Говард Фаст - Разум божий. Рассказы Страница 28

— Он может доставать только булочки? — поинтересовалась Рути.

— Еще датские пирожные.

— Какие датские пирожные?

— Датские пирожные с начинкой из чернослива.

— Я хочу видеть это, — произнес Дэйв, и Гарви тут же достал из воздуха датское пирожное. Дэйв пристально посмотрел на него, кивнул головой и откусил кусочек. — Только булочки и датские пирожные?

— Больше я ничего не пробовал.

Хитрая улыбка растеклась по лицу Дэйва. Он сунул руку в карман и выудил пачку банкнот. Оттуда он вытащил десятидолларовую купюру и положил на стол.

— Как насчет этого?

— Это может доставить нам много неприятностей, — задумчиво произнес Гарви.

— Каким образом?

— Подделка.

— Да брось, Гарви. Какая подделка? Ты что, подделываешь булочки? Датские пирожные?

— Булочки — это другое дело. А тут — жульничество.

Женщины слушали и смотрели, широко разинув рты, но ничего не говорили.

— Еще не родился бухгалтер, который бы не жульничал. Давай, Гарви!

Гарви помотал головой.

— Это талант, — объяснила Сьюзи. — Это сверхъестественная способность. Думаю, тебе не стоит уговаривать Гарви делать то, чего он не хочет. Ты же не хочешь делать этого, правда, Гарви? — спросила она у мужа. — Если ты, конечно, действительно не хочешь.

— Послушай, Гарви, признайся честно, — сказал Дэйв, — ты делал что-либо подобное раньше? Ты давно подбирался к этому? Подумай, ты можешь начать большое дело… большое дело, Гарви. Если это дар Божий, знаешь, внезапный, то ты никому ничего не обязан. Ты можешь извлечь из воздуха датское пирожное. А можешь — десятидолларовую банкноту. Какая разница?

— Подделка, — сказал Гарви.

— Чушь. Булочки — что, поддельные или настоящие?

— Все равно подделка.

— Гарви, ты совсем спятил со своим правдолюбием. Послушай, ты сидишь в кругу семьи — самых близких, любимых людей. Ты в полной безопасности. Сьюзи — твоя жена. Я — ее брат. Рути — моя жена. Плоть от плоти, кровь от крови. Кто тебя выдаст? Я — зачем мне сворачивать шею курице, которая несет золотые яйца? Рути — да я ей за это все кости переломаю.

— Это уж точно, — с готовностью поддакнула Рути. — Я это подтверждаю. Он мне все кости переломает.

— Сьюзи? Сьюзи, ты выдашь Гарви?

— Ни за что, черт возьми.

— Жена не может свидетельствовать против своего мужа. Вот что я говорю тебе. Плоть от плоти, кровь от крови, — продолжил Дэйв.

— Представь себе, — сказала Сьюзи, — что это просто шуточное развлечение. Представь, что мы играем в монополию, или что-то в этом роде. Сделай это как бы для смеха. Дэйв говорит: «Достань из воздуха десятидолларовую купюру». Ты достаешь. Ну и что тут такого?

— Может быть, один доллар? — предложил Гарви, поскольку доводы были слишком убедительными.

— Хорошо, — сказал Дэйв и достал из кармана однодолларовую бумажку. — Я бы сам мог догадаться, Гарви. Сегодня один доллар ничего не стоит. Ничего, ничего. Все равно что пустышка, — он расправил банкноту на столе. — Знаешь, когда я был ребенком, на это еще можно было что-то купить. Но не сейчас. Увы.

Гарви кивнул, глубоко вздохнул, протянул руку и выхватил из воздуха долларовую банкноту.

Сьюзи взвизгнула от удовольствия, а Рути радостно захлопала в ладоши. Дэйв ухмыльнулся, взял у Гарви купюру, положил рядом с той, что уже была на столе, и внимательно сравнил. Потом он покачал головой.

— Ты дал маху, Гарви.

