Филип Дик - Скользя во тьме Страница 29

Как-то раз, еще до того, как он погрузился исключительно в работу тайного агента, Арктуру довелось брать страховой взнос у пары относящихся к высшим слоям общества, процветающих цивилов, у которых за время их отсутствия вынесли чуть ли не все барахло — очевидно, торчки. В те времена подобные люди еще проживали в районах, где бродячие воровские кодлы перли все, что не приколочено. Профессиональные кодлы, один из членов которых обязательно стоял на стреме километрах в двух дальше по улице, наблюдая, не вернутся ли жертвы. Арктур вспомнил, как тот мужчина и его жена хором говорили; «Люди, которые взламывают ваш дом и забирают ваш цветной телевизор, из той же породы преступников, что убивают животных или портят бесценные произведения искусства». Нет, отозвался тогда Боб Арктур, прервав ненадолго регистрацию их вклада, почему вы так считаете? Как раз наркозависимые, по крайней мере из его опыта, редко вредили животным. Он был свидетелем тому, как торчки долго кормили и ухаживали за ранеными животными, тогда как цивилы скорее всего дали бы этих животных «усыпить». Таков был цивильный термин, а также давнишний термин мафии для убийства. Однажды Арктур помогал двум совершенно выпавшим торчкам в тяжком и печальном процессе вызволения застрявшей в разбитом окне кошки. Торчки, едва ли способные видеть и понимать что-то еще, битый час ловко и терпеливо трудились, пока кошка наконец не оказалась на свободе и, слегка кровоточа, спокойно устроилась у них на руках. Кровоточили, впрочем, все они — и кошка, и наркоманы — один тип в доме вместе с Арктуром, другой снаружи, где из окна торчали жопа и хвост. В конечном счете кошка освободилась без серьезных ран, а потом они ее покормили. Торчки понятия не имели, чья это кошка. Очевидно, она проголодалась и через их разбитое окно почуяла запах пищи — и, в конце концов, не сумев привлечь их внимание, попыталась туда запрыгнуть. Торчки в упор не замечали кошку, пока та не начала вопить, а уж тогда они ради нее забыли на время разные свои глючные номера и фантазии.

Насчет «бесценных произведений искусства» Арктур не был слишком уверен, потому как не вполне понимал, что сие означает. Во время вьетнамской войны в Май-Лай четыреста пятьдесят бесценных произведений искусства были подчистую уничтожены по приказу ЦРУ — бесценные произведения искусства плюс рогатый скот, куры с цыплятами и прочие животные, не внесенные в список. Когда Арктур об этом задумывался, он всегда становился малость дурканутым, и ему уже было сложно рассуждать по поводу музейных полотен и тому подобного.

— Как вы думаете, — произнес он, старательно ведя машину, — когда мы умрем и в Судный День предстанем перед Богом, наши грехи будут перечисляться в хронологическом порядке или в порядке их тяжести? А если в порядке их тяжести, то в восходящем или нисходящем? Или по алфавиту? Просто мне неохота, чтобы, когда я в возрасте восьмидесяти шести лет загнусь, Бог начал мне бух-теть: «Стало быть, ты тот самый пацан, что в 1962 году стырил три бутылки из грузовика с кока-колой, когда тот припарковался у универсама 7-11, и тебе придется в темпе все это объяснить».

— Думаю, там будут перекрестные ссылки, — сказал Лакман. — И Бог не будет тебе ничего бухтеть. Ему что, больше заняться нечем? Тебе просто дадут компьютерную распечатку, где будет вся длинная колонка уже просуммированных грехов.

— Грех, — хихикая, заметил Баррис, — это жидовско-христианский миф, давно устаревший.

— Может статься, — прорычал Арктур, — все твои грехи соберут в одну большую бочку для солений… — тут он обернулся, чтобы сверкнуть глазами на антисемита Барриса, — бочку для кошерных солений. А потом просто поднимут ее и внезапно выплеснут все содержимое тебе в морду. И ты будешь просто стоять и обтекать собственными грехами. Хотя туда как пить дать по ошибке попадет и пара-другая чужих.

— Не совсем чужих, — уточнил Лакман. — Другого человека с тем же именем и фамилией. Другого Роберта Арктура. Как мыслишь, Баррис, сколько всего на свете Робертов Арктуров? — Он пихнул Барриса локтем. — Могут компьютеры Калифорнийского технологического нам это сказать? А заодно, раз уж они этим займутся, собрать досье и на всех Джимов Баррисов?

Сколько всего на свете Бобов Арктуров? — подумал Боб Арктур. Мысль завернутая и идиотская. Могу только двух вспомнить, решил он. Причем один, по имени Фред будет следить за другим, по имени Боб. За тем же самым человеком. Или нет? Действительно ли Фред — то же самое, что и Боб? Кто может это знать? Это могу знать только я. Ведь я единственный в мире, кто знает, что Фред — это Боб Арктур. И все-таки, подумал он, кто я такой? Который из них я?

Остановившись у подъездной дорожки, они осторожно направились к передней двери. Дверь была не заперта, а баррисовская записка осталась на месте, однако внутри дом казался таким же, каким они его оставили.

Баррис мгновенно взбурлил подозрениями.

— Так-так, — пробормотал он, войдя в дом. Быстро протянув руку к самому верху книжной полки у двери, он вытащил оттуда свою смехотворную пушку 22-го калибра. Затем Баррис застыл с пистолетом в руке, пока Арктур с Лакманом ходили и смотрели, как и что. Животные набросились на них с шумными просьбами хавки.

— Ну что ж, Баррис, — сказал Лакман, — теперь я вижу, что ты был прав. В доме определенно кто-то побывал. Это совершенно ясно — правда, Боб? Поразительно скрупулезное сокрытие всех признаков, по которым можно было бы распознать чье-то присутствие, со всей очевидностью указывает на их… — Тут он возмущенно пернул и пошел на кухню посмотреть в холодильнике банку пива. — Да, Баррис, — бросил он от холодильника, — тебя капитально наебали.

По-прежнему бдительно осматриваясь с пистолетом в руке, Баррис проигнорировал это замечание и не оставил попыток обнаружить предательские следы. Может, он их и найдет, наблюдая за ним, подумал Арктур. Спецы вполне могли хоть что-то после себя оставить. Любопытно, подумал он затем, как паранойя способна порой ненадолго увязываться с реальностью. В таких особых ситуациях, как сегодняшняя. Дальше Баррис рассудит, что я намеренно выманил всех из дома, чтобы позволить тайным гостям сделать свое черное дело. Потом он разберется с тем, кто они, зачем здесь побывали и так далее. Вполне возможно, он уже с этим разобрался. По сути, уже давно; достаточно давно, чтобы затеять порчу цефаскопа, машины и еще Бог знает чего. Может статься, когда я включу свет в гараже, дом вдруг загорится. Главное сейчас, впрочем, побывала ли здесь бригада по установке жучков, смонтировала ли мониторы и закончила ли все, что намечалось. Об этом Арктур не мог узнать до разговора с Хэнком, когда Хэнк обеспечит его подробной схемой расположения мониторов, а также сообщит о месте обработки магнитных барабанов. И разной дополнительной информацией, которую шеф бригады по установке жучков вместе с другими экспертами, задействованными в операции, захотят ему отгрузить. В процессе их совместной игры против Боба Арктура, подозреваемого.