Дмитрий Казаков - Коллекционер Страница 28

– Налей стаканы, налей полней! Помянем врагов и помянем друзей! – с ненавистью в голосе загорланил один из узников, занимавших «квартирку» слева по коридору. – Помянем победы и страшные дни! Пусть сгинут они, пусть сгинут они!

Но ответило лишь эхо, так что певец быстро замолк.

Затем Олег провалился в тяжелую дрему, словно рухнул в колодец, наполненный густой маслянистой жидкостью, – он барахтался, не в силах вырваться, и не понимал, что происходит, где он находится и как тут оказался.

Проснулся, весь покрытый липким потом, с колотящимся сердцем и пересохшим ртом. Обнаружил, что спина после лежания на твердой и бугристой поверхности нещадно болит, зато нога успокоилась.

– Куда его? – спросил незнакомый голос из коридора, и Олег понял, что там достаточно светло, а значит, кто-то принес факел.

– Давайте сюда, добрые братья, – угодливо отозвался Старый Франчи. – За мной…

Послышались шаги, и мимо камеры Олега сначала проковылял тюремщик, а за ним двое дюжих монахов проволокли мужчину, голова которого бессильно болталась, а спина представляла собой кровавое месиво – не разрезанная даже, а разорванная кожа, вспаханное мясо, шрамы пересекают друг друга.

– Ой, какой сладенький мальчик! – завопила подскочившая к решетке Марша. – Дайте мне отведать его мяса!

Она высунула язык и попыталась плюнуть, но ничего не вышло, слюна осталась у нее на подбородке. Протянула было руку между прутьями, но обернувшийся Френчи ударил ладонью быстро, точно кот лапой, и сумасшедшая отскочила с крысиным писком.

Олег отвернулся и закрыл глаза.

«Я выдержу, – пообещал он себе. – Не сломаюсь. Они ничего со мной не сделают».

Лязгнул замок раз, другой, вновь прозвучал голос тюремщика, ему ответил один из инквизиторов. Прозвучали шаги, и в уголок темницы, спрятанной под Замком Истины, вернулись темнота и тишина.

Часа через три-четыре, по прикидкам Олега, Франчи, как и обещал, разнес воду. Каждому досталось по жестяной кружке с жидкостью, что пахла вовсе не свежестью горного ручья. Соловьев опустошил эту посудину одним глотком.

Ночь тянулась бесконечно – душная, но в то же время зябкая, полная монотонного храпа и бессвязных сонных восклицаний из соседних камер. Иногда кто-то начинал стонать или даже плакать, и эти звуки кололи ушные перепонки не хуже иголок, заставляли вздрагивать.

Олег ждал, что в подобной клоаке должны водиться клопы или еще что похуже, но его никто не кусал.

В какой-то момент он все же крепко уснул, а проснулся от того, что кто-то сильно потряс прутья его решетки. Подняв голову, обнаружил, что за ней стоят двое плечистых, похожих, как братья, инквизиторов, один с факелами, другой со связкой ключей в широкой ладони.

В первый момент Олег не понял, зачем они здесь, даже рассердился, что его вот так бесцеремонно разбудили, что помимо воли Старого Франчи шляются тут всякие посторонние…

Но затем пришел страх, и злость исчезла вместе с остатками сонливости.

Тот из инквизиторов, что повыше, с очень красивым, правильным лицом, улыбнулся и спросил:

– Ну что, пошли?

– Пошли, выйдем, и я тебе докажу, что ты не прав, обезьяна! – Возглас прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали все до одного посетители кабачка «Белый конь».

Олег не обернулся, а вот сидевший через стол высокий голубоглазый мужчина, откликавшийся на Шевайса, радостно осклабился и даже поставил наполовину пустую кружку с пивом.

– О, сейчас пойдет потеха, вот поверь мне! – заявил он с пьяной убежденностью.

– Сам ты обезьяна! – ответил голос, столь же незнакомый Олегу, как и первый, а затем раздались те звуки, с которым кулаки входят в соприкосновение с разными участками человеческого тела. Перемежались они ругательствами, молодецким хаканьем и одобрительными воплями зрителей.

«Белый конь» находился в центре Антарии, рядом с железнодорожным вокзалом, но встретить тут клондальца было не проще, чем обнаружить полярного медведя в пустыне Сахара. В кабачке, на вывеске которого вставал на дыбы скакун цвета морской пены, собирались проводники, уроженцы других миров. Иногда заходили пограничники, мелькали контрабандисты, но в основном здесь бывали торговцы-челноки.

Содержал «Белый конь» выходец из Сталра, темнокожий великан по кличке Вчерашний День, и нравы тут царили простые, напоминавшие о салунах времен Дикого Запада…

– Ойййиии! – завопил один из драчунов, и тут в ситуацию вмешался хозяин кабачка.

– Хватит, – сказал он негромко, но внушительно. – Вопрос решен. Морды умыли. Разошлись. Хотите продолжать – валите наружу, и подальше от моей двери.

И драка, словно по мановению волшебной палочки, закончилась.

– Ну вот, как-то оно быстро, – недовольно пробурчал Шевайс и взялся за кружку.

Родился он в «лепестке» под названием Талжонк, благополучно пребывавшем в лапах средневековья, искренне считал родину грязной дырой, сородичей – толпой кретинов и вспоминать о ней не любил. Так что Олегу, хотевшему узнать о других мирах как можно больше, приходилось вытаскивать информацию из собеседника чуть ли не клещами и использовать обильную «смазку» в виде пива.

– Так, на чем мы остановились? – спросил Шевайс, сделав добрый глоток. – Жречество, да… Толпа жирных бездельников, не способных даже утешать несчастных. Вот поверь мне, чем реже я вижу их постные физиономии, тем лучше я себя чувствую!

Сведения о других вселенных Олег добывал в первую очередь из любопытства, но время от времени думал о том, чтобы уговорить кого-нибудь из коллег взять его на свою родину. Интересно все же, как и чего у них там.

Регулярно ходить в Центрум, носить сюда товар с Земли и переправлять кое-что обратно он начал чуть больше двух лет назад. Довольно быстро сообразил, что с теми пошлинами, которые устанавливает корпус Пограничной стражи, заработать этим на жизнь почти невозможно.

Дела же на Земле, в родном мире, шли не в пример лучше – он подготовил диссертацию, и если все пройдет нормально, то защитит ее следующей весной; начал вести психологические тренинги, и народ потихоньку пошел, понес деньги, достаточные, чтобы ощущать себя уверенно.

Не очень везло с девушками, поскольку он не встретил ни одной, кому он мог довериться на сто процентов, открыть свою главную тайну. Но это Олега не особенно расстраивало, ведь у него имелось нечто более интересное, волнующее, чем налаженная личная жизнь, – другой мир, о котором знали и где бывали считаные единицы его земляков…

– Любой может стать жрецом? – поинтересовался Соловьев.