Уолтер Уильямс - Оголенный нерв Страница 28

— Где ты научилась говорить по-испански?

Он протянул ей сандвич. Снаружи доносилось пение птиц.

— По-испанглийски, — поправила его Сара. — Мой отец был наполовину кубинец, наполовину цыган. А мать англичанка.

Когда Сара стряхнула остатки сна, к ней вернулась ее прежняя жесткость. Слова «отец» и «мать» она произнесла холодно, словно с родителями у нее не связано никаких теплых воспоминаний.

— Погибли во время войны?

— Да, — кратко ответила Сара, искоса взглянув на Ковбоя. Он не поверил в ее искренность, хотя, с другой стороны, зачем ей что-то скрывать. — О, да это настоящая ветчина, а не соевый заменитель! — удивленно воскликнула девушка, попробовав сандвич.

— У Пони-Экспресса пища всегда высшего качества, — гордо ответил Ковбой.

Сара с жадностью проглотила два огромных сандвича. Ковбой несколько удивился ее зверскому аппетиту, но виду не подал. Послышался шум подъезжающих машин. На десерт Ковбой достал абрикосы и взглянул на часы. Участники сделки опоздали на несколько минут.

— Не возражаешь, если я выгляну? — спросила Сара, беря автомат. — Я никогда не бывала в этих краях.

— Места тут прекрасные. Цивилизованная страна. Ты хорошо владеешь оружием?

— Да, у меня вживленные рефлексы. — В голосе Сары чувствовался вызов, словно Ковбой усомнился в ее способностях.

— Хорошо, — мягко сказал Ковбой, давая понять, что вовсе не хотел задевать ее. — У тебя какая схема? «Сантистеван» или «Овари»?

Сара нацепила зеркальные очки. Ковбой усмехнулся про себя. Он понимал, что так она маскирует свои чувства, все это — маска: очки, дорогая куртка, выправка, неприступный вид.

— «Овари».

Значит, рефлексы начинали действовать лишь тогда, когда нервная система получала толчок от наркотика, в просторечии именуемого «запалом». Ковбою вживили более дорогую микросхему, ей достаточно команды, поступающей из кристалла, тоже вживленного в мозг.

Высунувшись наружу, Сара принялась рассматривать невысокие зеленые холмы, поля, засеянные пшеницей, белый фермерский дом. Такие дома она видела только на почтовых открытках.

— А у меня «Сантистеван», — сказал Ковбой.

— Зачем тебе? Ты же не пилот.

— Я летал на «дельтах». В небе необходимы вживленный кристалл, искусственные глаза и прочие причиндалы.

Сара не ожидала, что у парня такой опыт. Оказывается, он ветеран и, вероятно, настоящий ас, если при всех опасностях своего ремесла умудрился выжить. Девушка вспомнила индейца Мориса, который сражался во время Скальной Войны на истребителе, его металлические глаза устаревшей модели, разъемы на запястьях и лодыжках, старые фотографии боевых товарищей на стене бара. Погибшие друзья растворились в прошлом, оставив Морису мрачное будущее. Не уготовано ли подобное и Ковбою? Когда у него не останется в живых ни одного друга, когда погаснет последняя надежда, ему придется укрыться в глухой пещере наедине со своими воспоминаниями.

— Я поняла, что у тебя искусственные глаза. Утром ты ни разу не прищурился от слепящего солнца.

По ясному небу плыли редкие облака. Тихо шелестела трава. Как не похож этот прекрасный пейзаж на унылые трущобы Флориды, на развалины, затопленные водой залива… Зеленые просторы навевали сладкие грезы о райской жизни, безмятежной и счастливой.

В небе серебристой точкой висел энергоспутник, надзирая за планетой по указке орбитальных хозяев. Из-за холма появился автоматический комбайн. Нигде не видно ни души. Эта земля больше не принадлежит землянам. А в том аккуратном белом домике, наверное, обитает батрак, присматривающий за сбором урожая. А может, в доме живет кто-то, вообще не имеющий никакого отношения ни к сельскому хозяйству, ни к плодородным землям Пенсильвании.

Да, здесь та же самая власть, что и в родном городе Сары. Та же жестко выстроенная иерархия: наверху орбитальные фирмы, а внизу земляне, столь же беспомощные перед орбиталами, как полевая мышь перед острыми ножами комбайна. Жизнь человека, оказавшегося внизу, бессмысленна и ничего не стоит.

Сару охватила страшная злость. Недолгие часы отдыха за прочной броней кончились. Ей снова предстоит бороться за выживание, отвоевывать у злой судьбы еще один кусок проклятой жизни.

Со стороны магистрали показались три машины. На двух развевались красные предупреждающие флажки. Сара помахала им рукой и сообщила Ковбою:

— Приехали.

Андрей с телохранителями прилетел в этот штат на самолете, нанял здесь автомобиль и сопровождающие машины. Он махнул в ответ.

Ковбой воткнул кабели, завел мотор. Сара уселась на сиденье, надела наушники и взяла почти невесомый микрофон, от которого тянулся тонкий, как волос, кабель.

В наушниках слышалась музыка. Сара переключилась на другую программу, появилась русская речь, потом опять музыка, и, наконец, она вышла на связь с Ковбоем.

Экраны ожили. Сара увидела зеленые просторы Пенсильвании, разноцветные колонки цифр, ближние и дальние окрестности. Во всей этой пестроте она не могла разобраться, показания приборов понимал только Ковбой. Он видел больше и ярче, поскольку информация поступала ему прямо в зрительные центры мозга. Но даже то, что Сара увидела, ее потрясло. Впрочем, нечто подобное ей приходилось наблюдать и раньше, когда она играла в компьютерные игры.

Ковбой переговаривался с эскортом, искусно управляя тяжелой бронированной глыбой. Вскоре мониторы утомили девушку, и она заскучала. Наконец прибывшие добрались до оранжевого указателя поворота. Здесь эскорт остановился, а машина Андрея свернула на грунтовую дорогу. Ковбой, не доезжая до поворота, перескочил через канаву и двинулся за Андреем напрямую, срезав угол.

Покупатели уже были на месте — фургон на воздушной подушке и темно-синий лимузин «субару», рядом с которым стояли двое. Ковбой внимательно изучал местность, выводя на экраны крупным планом одно за другим окна живописного сельского дома и его двор.

Сара, не отрываясь от мониторов, достала из кармана ингалятор и брызнула наркотический запал в обе ноздри. По ее нервам словно ударили электрической плетью.

Машина осторожно приблизилась к фургону.

— Не снимай наушники, Сара, — сказал Ковбой.

— Ты не можешь выключить свои мониторы? Они меня отвлекают.

Экраны погасли. Девушка застегнула бронежилет до самого подбородка, проверила автомат. Поколебавшись, она все же решила предупредить своего спутника о подозрениях Гетмана:

— Ковбой, я думаю, тебе не помешает кое-что узнать. У Гетмана почему-то были дурные предчувствия относительно этой сделки. Он считал, что нас хотят ограбить.

— Спасибо, Сара. Я с самого начала это понял. Ради обычной сделки Гетман меня не привлек бы.