Управление - Андреас Эшбах Страница 29

И это пришлось весьма кстати. Он составил небольшой отчет и передал его вместе с убедительным замечанием, что ему известно, что это не входит в его должностные обязанности, но он еще только входит в курс дела, и поскольку он натолкнулся на три прилагаемых замечания, то счел своим долгом сообщить о них.

Их было больше трех, но трех было достаточно для его цели. Теперь кто-то должен был разъяснить положение вещей.

Разъяснение пришло в форме вызова на беседу с А. Беседа проходила с глазу на глаз, А. объяснил ему, что они изучают убеждения только по прямому указанию государственной полиции. Так как подобных указаний не поступало, значит, время и энергию сотрудников следовало использовать в других, более важных видах деятельности.

С этими словами А. отправил отчет Леттке в уничтожитель бумаг и отправил его обратно за работу.

Ойген Леттке был очень доволен таким исходом. Никто не сказал, что ему запрещено читать немецкоязычные дневники, а только это ему и требовалось узнать.

С этого момента он решил, что будет работать сверхурочно. Много-много сверхурочных часов, которые он использует для поисков двух последних девушек из своего списка.

12

В седьмом классе гимназии у них появилась новая учительница по домоводству, которая, в отличие от предыдущей, больше не закрывала глаза на неуклюжесть Хелены. Ее оценки становились все хуже, и спасения не предвиделось, поскольку требования росли и росли! Если так и дальше пойдет, то из-за домоводства она останется на второй год, а это означало бы, что ей уже не придется тревожиться о своих планах после сдачи экзамена на аттестат зрелости, потому как в таком случае она его уже не сдаст.

Единственной возможностью, которой она могла воспользоваться, оставалось выбрать во втором семестре вместо домоводства другой предмет для девочек, например сестринское дело или программирование.

Ничто из этого Хелену не прельщало.

– Тебе бы подошло сестринское дело, – сказала ей классная руководительница, не хотевшая так легко потерять Хелену, ведь в остальном у той были хорошие оценки. – В конце концов, ты же из семьи медиков.

Это было непросто. Мысль о смене окровавленных повязок и опорожнении подкладных суден была Хелене неприятна, по крайней мере, так же, как и мысль о том, чтобы резать людей.

А программирование?.. Время от времени ей разрешалось пользоваться компьютером, который отец в конце концов все-таки приобрел, потому что по-другому теперь было нельзя, и с компьютером она более или менее справлялась. Еще она неплохо печатала.

Но самой создавать такие программы, которые она использовала на компьютере? У нее не было ни малейшего представления, как это делается. Что, если она запишется на программирование, а потом с позором потерпит неудачу? В сестринском деле она хотя бы не провалится. Она будет испытывать отвращение, да, но она справится со всем, что потребуется.

Самое главное, от нее не ускользнуло, что программирование хоть и считалось женской работой, но в первую очередь для женщин, которые не могли заполучить мужчину. Ей казалось, что тем самым она окончательно распрощается со всеми надеждами на лучшую судьбу.

Наконец, когда между ней и окончательным решением оставались последние выходные, она отправилась к дяде Зигмунду за советом.

Он был безмерно рад ее визиту и, когда она поведала ему, какой повод привел ее сюда, казалось, был очень польщен.

– Подожди, – сказал он. – Я сварю нам кофе, а потом мы сядем в гостиной и всё обсудим. Или ты предпочитаешь чай? Ты вообще пьешь кофе?

– Да, – с некоторым смущением призналась Хелена. – То есть просто злаковый кофе.

– Ну а другого все равно нет.

Кофе уже много лет было трудно раздобыть из-за каких-то политических конфликтов, и он стал очень дорогим.

Она наблюдала, как дядя суетился на кухне, поставил кипятиться воду, поставил на поднос кофе, чашки и блюдца, достал сахар и молоко. Он принюхался к молоку и вылил его.

– К сожалению, прокисло. Я его почти не пью.

– Ничего страшного.

Через четверть часа они сидели в гостиной за круглым столом у окна, которое она помнила с детства. Казалось, все стало меньше. Меньше и запыленнее. Дядя Зигмунд разлил им кофе, затем уселся в свое плетеное кресло, сувенир из какого-то путешествия, добавил в кофе два кусочка сахара, сделал первый глоток, поморщился и сказал:

– Так что же тебя беспокоит?

Хелена объяснила ему. И о своем выборе. Что она была слишком неловкой для высшего домоводства. Что она испытывает отвращение к сестринскому делу. И что программирование наводит на нее ужас.

– Так что я просто не знаю, что мне теперь делать!

Дядя Зигмунд улыбнулся.

– Рад, что ты пришла с этим ко мне. Полагаю, ты знаешь, что тебе посоветуют твои родители?

Хелена пригубила кофе. Он был ужасно крепким, крепким и горьким, горьким, как и ее положение дел.

– Папа скажет: «Конечно же сестринское дело, ты же, в конце концов, моя дочь!» Мама скажет: «Конечно же ты продолжишь изучать домоводство, это самое важное для молодой девушки. Просто прикладывай побольше усилий».

Дядя рассмеялся, вероятно, потому, что она невольно копировала тон своих родителей.

– И потому, что оба ответа тебе не нравятся, ты пришла ко мне. Другими словами, ты хочешь, чтобы я тебе посоветовал древнее искусство набора программ, не правда ли?

– Но я не умею ни набирать, ни выбирать! – воскликнула Хелена. – В этом-то и проблема.

– Это же скорее иносказательное выражение. О том, что для программирования не нужны умелые ручки, тебе известно, я полагаю. Достаточно просто попадать по клавишам, ведь ты же добралась до четвертого класса женской гимназии. Сообразительность – вот то, что тебе нужно. Но ты хорошо разбираешься в математике, так что не стоит беспокоиться. Кроме того, требуется тщательность, самоотдача и ясный язык… исключительно женские качества, не правда ли? Итак, почему ты думаешь, что у тебя с этим могут возникнуть проблемы?

«Потому что я не чувствую себя достаточно женственной, – хотелось воскликнуть Хелене. – Потому что я недостаточно женственна даже для того, чтобы привлечь внимание прыщавых мальчишек!»

Но она оставила это при себе. Она только пожала плечами и ответила:

– Просто у меня недоброе предчувствие.

– Недоброе предчувствие. Хм, хм. – Ее дядя взял в руки чашку, откинулся назад, посмотрел на нее и задумался. Затем он спросил: – Что тебе известно об истории компьютера?

Хелена снова пожала плечами.

– Ну, обычные вещи. Его изобрел англичанин, лет сто назад или около того. Первые устройства работали на пару́.

– А знаешь, как его звали?

Она задумалась, уже собиралась покачать головой, но вспомнила:

– Бэббидж. Сэр Чарльз Бэббидж.

– Точно. Но он создал не тот компьютер, которым мы пользуемся