Борис РУДЕНКО - Журнал «Если» 2009 № 12 Страница 28

— Оставьте хоть парочку вопросов для наших следующих бесед, – весело отозвалась Тау.

Огрин перевел дыхание.

— Кто перенес сюда драконов? – тихо спросил он. – Я чувствую в вас огромный интеллект и поразительное знание. Это не вяжется с уровнем развития местного общества, вы словно с другой планеты.

— А если так и есть? – серьезно спросила драконица.

— Нет. Будь вы пришельцами, вы не смогли бы интегрироваться в земную биосферу.

Тау улыбнулась.

— Смелое заявление для представителя расы, до сих пор не встуI пившей в контакт ни с одним разумным видом за пределами родной планеты. А что, если драконы способны гибко приспосабливаться к любым условиям? Что, если наша наука умеет легко изменять тела, геном, обмен веществ и биохимию? У вас слишком мало информации, Огрин, и чересчур буйная фантазия. – Она прищурила яркие глаза. – Вы ведь даже не спросили, дракон ли я.

— Но… – удивленный человек шагнул назад.

— Что? – улыбнулась Тау. – Вы сказали, что лишь этим утром узнали о существовании драконов. Но почему вы решили, что я и есть дракон? Только лишь из-за внешности, сходной с обликом героев земных мифов? А вдруг перед вами абориген Дуагеи, способный к мимикрии? Или осьминог в биомеханическом скафандре? Что если драконами здесь называют пушистых древесных зверьков?

Огрин медленно покачал головой.

—   Вы допустили ошибку. Еще до того, как я назвал вас драконом, вы сделали это сами, заметив, что я тороплюсь строить о драконах предположения.

—   Разве? – в глазах крылатой красавицы вновь мелькнула веселая искорка.

Огрин запнулся, задумался на несколько секунд.

— Простите, – сказал он после паузы. – В действительности ошибку допустил я. Вы обратили внимание, что я строю предположения о драконах, но из этого никак не следует, что сами себя вы считаете таковым. – Капитан со вздохом развел руками. – Вынужден согласиться: нет ни единого доказательства, что вы дракон, о которых нам сообщили утром. Более того, я понимаю всю нелепость и нелогичность сравнения вас, высокоразумных инопланетян, с существами из примитивных и нередко кровавых земных сказок. Но все же осмелюсь заметить: с эмоциональной стороны, субъективно, вы для меня – изумительно красивая драконесса, даже если самоназвание вашего вида иное. Таковы уж мы, люди, – Огрин грустно улыбнулся. – Иногда судим разумом, иногда сердцем.

Тау привстала на передних лапах и приняла позу сфинкса.

— Замечательно, – сказала она негромко. – Вы и в самом деле изменились.

— Изменились в сравнении с чем? – напряженно спросил Огрин. Вместо ответа драконица окинула человека внимательным и очень добрым взглядом, растянула чешуйчатые губы в улыбке и беззвучно, словно мираж, растворилась в воздухе. Лишь трава, примятая ее могучим телом, да слабый миндальный запах свидетельствовали, что встреча не была наваждением.

Огрину потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя, убедиться, что видеокамера на запястье выключена, обругать себя пушистым древесным зверьком и вернуться на корабль. Встреча с дракони-цей настолько потрясла человека, что он не обратил внимания даже На странную тишину, царившую в звездолете.

Довольно долго капитан одиноко сидел в каюте, заново переживая сказочное приключение. Все существо Огрина охватило странное ощущение покоя, умиротворенности, будто он только что завершил многолетний упорный труд и впервые смог оценить его результаты. Огрин вдруг вспомнил, что уже много месяцев, с последней коррекции траектории, не брал в руки кисть; ему неудержимо захотелось рисовать. Вскочив, капитан стремительно подошел к стене и включил мольберт.

Сердце затрепетало в предвкушении одного из самых изысканных наслаждений, знакомых человеку. Порыв вдохновения был так силен, что Огрин даже не размышлял над композицией будущей картины, не представлял ее в уме; его кисть, будто ведомая извне, многоцветной кометой заметалась над мольбертом.

Он забыл о дыхании, не смотрел на часы. С каждой минутой картина обретала очертания. Горизонт, восходящее солнце – его лучи пронзали весь небосклон веером света от слепящей оранжевой точки. Воображение почему-то избрало тревожную тему: ствол дерева почти горизонтально над бездной, тянущий руки-ветви к неведомому подножию. Далеко внизу, насколько хватало глаз, призрачным морем стелились облака, свет солнца красил их мягкие спины в пурпур.

У края пропасти, одним копытом на дереве, стояла Ичивака. Огрин еще не видел ее такой – полной энергии, трепещущей от желания узнать, что там, за туманом? Рядом с девушкой, любопытная и жизнерадостная, под кистью рождалась драконесса: ее искрящийся образ возникал сам собой, безо всяких усилий.

С начала работы едва минуло пять часов, а картина уже потрясала воображение. Огрин сам не ожидал, что получится так хорошо; уставший, но счастливый, он продолжал прорисовывать детали, оттачивать игру света и тени на зеркальных чешуйках. Работа так его поглотила, что он даже не обратил внимания, когда в дверях появилась костлявая, долговязая фигура Хельги. Пару минут женщина молча разглядывала картину из-за спины капитана. Затем сухо, с'напряжением в голосе сказала:

— Пропало семнадцать человек.

Огрин так вздрогнул, что чуть не уронил кисть. Сглотнув, он страшным усилием воли вернулся в реальность и обратил взгляд на врача.

— Как… пропало? – переспросил, не веря своим ушам.

— Семнадцать человек, – с надрывом повторила Хельга. – Исчезли прямо из своих кают. Просто растворились в воздухе. Внутренний мониторинг все зафиксировал.

Капитан ощутил, как палубу выдернули из-под ног. Хрипло вскрикнув, он отпрянул, сжал кулаки и закусил губу.

— Операторы? – спросил после паузы. – Астрофизики? Хельга медленно покачала головой.

— Шесть мужчин, одиннадцать женщин. В основном, из отдела гидропоники.

Огрин сильно вздрогнул.

— Тогда их могут не вернуть…

— Мы тоже так считаем, – Хельга опустила взгляд. – Логичный поступок: забрать максимальное число образцов и в то же время оставить нам шансы вернуться домой.

Капитан до посинения стиснул пальцы.

— Они должны прекрасно знать не только устройство корабля, но и профессию каждого из нас, и его роль в команде!

— Безусловно, – кивнула Хельга. Огрин ударил кулаком по ладони:

— Тогда в чем смысл нападения?!

— Понятие «смысл» придумали люди, – возразила врач. – Не поддавайтесь тиэррай, Огрин. Собирать образцы новых видов – поступок рациональный, в отличие от нелогичного человечьего стадного чувства. В действительности, – она дрожащей рукой поправила очки, – теперь у нас меньше поводов беспокоиться за корабль. Нам ясно дали понять, что гибель экспедиции им не нужна…