Блейк Крауч - Сосны. Заплутавшие Страница 28

– Мы выводим из консервации потенциального жителя города, Уэйна Джонсона. Это его первый день. В данный момент он, наверное, уже приходит в себя в больнице. Руководит операцией Пэм. Посмотрим, как все пойдет, но, возможно, в ближайшие дни вас вызовут для содействия.

– Хорошо.

– Надеюсь, Тед со своими наблюдениями оказался для вас полезным.

– Так и есть.

– Итак, вскоре вы свяжетесь со своей бывшей напарницей?

– Сегодня вечером или завтра.

– Великолепно. У вас есть план игры?

– Я работаю над этим.

– Будете каждый день докладывать мне о своем прогрессе.

– Дэвид, насчет вашего телефонного звонка прошлой ночью… – сказал Итан.

– Забудьте про это. Я просто подумал, что вы должны знать.

– Я хотел сказать вам снова, как я сожалею о вашей потере. Если вам что-нибудь понадобится…

Пилчер уставился на Итана – глаза его пылали, но голос был холодным.

– Выясните, кто сделал это с моей дочуркой. Вот и все, что мне от вас нужно. И больше ничего.

Глава 10

Пэм сидела в ногах кровати, одетая в классическую форму медсестры, когда Уэйн Джонсон очнулся.

Он давно лежал без движения под стеганым ватным одеялом, глядя в потолок и моргая.

Он был без рубашки.

Лысеющий.

Сорока двух лет.

Никогда не состоявший в браке.

Бездетный.

Уэйн, странствующий продавец энциклопедий, приехал в Заплутавшие Сосны, штат Айдахо, 8 августа 1992 года. Он прибыл поздно и постучался в восемь домов. Вечером, заключив всего одну сделку, он вселился в отель «Заплутавшие Сосны», а после отправился в семейный ресторанчик.

По дороге на пешеходном переходе его сбил мотоцикл: идеальный наезд с последующим бегством виновника с места происшествия. Травма головы была достаточно серьезной, чтобы Уэйн потерял сознание, но недостаточно серьезной, чтобы убить его или вызвать необратимое повреждение мозга.

Принимая во внимание смерть Питера Маккола две ночи назад возле ограды, город был готов принять нового жителя.

Кожа Уэйна Джонсона все еще выглядела сероватой. Всего десять часов назад ему сделали переливание крови после вывода из консервации, но к концу дня к нему вернется нормальный цвет лица.

Пэм улыбнулась и сказала:

– Привет.

Он прищурился на нее. Наверное, у него все еще плыло перед глазами, пока его организм перезапускался.

Взгляд его метнулся по комнате.

Они находились на четвертом этаже больницы. Окно было слегка приоткрыто, и белые льняные занавески то выдувало за окно, то вдувало в комнату: ветерок то затихал, то усиливался в таком ровном ритме, будто это дышала сама комната.

– Где я? – спросил Уэйн Джонсон.

– Заплутавшие Сосны.

Он натянул одеяло до шеи, но не из скромности.

– Я… замерзаю.

– Это совершенно нормально. Вы почувствуете себя лучше к концу дня, честное слово.

– Что-то случилось, – сказал мужчина.

– Да. Что-то случилось. Вы помните – что именно?

Он сощурился.

– Вы знаете, как вас зовут? – спросила Пэм.

Полная амнезия, особенно в течение первых сорока восьми часов, случалась в тридцати девяти процентах случаев.

– Уэйн Джонсон.

– Очень хорошо. Вы помните, что вас сюда привело?

– Я приехал продавать энциклопедии.

– Да. Хорошо. Вы продали что-нибудь?

– Я не пом… Одну. Мне так думается. Да. Продал одну.

– А что произошло потом?

– Я шел на обед и…

Пэм увидела, как на него нахлынуло воспоминание о ранении, увидела страх и тень страха, промелькнувшие на его лице.

– Что-то в меня врезалось. Не знаю, что именно. После этого больше ничего не помню… Это больница?

– Да. И теперь это ваш город.

– Мой город?

– Правильно.

– Я здесь не живу. Я живу в Скоттсблаффе, штат Небраска.

– Вы и вправду жили в Скоттсблаффе, но теперь вы живете здесь.

Уэйн слегка приподнялся на кровати.

Для Пэм это было самой-самой любимой частью интеграции.

Наблюдать, как новый житель начинает уяснять, что его жизнь – или чем там является его новое существование – безвозвратно изменилась. Ничто не сравнится с «красными днями», но такие моменты тихого, опустошительного откровения были – по крайней мере, для нее – почти столь же хороши, как и «красные дни».

– И что именно это значит? – спросил Уэйн Джонсон.

– Это значит, что теперь вы живете здесь.

Иногда они сами соединяли точки в узор. Иногда ей приходилось подталкивать их через черту.

Она подождала минуту, наблюдая за глазами мистера Джонсона и видя, как отчаянно крутятся шестеренки в его мозгу.

Наконец он сказал:

– Тот несчастный случай… Я был ранен?

Пэм потянулась через кровать и похлопала его по укрытой одеялом ноге.

– Боюсь, что так.

– Тяжело ранен?

Она кивнула.

– Я был?..

Он оглядел больничную палату.

Посмотрел на свои руки.

Она чувствовала, как надвигается вопрос.

И хотела, чтобы он был задан.

Он на цыпочках приблизился к краю этого вопроса.

– Я был?..

Пэм думала: «Задай его. Просто задай».

То был решающий фактор. Почти всякий раз, когда житель сам добирался до вопроса и находил храбрость озвучить его, его интеграция проходила без проблем. Но неспособность задать вопрос была пугающе точным предвестием скептиков, бойцов, беглецов.

Уэйн закрыл рот.

Проглотил вопрос, как горькую пилюлю.

Пэм не подталкивала его. В этом не было смысла.

Еще рано.

Оставалось еще много времени, чтобы заставить мистера Джонсона решить, что он мертв.

Глава 11

Итан сидел у окна за столом в «Ароматном парке́», прихлебывая капучино и наблюдая за магазином игрушек на другой стороне улицы. Магазин назывался «Деревянные сокровища» и примыкал к мастерской, в которой человек по имени Гарольд Бэллинджер по выходным мастерил игрушки. Его жена, Кейт Бэллинджер (бывшая Кейт Хьюсон, бывшая напарница Итана по секретной службе), работала в магазине игрушек.

После того как Итан появился в Заплутавших Соснах, он разговаривал с ней всего один раз – в разгар своей ужасающей интеграции. Но с тех пор, как он стал шерифом, они не сказали друг другу и пары слов: он ухитрялся полностью ее избегать. А теперь внимательно рассматривал ее сквозь стекло.

Кейт сидела за кассой в пустом игрушечном магазине, погрузившись в книгу. Стояло позднее утро, и свет, проникавший сквозь застекленный фасад магазина, воспламенял ее раньше времени поседевшие волосы, превращая их в копну почти ослепительного блеска.

Словно кучевое облако, просвеченное солнцем.

Итан прочел ее личное дело. И несколько раз перечел.