Что-нибудь светлое… - Песах Амнуэль Страница 29

— Игорь! Почему не отвечаешь? Спишь, что ли? Пожалуйста, приезжай немедленно.

Голос неожиданно изменился, будто отец вспомнил страшное.

— Тами, — сказал он и повторил еще раз: — Тами.

— Папа… это ты?

Вопрос был глупым, но Игорь не мог задать другого.

— Черт возьми, а кто тебе может звонить в три ночи? — взвился отец. — Я сказал: приезжай!

— Но… я не могу.

— Что значит: не могу? Я тебе говорю…

— Понимаешь, дверь заперта, и я не могу найти ключи. Не помню куда дел.

— Вот оно что, — помолчав, сказал отец. — Тогда понятно.

— Что тебе понятно? Папа! Ты…

Он хотел сказать: как замечательно, что отец его узнал, позвонил, пусть и среди ночи, значит, у него улучшение, значит, он может пойти на поправку, если, конечно, это не временная ремиссия.

— Игорек… — Отец заговорил быстро, будто боялся, что телефонное время закончится, или закончится время его сознательного существования, или что-то еще прервет нить его рассказа. — Сын, я только что вспомнил, Тами напомнила, она знала, она все увидела, не понимаю, как ей удалось, мама, это не случайно получилось, то, что она упала и ударилась головой, она меня спасла, понимаешь, я мог выпасть из окна, четвертый этаж, представляешь, что могло быть, я был в шоке, совсем перестал соображать, все забыл напрочь, реакция организма…

«Будь у тебя другой характер, — подумал Игорь, — и реакция организма была бы иной».

— А сейчас, — торопился отец, — знаешь, я даже не подозревал после смерти Раи, что такое может со мной случиться, тем более здесь, мы с Тами только парой слов перекинулись, все так неожиданно, Игорек, пожалуйста, приезжай, нужно что-то делать, а меня к ней не пускают, но я ни при чем, я даже не понял, как получилось, что мы… она… после Раи я думал, что никогда уже…

«Я, я…» — с раздражением подумал Игорь: опять он о себе, всю жизнь о себе, и тогда тоже… Может, еще не поздно было помочь, вызвать «скорую», может, еще можно было… Он понимал, что мысль его зла, несправедлива, он не должен быть несправедлив к собственному отцу, но ничего не мог с собой поделать, ни один человек не может удержать себя от мыслей, которые, отразив истину, реальную память, в то же время несправедливы к другим, самым близким, людям. Игорь был там и тогда, он, как отец, помнил сейчас все — маму невозможно было спасти, но это не имело значения и не играло роли, все равно отец должен был…

И сейчас тоже.

Что сейчас?

— Я люблю ее, понимаешь?

Кто кому сказал это? Он — отцу? Отец — ему? Оба — друг другу?

— Помолчи!

Игорь не мог сейчас слышать этот голос. Тем более — такой. Бодрый, радующийся неожиданно вернувшейся жизни.

Куда же он положил ключ?

Вспомнил. Не то чтобы вспомнил, но представил, как это могло быть и почему не могло быть иначе.

— Помолчи, — повторил Игорь. — Извини, мне нужно позвонить.

— Сынок…

— Подожди на линии. Я вернусь через минуту.

— Игорь…

Оставив разговор с отцом в режиме ожидания, Игорь нашел в списке абонентов номер Эхуда. Он никогда не звонил другу ночью. Может, Эхуд спит без задних ног и не услышит звонка. Может, прячет на ночь телефон, чтобы тот не мешал. Может, вообще отключает.

— Ну… — сонный голос. — Это ты, Игорь?

И сразу, проснувшись, с беспокойством:

— Что-то случилось?

— Ты уходил, когда я заснул, верно? И дверь закрыл…

Эхуду не нужно было повторять дважды.

— Господи! — сказал он. — Я думал, у тебя есть вторая связка. Не хотел тебя будить.

— Есть вторая, но она у папы в «Бейт-Веред». Я думал, может, вид ключей от квартиры…

— Понял. Заеду по дороге на работу, тебе ведь не надо рано вставать?

— Сейчас, — сказал Игорь. — Звонил папа. Там что-то случилось. В «Бейт-Веред».

— Кто звонил? Фанни?

— Отец. Сам. И еще. Я видел, что произошло в тот день.

— В какой? — все еще не понимал Эхуд.

— Когда умерла мама. Понимаешь? Я видел. Я там был.

— Ты хочешь сказать…

— Бесконтактное наблюдение. Все признаки. И три мозга в перепутанном состоянии.

— Три? — Эхуд соображал быстро, но он не знал того, что знал Игорь.

— Тами — третья.

Теперь Эхуд понял.

— Буду у тебя через четверть часа.

— Папа, — сказал Игорь, переключив линию, — я приеду через полчаса, раньше никак. Что произошло? Ты…

То, что он хотел спросить, не выговаривалось вслух.

— Что с Тами? — вместо этого спросил он.

Отец молчал.

— Папа!

В трубке было тихо. Игорь посмотрел на дисплей. «Разговор окончен. Длительность разговора 7:42».

Пока он говорил с Эхудом, отец отключился. «Я же просил подождать на линии…» Он просил. По голосу отца почему-то решил, что болезнь отступила, хотя, скорее всего, было мгновенное улучшение, сменившееся обычным состоянием. Но тогда отец не догадался бы отключить линию… Что, в конце концов, происходит?

Игорь позвонил отцу, и звонкий женский голос, показавшийся вдвойне неуместным, сообщил: «Вы попали в голосовой почтовый ящик абонента…»

Игорь позвонил Фанни, и звонкий женский голос, ставший Игорю ненавистным, сообщил…

Есть ли телефон у Тами? Почему-то он постеснялся спросить у Томера. Сейчас мог бы…

В двери щелкнул ключ.

— Прости. — Эхуд ввалился в квартиру заспанный, с помятым лицом, он, похоже, и умыться не успел, в отличие от Игоря, который все же кое-как привел себя в порядок. — Я был уверен, что у тебя есть вторая связка! Что случилось?

— По дороге, — бросил Игорь. — Поехали.

— Но, — засомневался Эхуд, — сейчас ночь, нас не пустят.

— Пустят.

По ночной Хайфе мчались, притормаживая у светофоров, мигавших желтым. Эхуд ничего не спрашивал, глядя на дорогу.

— Звонила Фанни, — заговорил Игорь, стараясь мысленно упорядочить впечатления, ощущения, соображения и выводы. — Несколько раз. Но я спал. Проснувшись, перезвонил, но ее мобильный был отключен. Понял: что-то случилось, и решил поехать в «Бейт-Веред». Но не нашел ключа. Не догадался, что ключ взял ты. Эхуд, мы много раз обсуждали, может ли мозг воспринимать одновременно две и более реальностей? И пришли к выводу, что в режиме квантового компьютера это возможно. Но только тогда, когда в перепутанном состоянии находятся два или более квантовых компьютеров. Иными словами — два мозга или больше. Но мы не приняли во внимание, что в таких условиях нет и ограничений во времени, поскольку время не входит в уравнения запутанных состояний! Понимаешь, я увидел… Нет, «увидел» — не то слово. Это не была зрительная галлюцинация, хотя я видел все очень ясно, как тебя сейчас — даже яснее, потому что был день. И это не была слуховая