Джордж Мартин - Умирающий свет (сборник) Страница 28

Что-то двигалось по каналу, легко скользя навстречу ему. Черная баржа, одинокий рулевой с шестом.

– Нет, – твердо сказал он.

Гвен моргнула.

– Нет? – переспросила она.

И вдруг пришли слова, слова, которые тот, другой Дерк т’Лариен сказал бы своей Джинни. Они вертелись на языке, и, хотя он уже не знал, верит ли он им сам, эти слова сорвались с губ.

– Нет! – яростно крикнул он городу, его засасывающей в небытие музыке. – Черт с ним, Гвен. В каждом из нас есть что-то от этого города, я согласен. Но дело в том, как мы принимаем это. – Он отпустил ее руку и широким жестом нарисовал круг, охватывающий все, что скрывала тьма. – Страшно то, что он внушает, но еще хуже тот страх, который закрадывается в душу, когда что-то в тебе уступает ему, когда ты ощущаешь, что все это правда, что ты принадлежишь ему. Но что делать с этим страхом? Слабый делает вид, что его нет, надеется, что страх уйдет, занимает себя повседневными заботами и старается не думать о темноте снаружи. Но таких страх побеждает, Гвен. В конце концов он поглощает их с потрохами, а они весело лгут друг другу и прославляют его. Ты не можешь быть такой, Гвен, только не ты. Ты должна стараться. Ты – эколог, верно? Для чего существует твоя наука? Для жизни. Ты должна принять сторону жизни, ты для нее создана. Этот город, этот белый, как кость, проклятый город со своим гимном смерти отрицает все, во что ты веришь, все, что в тебе есть. Если ты сильный человек, ты признаешь это и будешь бороться, дашь ему имя и бросишь вызов.

Гвен перестала плакать.

– Это бесполезно, – сказала она, качая головой.

– Неправда, – возразил он. – Ты ошибаешься по поводу города и по поводу нас с тобой. В этом есть связь, понимаешь? Ты сказала, что хочешь здесь жить? Прекрасно! Живи здесь! Само это будет победой, идейной победой. Живи здесь и знай, что сама жизнь опровергает Ламию-Бейлис. Живи здесь и смейся над ее абсурдной музыкой, но только не соглашайся с этой проклятой воющей ложью. – Он снова взял ее руку.

– Я не знаю, – ответила она.

– Я знаю, – солгал он.

– Ты действительно думаешь, что… что мы можем начать все сначала? Лучше, чем прежде?

– Ты не будешь Джинни, – пообещал он. – Никогда.

– Я не знаю, – повторила она тихо.

Он взял ее лицо обеими руками и поднял его так, что их глаза встретились, и поцеловал ее, слегка коснувшись губ. Крайн-Ламия застонал, жалостливые звуки сирен заполнили пространство, отдаленные башни пронзительно вскрикнули, и одинокий барабан продолжал свое тупое, бессмысленное гудение.

После поцелуя они стояли в волнах музыки и смотрели друг на друга.

– Гвен, – заговорил он наконец. В его голосе уже не было прежней силы и уверенности. – Наверное, я тоже не знаю. Но, может быть, стоит хотя бы попробовать.

– Возможно, – шепнула она. Ее огромные зеленые глаза опять смотрели вниз. – Это будет трудно, Дерк. К тому же надо подумать о Джаане и Гарсе. И мы даже не знаем, изменится ли что-то, станет ли лучше.

– Да, мы не знаем, – согласился он. – Много раз за последние несколько лет я приходил к решению, что не стоит и пытаться что-то изменить. Мне тогда было плохо, я чувствовал себя усталым, бесконечно усталым. Но, Гвен, если мы хотя бы не попробуем, мы так никогда и не узнаем.

Она кивнула и односложно ответила:

– Возможно.

Дул сильный холодный ветер. Волнами наплывала безумная музыка дарклингов. Гвен и Дерк вошли в здание, спустились по лестнице на галерею и вдоль ее поблекших серо-белых стен, мерцавших в темноте, направились туда, где их ожидало надежное здравомыслие машины.

Глава 5

От белых башен Крайн-Ламии до тусклых огней Лартейна они летели молча, погруженные каждый в свои мысли, не касаясь друг друга. Гвен посадила машину на привычное место на крыше и вместе с Дерком прошла до своих дверей.

– Подожди, – быстро прошептала она вместо пожелания спокойной ночи и исчезла за дверью.

Озадаченный Дерк остался стоять в коридоре. Послышались голоса, затем дверь распахнулась, и Гвен сунула ему в руки внушительных размеров пачку бумаги в черной кожаной папке. Это была диссертация Джаана, о которой Дерк почти забыл.

– Прочти это, – прошептала она, выглядывая из двери. – Приходи завтра утром, мы еще поговорим.

Она легко коснулась губами его щеки, потом с легким щелчком прикрыла тяжелую дверь. Дерк постоял минуту, поворачивая в руках толстую папку, затем повернулся и направился к лифту.

Он отошел всего на несколько шагов, когда услышал крик. Ноги Дерка сами понесли его обратно, и он остановился у двери, прислушиваясь.

Стены были толстые, Дерк не мог разобрать слов и не понимал, о чем говорят в комнате, но он слышал голоса и различал интонации. Преобладал голос Гвен, громкий, отрывистый, временами срывавшийся на крик, близкий к истерике. Дерк представил, как она расхаживает по комнате перед камином с фантастическими существами – она всегда так делала, когда сердилась. Оба квалаанца, наверное, тоже были там. Дерк четко слышал два других голоса. Один – спокойный, уверенный, который без гнева задавал нескончаемые вопросы. Должно быть, голос Джаана Викари. Интонации выдавали его, ритмичность речи улавливалась даже сквозь стены. Третий голос, принадлежавший Гарсу Джанасеку, сначала звучал редко, затем все чаще и чаще и становился все громче и грубее. Спустя некоторое время спокойный голос умолк, тогда как Гвен и Гарс продолжали кричать друг на друга. Затем он что-то сказал, что прозвучало как короткая команда. Потом Дерк услышал звук шлепка. Пощечина. Кто-то кого-то ударил. Ни на что другое звук не походил.

Затем послышались отрывистые фразы Джаана Викари, и наступила тишина. Свет в комнате погас.

Дерк тихо стоял с черной папкой в руках и думал, как ему быть. Но что он мог сделать? Только поговорить с Гвен завтра утром и выяснить, кто ударил ее и почему. Ему казалось, что это мог сделать только Джанасек.

Дерк не стал вызывать лифт, а пошел пешком вниз по лестнице к жилищу Руарка.

Уже в постели Дерк понял, как сильно он устал и как глубоко был потрясен. Так много свалилось на него за один день, что он не мог сразу во всем разобраться: кавалаанские охотники с их оборотнями, странная безрадостная жизнь Гвен с Викари и Джанасеком, неожиданно возникшая слабая надежда на ее возвращение. Он долго не мог уснуть, беспокойные мысли крутились в голове. Руарк уже спал, поговорить было не с кем. Наконец Дерк взял манускрипт, который дала ему Гвен, и начал его просматривать. Скоро ему стало ясно, что это научное повествование совсем не того сорта, который так безотказно действует при бессоннице.

Спустя четыре часа, выпив полдюжины чашек кофе, он отложил работу, зевнул и потер глаза. Затем он выключил свет и лежал, глядя в темноту широко открытыми глазами.