Грег Иган - Отчаяние Страница 28

– Вопрос не в этом.

– Единственный вопрос, который я готов с вами обсуждать: с чего вы взяли, будто вас касается, как будет сделан фильм?

– Ни с чего. Фильм не имеет значения.

– Вот как? Спасибо.

– Не обижайтесь. Речь о другом.

Несколько метров мы прошли молча. Я решил не открывать рта и притвориться безразличным: вдруг это юное существо само все выложит. Не выложило.

Я сказал:

– Если так, что именно вы здесь делаете? Кто вы – журналист, физик, социолог?.. – Я чуть не добавил «последователь культа», но даже член соперничающей группировки вроде «Мистического возрождения» или «Приоритета культуры» не стал бы высмеивать мудрые речи Дженет Уолш.

– Заинтересованный наблюдатель.

– Н-да? Это все объясняет.

Наградой мне была одобрительная улыбка, словно я пошутил. Вдалеке показался изогнутый фасад отеля; я видел его на аудиовизуальных приглашениях, которые разослали устроители конференции.

Кувале посерьезнел(а).

– Эти две недели вы часто будете рядом с Вайолет Мосалой. Чаще, чем кто-либо другой. Мы пытались послать ей предупреждение, но вы знаете, что она не принимает нас всерьез. Итак… согласны вы, по крайней мере, приглядываться?

– К чему?

Брови Кувале сдвинулись, глаза забегали по сторонам.

– Мне по буквам произнести? Я из АК. Ортодоксальных АК. Мы не хотим, чтобы с ней что-нибудь случилось. Я не знаю, насколько вы нам сочувствуете, насколько готовы помочь, но от вас всего и требуется…

Я поднял руку.

– Погодите. О чем вы? Вы не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось?

Кувале помрачнел(а), потом насторожился(лась).

Я переспросил:

– Ортодоксальные АК? Мне это должно что-нибудь говорить?

Он(а) не ответил(а).

– А если Вайолет Мосала не принимает вас всерьез, почему должны принимать остальные?

Кувале явно вскипел(а), а я еще не успел ничего толком выспросить. Он(а) сказал(а) с вызовом:

– Сара Найт не дала определенного согласия, но она, по крайней мере, знает, что происходит. Что вы за журналист? Вы хоть иногда ищете информацию? Или просто хватаетесь за электронную титьку и ждете, что оттуда польется?

И, развернувшись, пошел/пошла прочь.

Я крикнул:

– Я не умею читать мысли! Почему не объяснить мне, что происходит?

Я стоял и ждал, но он(а) уже пропал(а) в толпе. Можно было побежать следом, потребовать ответа, но я, кажется, догадался сам. Кувале – из числа фанатов Мосалы и бесится, что целые самолеты мракобесов летят посмеяться над их идолом. И хотя самый чокнутый сторонник «Мистического возрождения» или «Смирись, наука!» не захочет причинить Вайолет Мосале вред, видимо, именно это и мерещится Кувале.

Утром я позвоню Саре Найт; вероятно, она получила десяток жутких посланий от Кувале и в конце концов отделалась сообщением: «Теперь это даже не моя работа. Встречай скотину, которая увела у меня фильм, Эндрю Уорта. Вот его последняя фотография». Я даже не могу винить ее за такую мелкую месть.

Я по-прежнему шел к гостинице. Ноги ели несли меня, глаза закрывались на ходу.

Я спросил Сизифа:

– Как расшифровывается АК?

– В каком контексте?

– В любом.

Последовала долгая пауза. Я поднял глаза. На фоне звезд ползла к востоку ровная цепочка огоньков, связывающих меня со знакомым миром.

– Существует пять тысяч семнадцать значений, включая профессиональные жаргоны, субкультурные сленги, названия коммерческих, благотворительных и политических организаций.

– Тогда – все, что можно как-то связать со словами Акили Кувале, – (У моего ноутпада аудиопамятъ на двадцать четыре часа.) – Акили, вероятно, асексуал.

Сизиф просмотрел разговор, прочесал свой список и сказал:

– Тридцать возможных значений таковы: «Абсолютный контроль», фиджийское охранное агентство, работающее в южной части Тихого океана, «Асексуалы-католики», группа со штаб-квартирой в Париже, требующая, чтобы Римско-католическая церковь пересмотрела отношение к гендерной миграции, «Актуальная картография», южноафриканская фирма, занятая обработкой спутниковых данных…

Я выслушал все тридцать, потом еще тридцать, но связи были такие же смехотворные.

– Что же это за значение, которое имеет смысл, но не упомянуто ни в одной солидной базе данных? Что это за ответ, который я не могу получить от любимой электронной титьки?

Сизиф не пожелал откликнуться.

Я чуть не попросил извинений, но вовремя одумался.

11

Я проснулся в шесть тридцать, за несколько секунд до будильника. Помню обрывки сна: волны бьются о рушащийся коралловый известняк. Однако подавленность скоро прошла. Солнце заливало комнату, сияло на отполированных серебристо-зеленых каменных стенах. Внизу на улице переговаривались; я не разбирал слов, но голоса звучали спокойно, дружелюбно, цивилизованно. Если это анархия, то она много лучше, чем пробуждение под звуки сирен в Шанхае или Нью-Йорке. Впервые за долгое время я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим.

И мне наконец-то предстояло встретиться с героиней.

Вчера вечером я получил сообщение от помощницы Мосалы, Карин де Гроот. В восемь Мосала дает пресс-конференцию, потом она будет занята почти весь день, начиная с девяти, когда Генри Буццо из Калтеха представит доклад, в котором обещает поставить под сомнение целый класс ВТМ. Зато между пресс-конференцией и докладом Буццо я наконец получу возможность обсудить с ней фильм. Хотя в Безгосударстве ничего не закончится – если надо, можно будет сколько угодно интервьюировать ее в Кейптауне, – я уже гадал, не придется ли снимать на тех же условиях, что и прочей журналистской братии.

Я подумал о завтраке, но после перелета из Дили аппетит так и не вернулся. Так что я остался лежать в постели, перечитывая биографию Мосалы и вспоминая предварительный план съемок на ближайшие две недели. Комната была функциональной, почти аскетической в сравнении с большей частью гостиниц, где я останавливался прежде, однако чистой, современной, светлой и дешевой. Мне доводилось спать в куда менее удобных постелях, в номерах, обставленных пышнее, но более мрачно, и за двойную цену.

Пока все идет отлично. Мирное окружение, спокойная тема – чем я это заслужил? Я так и не спросил, кого Лидия бросила на амбразуру, снимать «Отчаяние». Кто будет проводить дни в психиатрических лечебницах Майами или Берна, пока из упакованного в смирительную рубашку пациента выводят транквилизаторы, чтобы испробовать действие неседативного препарата или сделать нейропатологические сканы, не замутненные действиями лекарств.

Все, надо немедленно выкинуть это из головы. Отчаяние – не моя вина, не я его создал. И я никого силком не тащил на мое место.