренности с городскими властями нам периодически присылают видеозаписи с новостями. А здесь на нашем видеоцентре их крутят. Несколько раз в течение дня. Вот оно как.

- Стало быть, изоляция? - медленно произнес Сергей.

- На то она и резервация, - ответил Ревич грустно.

- А почему бы тогда еще и не выключить воду? - пробормотал Сергей. - Или, скажем, не отменить закон Ома? Или уменьшить силу притяжения... А?

- Пути господни неисповедимы, - проговорил Ревич с вздохом. - У нас еще не самый худший вариант, кстати. Вы понимаете, у каждой резервации ведь свои собственные принципы существования. И люди в них мучаются все по-разному... Вы не слышали раньше о неапольской резервации? Или о мурманской?

- Честно говоря, не помню, - признался Сергей. - Наверное, нет.

- Одну секунду... - Ревич прислушался. Послышался какой-то шорох со стороны входа. - Кто-то пришел. Вы сидите, я ненадолго.

Он поставил стакан на столик, надел свои роговые очки, покряхтывая, поднялся из кресла и поспешил на свое место. Какое-то время Сергей слышал приглушенные голоса через ряды книг. Пришла какая-то женщина. Они несколько минут о чем-то бубнили, потом тонко скрипнула дверь и все стихло. Мелко шаркая, Ревич вернулся.

- Так на чем мы остановились? - спросил он, вновь усаживаясь в кресло и поблескивая линзами очков. - Ах да, неапольская резервация...

- Рудольф Анатольевич, - сказал Сергей. - Бог с ним, с Неаполем. Вы мне лучше вот что скажите. Сегодня я услышал о существовании какого-то права на выход. Что это такое?

- Право на выход? - переспросил Ревич и вскинул брови. - А-а... Тут все очень просто, Сережа, все очень просто. Понимаете, наше общество поделено на две части: имеющие право покинуть резервацию и не имеющие такого права. Не имеют такого права, как правило, местные, то есть те, кто проживал здесь до момента образования резервации.

- Погодите... Но ведь выйти отсюда практически нереально?

- Не забывайте, что есть факторы нарушения четности, так называемые плюс и минус-нечетности, о которых мы говорили. Если искусственно создавать и контролировать такие ситуации, то все же кое-какой шанс появляется. Маленький, правда...

- Как это - создавать искусственно? - удивился Сергей.

- Вам и это не объяснили? - вскинул брови Ревич. - Вы же были у Кравца, странно...

- Так вот вышло, - сказал Сергей.

- Дело в том, Сережа, - сказал Ревич, - что мы здесь по мере возможностей искусственно нарушаем четность. С помощью плюс-нечетностей. Мы сами у себя в резервации создаем ситуации плюс-нечетности. Не знали об этом?

- Нет, - признался Сергей в недоумении. - Это что означает?.. Вы, что, берете сюда людей снаружи? Один заходит, другой выходит? Так, что ли?

- Именно так, Сережа.

- Простите, но какой же дурак пойдет сюда?.. - пробормотал Сергей растерянно. - Да, и какой в этом смысл? Число же людей в резервации не меняется!

- Меняется, меняется... - вздохнул Ревич. - Вы просто не знаете самого главного.

- И что же это?

- А то, что мы берем сюда людей, которые должны умереть.

- Умереть? - переспросил Сергей, нахмурясь. - Почему это - должны? Как это понять, простите?

- Люди, находящиеся при смерти, - пояснил Ревич. - Нам доставляют людей, находящихся при смерти. С их согласия, разумеется. Вот оно как. Как правило, это смертельно больные или умирающие, одинокие старики. В общем, те, которым осталось жить чуть-чуть. А иначе - вы правы - в этом нет смысла.

Наступила тишина. Сергей был обескуражен, он был в очередной раз ошеломлен и сбит с толку.

- Так это... и есть ваш шанс? - тихо вымолвил он, наконец.

- Именно это и есть наш шанс, - грустно подтвердил Ревич. - Единственный наш шанс. Других нет, к сожалению.

- Но... - начал было Сергей и снова озадаченно умолк.

- А поскольку, все эти люди, - продолжил Ревич, - являются стопроцентными добровольцами, то их бывает крайне немного, как вы понимаете. Случаи такие очень редки. Поэтому, если учесть, сколько человек в резервации претендует на возвращение, то шанс для каждого получается ничтожным.