Аристарх Нилин - Отголоски других миров Страница 28

— Пронесло, значит, рановато было на тот свет.

Они оба стояли и смотрели на цилиндры.

— А вдруг они опасные, радиоактивные или еще что-то? — произнесла она и, повернув голову, посмотрела на Михаила.

— Вполне возможно, но пока никаких симптомов, что они как-то отрицательно влияют на людей.

— И что теперь с ними делать? — снова спросила она, проведя по одному из них рукой.

— Не знаю, я вообще пока ничего не знаю, что делать и как быть. Тут такое вокруг этого дела завертелось, что я и сам не рад, что все это затеял.

— А что случилось?

— Есть большая доля вероятности, что не мы одни знаем об этом контейнере, а поскольку мы первыми его достали, да еще сумели открыть и достать содержимое, то скорей всего, нас могут искать, чтобы заполучить найденное.

— Искать, кто?

— Не знаю, но то, что нас ищут, это точно.

— Значит ты в опасности?

— Выходит, что да, потому и пришел к тебе, прости, что впутываю во всю эту передрягу, но больше мне идти не к кому, — он нахмурился. Анна поднялась с пола и вдруг обняла его и нежным голосом произнесла:

— Знаешь, я почему-то знала, что ты обязательно ко мне придешь.

— Почему? — с удивлением произнес он.

— Не знаю, просто знала и все…, — она не договорила и отвела взгляд. В этот момент из комнаты раздался голос:

— Аннушка, с кем ты там разговариваешь?

— Мам, это Михаил пришел ко мне.

— Так проводи его на кухню и покорми.

— Хорошо, я как раз это и собиралась сделать, — она, словно извиняясь, посмотрела на Михаила и тихо, чтобы мать не слышала, произнесла:

— Действительно, ты же с дороги, наверно голодный?

— Есть немного.

— Так пойдем, чего мы тут стоим, — она ухватила его рукой, потом обернулась и снова посмотрела на пол, где в свете люстры на потолке, тускло поблескивали два серебристых цилиндра.

Они сидели на кухне. Михаил пил чай и молчал. Анна наблюдала, как он ест, и тоже молчала, только изредка загадочно улыбалась. Чай был горячим и потому Михаил поставил чашку и произнес:

— Знаешь, когда достали из озера контейнер, все думал, а может, зря я все это затеял? Ведь из-за меня Иван погиб, и вообще вся эта чехарда началась и чем все это кончится неизвестно. Может мне пойти и обо всем рассказать? В конце концов, если этим действительно занимаются федералы, то они передадут эти цилиндры ученым и те в нормальных условиях выяснят, что внутри. Как ты думаешь?

— Не знаю. Возможно, ты прав.

— Насчет чего?

— Насчет того, чтобы пойти и обо всем рассказать. А с другой стороны…, — она не успела договорить, как в коридоре, словно что-то щелкнуло, и в этот момент погас свет.

— Кажется, лампочка в коридоре перегорела, — неуверенно произнесла она, вставая со стула.

— Подожди, я сам посмотрю.

Михаил поднялся и почувствовал секундное головокружение, отчего ухватился рукой за спинку стула.

— Что с тобой?

— Нет, все нормально. Наверно устал за эти дни.

— Не мудрено. Столько всего пережить и перенести. Сиди, я сама посмотрю.

— Нет, все нормально, я посмотрю, — и он прошел в коридор. Дверь в комнату была закрыта, и потому было темно и ничего не видно. Он нащупал рукой выключатель на стене и несколько раз нажал его, но свет по-прежнему не загорался.

— Ты права, лампочка перегорела, — крикнул он Анне.

— Подожди, я сейчас новую найду и принесу.

Михаил стоял в темном коридоре в ожидании, когда Анна принесет лампочку. Глаза стали понемногу привыкать к темноте. Когда она вошла, держа в руке лампочку, он взял её и его взгляд невольно упал на сумку с цилиндрами. Лампочка выпала из его рук и упав на пол, разбилась. Онемев от увиденного, он как загипнотизированный смотрел на цилиндры, не в силах что-либо сказать. Анна не понимая, что происходит, инстинктивно схватила его за руку и тихо произнесла:

— Что с тобой?

— Посмотри, — медленно произнес он.

— Я ничего не вижу.

В этот момент дверь в комнату открылась. На пороге стояла мать Анны, Елизавета Львовна. Свет из комнаты осветил коридор, и они увидели, что цилиндры по-прежнему лежат на полу. Только теперь каждый из них был словно разрезан пополам. Михаил осторожно опустился и, взяв трясущимися руками одну из частей, посмотрел на неё. Внутри у неё была полость, которая была совершенно пуста. Он перевел взгляд на Анну и тихо произнес.

— Они пустые!

Он осмотрел оставшиеся три части и даже провел в одной из них рукой, но полость внутри была совершенно сухой.

— Я ничего не понимаю, — произнес он.

Михаил поднялся и почувствовал, как Анна, стоя позади него, обняла и всем телом прижалась к нему. Они стояли и молча смотрели на пол.

— Аннушка, ты где? — раздался голос Елизаветы Львовны. И выставив вперед руку, двинулась по направлению к ним…

Часть 2. Космос далекий и близкий

Глава 1

За полтора месяца по земному летоисчислению до описанных ранее событий.

Планета Норфон. Клинический центр.

— Уверяю тебя, ты напрасно так переживаешь. Все будет чудесно.

— Я все прекрасно понимаю, но никак не могу принять, что совсем скоро увижу тебя совершенно в другом облике.

— Охотно верю. Мне и самой это трудно представить, но такова жизнь. Наши тела, увы, не вечны. Рано или поздно, необходимо менять оболочку, и хотя, процедура, как меня заверил Флуонта, безболезненная и совершенно безопасная, я с ужасом думаю, что испытаю, когда взгляну на себя в зеркало.

— Взглянешь, и увидишь себя снова молодой.

— Вот именно, молодой…

— Мам, ну что ты, в самом деле. Ты лучше скажи, он уже определил дату трансплантации?

— Пока нет, но трансплантат будет готов уже завтра, так что, по всей видимости, я сегодня уже буду знать дату и время.

— Это будет потрясающе. Ты будешь выглядеть моложе меня, а я по-прежнему буду называть тебя мама.

— Дорогая моя, когда-нибудь и тебе предстоит аналогичная процедура, и Ибергу тоже. И вообще, все, рано или поздно пройдут через это. Недаром наука сделала столь колоссальный рывок в своем развитии, что смогла сделать нашу расу практически бессмертной. Правда, надолго ли?

— Ты сомневаешься в целесообразности?

— Да нет. Просто, не знаю, эксперименты продолжаются уже десять лет и пока трудно сказать, а не надоест ли человеку бесконечное существование? Возможно через сотню другую столетий, мы сможем по достоинству оценить данное открытие, а пока мы радуемся как дети и стоим в очереди в надежде, что успеем воспользоваться плодами науки до того, как покинем этот мир.