Кир Булычев - Перевал Страница 28

Он уже снова чувствовал себя главным. Из-за пояса у него торчала рукоять бластера. Но арбалет он, разумеется, не бросил.

— Дотащу, — сказал Олег и бросил мешок на снег. — Пошли, Марьяшка. Ты послушаешь голос. Тем более, что я, конечно, забыл самое главное. В госпитале есть небольшой микроскоп?

— Да, — сказала Марьяна. — Даже не один.

— Ладно, — сказал Дик. — Тогда я схожу с вами.

Они втроем впряглись в сани и волокли их сначала вверх по крутому склону котловины, потом по плоскогорью, потом вниз. Шел снег, и было очень трудно. Но было не холодно. И было много еды. Пустые банки они не выкидывали.

На четвертый день, когда начали спускаться по ущелью, где тек ручей, они вдруг услышали знакомое блеяние.

Коза лежала под скальным навесом у самой воды.

— Она нас ждала, — закричала Марьяна.

Коза исхудала, так, что, казалось, вот-вот помрет. Три пушистых козленка возились у ее живота, стараясь добраться до сосков.

Марьяна быстро откинула покрывало на нартах и стала искать в мешках, чем бы накормить козу.

— Смотри, не отрави ее, — сказал Олег. Коза показалась ему очень красивой. Он был рад ей. Почти как Марьяна. И даже Дик не сердился, он был справедливым человеком.

— Молодец, что от меня убежала, — сказал он. — Я бы тебя наверняка убил. А теперь мы тебя запряжем.

Правда, козу запрячь не удалось. Надувая хобот, она вопила так, что тряслись скалы, к тому же козлята тоже оказались крикливыми созданиями и переживали за мать.

Так и шли дальше: Дик с Олегом волокли нарты, Марьяна поддерживала их сзади, чтобы не опрокинулись, а последней шла коза с детенышами и канючила — ей вечно хотелось жрать. Даже когда спустились к лесу, и там были грибы и корешки, она все равно требовала сгущенного молока, хотя так же, как и путешественники, не знала еще, что эта белая, сладкая масса.