Антон Первушин - Дорога к Марсу Страница 28

– Не правда ли, это замечательно, коллега? – с усмешкой сказал Гивенс, и они с Андреем обменялись рукопожатием.

– Кто еще хочет что-то сказать? – спросил Аникеев.

– Ты и скажи, – предложил Булл.

– Хорошо. Я не только командир экипажа, но и представляю здесь органы госбезопасности.

– Кей-Джи-Би! – Булл торжественно приподнял палец. – Я так и знал!

– Могу вас заверить, что у меня нет каких-либо особых приказов и планов, – продолжил Аникеев. – Я должен обеспечить выполнение официальной программы полета. Ничего более! И, разумеется, я не из КГБ, его давно нет. Я из ГРУ. А вы, коллега? ЦРУ?

– Эн-Эр-Оу. Управление космической разведки. Те же самые цели.

Аникеев подумал и протянул Буллу руку.

– Господи! – Жобан не смог скрыть своего возмущения. – Ваши имперские притязания… ваши шпионские игры… русский шпион, американский шпион… мы летим на Марс, господа! Неужели нельзя было оставить все это дерьмо на Земле?

– К сожалению, на Земле есть то, чему там не место, – внезапно произнес Пичеррили. – Раз пошла такая пьяница…

– Пьянка, – поправил Аникеев.

– Прости, команданте, привычка, – повинился итальянец. – Придется тогда и мне открыться, да?

– Тьфу, – сказал Жобан.

– Я не могу сказать вам, чьи интересы представляю, – сообщил Бруно. – Но я готов сообщить, каково мое задание. Простите, оно вам не очень понравится… – Он внезапно посерьезнел. – Мне приказано обеспечить невозвращение экспедиции на Землю.

– Что?! – воскликнул Карташов.

– Спокойно-спокойно! – Бруно миролюбиво поднял руки. – Только в одном случае! Если возвращение экипажа на Землю будет угрожать самому существованию человечества. Только в этом случае!

Повисла напряженная тишина. Потом Аникеев принужденно рассмеялся:

– Бруно, я боюсь тебя огорчить, но подобный приказ есть даже в нашем официальном задании. Варианты «Чума» и «Троянский конь». Я, как командир, имею право принять такое решение.

– А я имею возможность принять его раньше – или отменить твое решение, – спокойно сказал Бруно. – Извини, команданте.

Аникеев кивнул:

– Что ж… спасибо за откровенность. Ты не мог бы уточнить, почему возникла необходимость посылать отдельного человека с таким заданием? У всех нас на Земле остались друзья и родные. Никто из нас не полетит обратно, если это будет нести угрозу Земле.

– Прости, команданте, не могу, – вздохнул Бруно. – Я и так наговорил себе на смертный приговор… Ну а ты, Жан-Пьер?

– Я бортинженер и физик-ядерщик, – мрачно сказал француз. – А также роботехник, инженер систем связи… и, вероятно, единственный нормальный человек среди пятерых безумных джеймсов бондов!

– Мы все были предельно откровенны, – сказал Карташов.

Жобан закатил глаза:

– О, Господи! Нет, я не инженер! Я маленький принц, агент внеземной цивилизации, базирующейся на астероиде Б-612! Я журналист Тинтин, которого послали на Марс раскрыть его тайны! Я агент французской спецслужбы… простите, не могу придумать, какой именно, я их не знаю! Тьфу!

Повисла неловкая тишина.

– Извини, Жан-Пьер, – неловко сказал Карташов. – Мы все очень тебя ценим.

Царственным жестом поправив горжетку, Яна спустилась с кровати и спросила:

– Так как, вы говорите, вас зовут? Семен Огнев?

– Да… но обычно я пишу под псевдонимом Проницательный… – признался Огнев.

– Хорошо хоть не Питомник… – непонятно сказала Яна. – Что же вы так долго?

– Бабулька там внизу… бешеная какая-то… – поглядывая на столик, сказал Семен. – Выходила с авоськой, картошку несла… наорала…

– Выходила из дома с картошкой? – спросила Яна, приподняв бровь. – Не входила?

– Да, как-то нелогично, – признал Огнев. – А потом девочка… на площадке…

– Какая еще девочка?

Огнев пожал плечами:

– Маленькая… с бантиками… с белым фартуком, с красным галстуком…

– С каким-каким галстуком? – еще с большим любопытством спросила Яна.

– С пионерским… – признался Семен.

– Вы хорошо сохранились для человека, помнящего пионеров, – заметила Яна. – Вы позволите, я надену халатик?

Огнев часто закивал, потом, сообразив, поднес к лицу телефон. Камера работала. Ага!

– Сейчас я покажу! – пообещал он. – Вот… вот она…

Он торопливо промотал запись к началу. Несколько секунд на экране болтались стены, ступени, перила – это Огнев бежал вверх по лестнице.

– Вижу, вы спешили, – одобрительно сказала Яна, заглядывая ему через плечо. Она уже была в халате, хотя горжетку почему-то не сняла.

– Вот! – ткнул Огнев пальцем в экран. – Ой… что это?

– Это точно не девочка в пионерской форме, – ответила Яна.

15

Ледяные штаны Карташова

Александр Зорич

Они пересмотрели запись еще дважды.

Девочки в красном галстуке не было.

Зато был человек, одетый этаким женихом из дальнего Подмосковья: в черную молодежную куртку, черные джинсы, черные туфли. Бледное, простоватое лицо – разглядеть которое, впрочем, оказалось непросто. На съемке оно находилось не в фокусе, да вдобавок смазывалось движением: незнакомец тут же ретировался. И это было, пожалуй, единственным обстоятельством, которое роднило незнакомца с пионеркой-фантомом.

Огнев, влекомый внезапно осенившей его догадкой, подошел к столику, под которым нашел свой конец небывалый паук-мутант.

Приподнял столик, поставил на ножки.

Так он и думал. Вместо паука размером с тарелку там, в малоаппетитной кашице, были распластаны останки черного домового таракана.

А ножка кровати, само собой, оказалась и вовсе целехонька. Никто ее не грыз, никто не накрошил на пол два стакана опилок.

«Психотроника, – заключил Огнев, сам не веря, что он, шакал «желтой прессы», мысленно произносит это слово без тени иронии. – По нам кто-то долбит психотроникой. Но зачем?»

Аникеев еще раз перечитал свежую радиограмму ЦУПа-М.

Это было «штормовое предупреждение» от астрофизиков. Через два часа курс корабля должен был пересечься с выброшенным Солнцем потоком быстрых протонов – смертоносной космической картечи, способной в известных условиях уложить наповал и слона.

Такие феномены известны в просторечье как «вспышка на Солнце». Обитателей Земли, защищенных магнитным полем планеты вкупе с толстой атмосферой, они не слишком беспокоят. А вот для космонавтов на борту «Ареса» солнечные протоны могли представлять смертельную угрозу.

Эту щекочущую нервы новость командир корабля поведал на общем собрании экипажа.

Как ни странно, почти все коллеги встретили ее с энтузиазмом. Особенно обрадовался Пичеррили – энтузиаст идеи пересчета траектории ради победы над тайконавтами в марсианской гонке. И хотя от рискованной затеи пока отказались, чувствовалось, что проблемы пролета мимо звезды по имени Солнце все еще будоражат его ум.