Брайан Олдисс - На белой полосе Страница 28

- Михали, хотя я старше тебя всего на год, я пока не собираюсь занять спокойную должность на Земле; я активный человек, все еще способный действовать. Думаю, без ложной скромности могу заявить, что им нужны такие, как я, на форпостах Вселенной. Именно я обнаружил ВЗП, и если это забыли другие, то я не забыл. Я должен быть на борту «Ганзаса», когда тот на следующей неделе отправится в транспонентальный полет. Ты мог бы подергать ниточки и устроить меня туда, если бы захотел. Я умоляю тебя сделать это для меня и клянусь, что больше ни о чем никогда не попрошу. Я просто не смогу перенести позора забвения в такой важный для меня момент.

Лицо Михали исказилось:

- Не хочешь выпить, Брюс?

- Конечно нет. Почему ты всегда настаиваешь на этом предложении, зная, что я не пью?

- Ты должен извинить меня, если я осушу рюмку. Хотя обычно так рано этого не делаю.

Подойдя к паре маленьких дверей, вделанных в стену, он сказал:

- Не знаю, станет ли тебе легче или наоборот, если я скажу то, что ты не одинок в своем несчастье. Здесь, в Экзозоопарке, у нас тоже есть свои разочарования. Мы не достигли ожидаемого успеха в общении с этими несчастными пришельцами.

- Я думал, что один из них резко начал извергать английские выражения?

- С извержением все в порядке: залпы беспорядочных фраз с удивительно точной имитацией различных голосов, которые они слышали. Я без труда узнал себя. Конечно, мы все это записывали. Но, к сожалению, прогресс был достигнут слишком поздно, чтобы спасти дело. Я получил приказ из Министерства внеземных дел о немедленном прекращении всех наблюдений над ВЗП.

Хотя Эйнсон был раздражен тем, что его заставили отвлечься от собственного горя, известие поразило его.

- Клянусь Вселенной! Они не могут просто прекратить исследования. В них мы коснулись наиболее важных проблем, с которыми когда-либо сталкивалось человечество. Они… я ничего не понимаю. Они не могут просто взять и прекратить все это.

Пацтор глотнул немного виски.

- К сожалению, такая позиция министерства вполне объяснима. Меня настоящее положение дел шокирует в не меньшей степени, чем тебя, Брюс, но я вижу, что лежит под этим. Не только общество, но даже министра не так-то легко убедить, что задача установления контакта с чужой расой - или даже оценки чужого разума - не решается за пару месяцев. Брюс, я скажу прямо: тебя считают треплом, и прошел слух, правда, легкий, как дуновение ветерка, - что мы виноваты в равной степени. Этот ветерок облегчил работу министра - вот и все.

- Но не может же он остановить Бодли Темпли и всех остальных.

- Я был у него вчера вечером. Он остановил все. Сегодня ВЗП перейдут в отдел экзобиологии.

- Экзобиологии! Но почему, Михали, почему? Здесь кроется какая-то тайна!

- Доводы министра излучают оптимизм, который мне лично кажется безосновательным. Через пару месяцев «Ганзас» отыщет гораздо больше этих ВЗП - фактически целую планету. И тогда будут найдены ответы на большинство основных вопросов, например насколько разумны эти существа, после чего станут предприниматься гораздо более эффективные попытки установления контакта.

Эйнсона затрясло. Это подтвердило все его опасения о расстановке сил вокруг. Ничего не видя, он принял из рук Пацтора сигару и вобрал ее аромат всеми своими легкими. Постепенно сознание его прояснилось, и он сказал:

- Допустим, что все это так. Но решение министра должно же на чем-то основываться.

Директор выпил еще немного.

- Вчера я сделал для себя такой же вывод. Министр представил мне довод, который, хотим мы или нет, следует принимать.

- Что же это за довод?

- Война. Сидя здесь, мы чувствуем себя в безопасности и почти забываем об этой бесконечной отвратительной войне с Бразилией. Они захватали квадрат 503, и наши действительные потери, видимо, значительно превышают официально объявленные. Что сейчас больше всего интересует правительство в ВЗП - это их нечувствительность к боли. Власти хотят знать, циркулирует ли в артериях этих существ некая совершенная болеутоляющая субстанция, которая, безусловно, может иметь важное значение.

- Итак, следуя рассуждениям власть предержащих, мы должны разобрать эти создания по винтикам. Использовать их с максимальной пользой!

Эйнсон потер лоб. Война! Очередное безумие! Эта мысль никогда не приходила ему в голову.

- Я знал, что это случится! Я знал! Итак, они собираются вспороть живот нашим двум ВЗП. - Его голос походил на скрип двери.

- Они собираются сделать самые безопасные сечения: погрузить электроды в мозг для обнаружения реакции на боль, немножко перегрева здесь, переохлаждения там. Короче говоря, они попытаются выяснить, действительно ли ВЗП не чувствуют боли, и если это так, то обусловлено ли это генетически или присутствием неких антител. Я высказался против опытов, хотя с тем же успехом мог бы и промолчать. И растерян я не меньше тебя.

Эйнсон сжал кулаки и яростно потер ими около своего желудка.

- За всем этим стоит Латтимор. С первого взгляда я понял, что он мой враг! Тебе никогда не следовало позволять этого…

- Брюс, перестань дурить! Латтимор с этим никак не связан. Неужели ты не понимаешь, что это закон подлости: всегда, когда имеешь дело с чем-нибудь важным, случается чертовщина. Ультиматум предъявляет как правило тот, у кого власть, а не знания. Порой я думаю, что люди и впрямь сошли с ума.

- Они все спятили. Вообрази - не упрашивать меня на коленях полететь на «Ганзасе»! Я обнаружил этих существ, я знаю их! Я необходим «Ганзасу»! Михали, ты должен сделать все, что в твоих силах, ради старого друга.

Пацтор мрачно покачал головой.

- Я ничего не могу сделать для тебя. Я уже объяснил, почему в настоящий момент не пользуюсь популярностью. Ты должен сам сделать все возможное, как и любой на твоем месте, только учти, что война продолжается.

- Теперь ты используешь тот же самый предлог! Люди всегда были против меня, всегда - мой отец, моя жена, мой сын, теперь ты. Я думал лучше о тебе, Михали. Это публичное оскорбление, если я не буду на борту «Ганзаса», когда он войдет в вакуум, и тогда я не знаю, что сделаю, Михали.

Михали неуютно поежился, обхватив стакан виски, и уставился в пол.

- В действительности ты и не ожидал от меня ничего большего, Брюс. В глубине души ты понимаешь, что и ни от кого нельзя никогда ожидать большего, чем получаешь.

- Разумеется, не стану ожидать на будущее. Ты ведь не удивляешься тому, что люди становятся все более и более ожесточенными. Мой Бог, ради чего же тогда стоит жить?

Он встал, отряхивая пепел с сигареты в утилизатор:

- Не провожай меня.

Он вышел в состоянии, близком к стрессу, обогнал секретаршу, делавшую вид, будто происходящее совершенно ее не интересует. Конечно, его утешало, что он заставил этого маленького притворщика венгра почувствовать, как глубоко могут страдать некоторые люди, не позируя ни перед кем.