— Что ты имеешь в виду, говоря что я «дал маху»?

— Это похоже на долларовую купюру, но и только. Портрет Вашингтона вышел хорошо, есть надпись «один доллар», но цвет не совсем такой, слишком уж зеленый…

— Ты упустил мелкий шрифт, — воскликнула Рути. — Вот здесь, где говорится, что она является законным средством уплаты всех долговых обязательств, государственных и частных… ты упустил это.

Гарви тоже заметил разницу. Узоры сильно отличались, печать министерства финансов имела тот же цвет, что и вся банкнота. Что же касалось оборотной стороны, то она напоминала подлинную купюру лишь очень отдаленно.

— О’кей, о’кей… не волнуйся, — сказал Дэйв. — Нельзя было ожидать, что у тебя все получится с первого раза. Тебе надо только как следует рассмотреть подлинный доллар, а потом попробовать снова.

— Мне что-то не хочется.

— Давай, Гарви, давай. Не трусь. Хочешь попробовать с десяткой?

— Нет, лучше опять с одним долларом.

Он протянул руку в воздух и добыл еще одну долларовую бумажку. Все присутствующие с интересом осмотрели ее.

— Хорошо, хорошо, — сказал Дэйв. — Не очень совершенно, Гарви… ты немножко оплошал с печатью, да и бумага не та. Но на этот раз гораздо лучше. Держу пари, эту банкноту можно пустить в обращение.

— Нет! — Гарви схватил обе фальшивые банкноты и сунул в карман.

— Хорошо, хорошо… не расхолаживайся, Гарви. Попробуем еще раз.

— Нет.

— Почему «нет»?

— Я устал. Мне надо подумать. Я почти схожу с ума от всего этого. Представь, если бы это произошло с тобой.

— О Господи, да я бы скупил весь «Дженерал моторе» еще до конца недели.

— Ну, а я не уверен, что хочу купить «Дженерал моторе». Надо подумать.

— Гарви прав, — вставила словечко Сьюзи. — Ты слишком напорист, Дэйв. Гарви имеет право подумать обо всем.

— Пока он думает, талант пропадет.

— С чего ты взял?

— Он проявился внезапно? Внезапно! Значит, и исчезнуть может внезапно.

— Все равно, — преданно сказала Сьюзи. — Гарви имеет право подумать.

— О’кей! Я не хочу выглядеть безрассудным. Единственное, о чем я тебя прошу — когда он надумает, позвони мне. Я подберу несколько двадцати- и пятидесятидолларовых бумажек.

— Я позвоню тебе.

— О’кей. Только не забудь.

Когда Дэйв с Рути уехали, Гарви спросил у жены, почему она согласилась позвонить.

— Я видеть не хочу Дэйва, — сказал он. — Вы оба относитесь ко мне, как к слабоумному.

— Я согласилась, чтобы только выпроводить его.

— Хочется верить, что ты на моей стороне, а не на его.

— Это нечестно! Я всегда на твоей стороне. Ты прекрасно знаешь об этом.

— Не знаю.

— Хорошо, давай раздуем из этого большой скандал! Они ушли, а ты думай что хочешь. — Сьюзи гордо прошествовала в спальню, хлопнула дверью и включила телевизор.

Гарви сел в гостиной и погрузился в мрачные раздумья. Потом он достал неудавшиеся долларовые банкноты, взглянул на них, порвал на кусочки, пошел в ванную и спустил обрывки в канализацию.

Полдень уже давным-давно миновал. Начинался вечер, и стало смеркаться, так что он почувствовал голод. Он пошел на кухню, взял пива и хлеба с ветчиной. Между тем ему сильно хотелось гамбургера, но не такого, каких было много в холодильнике — безвкусного и жесткого, а мягкого, сочного и с розовой серединой. С грустью подумав о том, что женился на плохой стряпухе, он выхватил великолепный гамбургер прямо из воздуха. Только он успел откусить кусочек, как вошла Сьюзи.