Владимир Клименко - Ловцы ветра Страница 28

Кстати, он, кажется, вспомнил, какое вычитанное где-то или внедренное ему в мозг при насильных уроках сообщение не давало покоя. Несомненно. Марокканские октаэдры! Вот что.

Найдя отправную точку, Бакаль стал постепенно восстанавливать в памяти все, что ему было так или иначе известно о марокканских октаэдрах.

– Уникальные образования, найденные в Вени-Бушер, – тихо бормотал он вслух. – Графитовые кристаллы, имеющие форму октаэдра. Обычно так кристаллизуются алмазы.

Бакаль заволновался и, хотя только что прилег на кровать, немедленно вскочил и начал ходить по комнате, изредка взглядывая в окно, за которым небо постепенно приобретало цвет пепла – начинался рассвет.

Как же он не догадался сразу? Ведь было даже выдвинуто предположение, что найденные октаэдры – это бывшие алмазы, претерпевшие трансформацию. Одной из возможных причин называлось потекшее на какой-то период вспять время. Другие объяснения выглядели совсем неубедительно. Ни геологи, ни физики так и не смогли разгадать тайну графита, принявшего форму алмаза. Ничего похожего во всем мире больше обнаружить не удалось.

Кимберлитовая трубка, заполненная графитом! Это же точный ключ, не вызывающий сомнений указатель! Марокко – вот где следует искать генератор!

Больше всего сейчас Бакалю хотелось выбежать в коридор и закричать о своем открытии во весь голос. Разбудить всех, собрать для немедленного обсуждения в зале. Пусть убедятся, что он прав. Он прошелся по комнате, пританцовывая, комично раскачиваясь, как будто только что нажевался листьев коки и его переполнила сила радости. Впрочем, двигался он, несмотря на свое буйное ликование, бесшумно, как будто шел по следу воображаемой дичи, и немедленно замер, услышав за дверью неясный шорох.

Инстинкт охотника сработал безотказно. Бакаль одним прыжком пересек комнату и, низко пригнувшись, чтобы притаившийся в коридоре враг не смог нанести удар первым, толкнул дверь.

Разом осветилась лестничная площадка, и Бакаль увидел идущую наверх из кухни Шаки с большой тарелкой в левой руке, правой она держалась за стену, так как двигалась в темноте на ощупь. На тарелке горкой возвышались бутерброды, украшенные большой шапкой зелени – примерно тот же набор продуктов, что часом раньше притащил к себе сам Бакаль, решив перекусить.

Застигнутая врасплох Шаки громко вскрикнула, нелепо взмахнула руками, и тарелка взлетела в воздух. Вытаращенные в ужасе так, что, казалось, они состоят из одних белков, глаза Шаки неотрывно следили, как с накренившейся плоскости поочередно сыплются куски хлеба и мяса. Зелень изумрудным фейерверком застыла в высшей точке полета, чтобы через мгновение рухнуть на ступеньки. Но тарелка падала еще быстрее. Сейчас должен раздаться неминуемый грохот и звон подпрыгивающих осколков.

Бакаль судорожно подался вперед и неожиданно для самого себя перехватил тарелку взглядом в десяти сантиметрах от пола. Фарфоровый диск застыл в воздухе, а потом плавно опустился. Бутерброды и зелень спасти не удалось, и они с мягким стуком разлетелись по всему коридору.

Шаки прижалась спиной к стене и вдруг истерически расхохоталась, словно только что избежала большой опасности. Осторожный смех Бакаля в этом хохоте был почти не слышен.

13. Сеймур

Пять часов утра – слишком раннее время для того, чтобы джентльмен чувствовал себя бодрым. Сеймур был очень недоволен. Недоволен тем, что его бесцеремонно разбудили, устроив возню в коридоре; тем, что попросили немедленно встать и прийти в зал, якобы для обсуждения важного сообщения.

Затянувшееся до ночи заседание вместе с Поланским и Фроггом и так отняло много сил. После этого Сеймур долго не мог заснуть, а стоило лишь задремать, как его опять грубо будят и требуют участия в очередном совещании. Нет, это уже чересчур!

Раздраженно покопавшись в стенном шкафу – вместо ужасающе выглядевшего комбинезона теперь можно выбирать одежду по вкусу, Сеймур отыскал более-менее приличные брюки и белую рубашку, похожую на те, что надевают при игре в гольф, ополоснул лицо, подумал и, сбрызнув ладонь приятно пахнущим одеколоном, провел по щекам и шее. Этот мир полон замечательных запахов! Может быть, главное, что сумели победить люди за последние два-три столетия, так это нестерпимую вонь, издаваемую ими самими и отбросами, которые они производят.

Сеймура восхищали достижения гигиены. Ватерклозет, всевозможные ванные и души, притирки, кремы, дезодоранты, туалетная вода. Примитивная канализация девятнадцатого века казалась анахронизмом. Да так оно и есть.

Но он, кажется, отвлекся. Шум шагов в коридоре окончательно затих, значит, все уже проследовали в зал.

Все еще продолжая недоумевать по поводу срочного сбора – расстались всего несколько часов назад, Гаррет зевнул, разгладил несуществующую складку на рубашке и вышел из комнаты. Он подчинялся общим правилам игры скорее из осторожности, чем по необходимости. Доводы Фрогга о неминуемой расплате за безделье или неудачу Сеймур всерьез не принимал. Остальные члены команды еще слишком молоды и наивны. Можно сколько угодно забивать им головы глупостями, но никто не заставит его поверить, что та самая машина времени, о которой написано столько псевдонаучной литературы, существует в действительности. На уровне современной науки и техники такое изобретение невозможно – это Сеймур усвоил твердо. Если его самого, а также других его спутников сумели вытащить из собственного времени и переместить сюда, то это произошло усилиями божественного провидения или благодаря сатанинским силам, продолжающим борьбу с Создателем за господство на этой планете. Можно еще допустить, что здесь действовали люди из будущего. Но почему тогда, скажите на милость, им вдруг потребовалась помощь шаманки из Африки, индейца из Нового Света и необразованного китайца? Об этой немецкой девчонке и самоуверенном славянском хлыще, поглядывающем на Сеймура с чувством превосходства, и говорить нечего. Совершенно несерьезная публика. В любом случае, будь Поланский и Фрогг действительно посланцами грядущих тысячелетий, они сумели бы сами справиться с задачей, не снисходя до просьб к дикарям выполнить эту работу.

С другой стороны, мир, в котором оказался сейчас Сеймур Гаррет, очень убедителен. Убедителен настолько, что отказывающееся верить в него сознание постоянно пасует перед реальными деталями и заставляет колебаться логику. Объяснить происшедшее с ним невозможно, но приходится приспосабливаться к возникшим обстоятельствам, а здесь необходима осторожность.

Все предшествующие дни Сеймур постоянно прислушивался к ощущениям своего организма. Он чувствовал себя опустошенным, словно из его тела вынули душу, но одновременно отдавал отчет, что на самом деле ему не хватает постоянной раньше жажды крови. Он не хотел больше убивать, он с отвращением вспоминал о насилии. Неужели для этого достаточно одной маленькой таблетки раз в месяц! Если это действительно так, то Поланскому можно простить все что угодно – он сумел подарить Гаррету новую жизнь.