Джон Браннер - Всем стоять на Занзибаре Страница 29

– Я однажды видел утечку жидкого гелия из находившегося под давлением шланга. Это навело меня на мысль. Я вытащил один из шлангов… и полил ей руку. Начисто заморозил. Скристаллизовал. По весом топора она обломилась.

– Надо полагать, ее теперь назад не пришьешь?

– Борода Пророка, нет! Она, наверное, тут же испортилась – как размороженное яблоко!

– Вам грозят серьезные последствия? К примеру, вы предстанете перед судом за то, что изувечили посетительницу?

– Разумеется, нет, – вырвалось у него почти презрительно. – «ДжТ» заботится о своих, а учитывая, что герла пыталась сделать с Салманассаром… В этой стране мы всегда больше печемся о праве собственности, чем о правах человека. Кому, как не вам, это знать?

– Ну, если дело не в последствиях, значит, в самом поступке. И какого вы теперь о себе мнения?

Норман уронил руки.

– Вы прошляпили свое призвание, да? – горько сказал он. – Вам надо было бы стать психоаналитиком.

– Мои неврозы – не из тех, какие можно спроецировать на других невротиков. Я кое о чем вас спросил, если я не слишком ошибаюсь, именно об этом вы и пришли поговорить. Так почему бы нам с этим не закончить?

Дрожащей рукой Норман поднес к губам почти забытый косяк. Теперь он запалил его, затянулся и задержал первый пых. Полминуты спустя он сказал:

– Что я чувствую? Какого я о себе мнения? Такое чувство, будто меня поимели. Мне стыдно. Я наконец сравнял счет. Я добыл трофей – я добыл руку Белого Человека. И как же я пришел к тому, что смог ее отрубить? Следуя правилам жизни, установленным Белым Человеком. А они ни к черту не годятся. Потому что какой прок от этой руки моему предку? Он же мертв!

Он снова пыхнул и на сей раз задерживал дым целую минуту.

– Да, пожалуй, мертв, – после недолго размышления согласился Элайху. – А что до сегодняшнего дня. Как по-вашему, его следует оплакивать сегодня?

Норман помотал головой.

– Вот и хорошо. – Элайху вернулся к прежней позе: локти на подлокотниках, кончики пальцев сведены. – Пару минут назад я упомянул кое о чем, что показалось вам притянутым за уши, – о том факте, что сегодня люди не называют друг друга словом «ублюдок», первоначальное значение которого было «незаконнорожденный». Это показательно. Родился ты в браке или вне оного, уже не имеет значения, так же было и для нас в дни рабства, когда наши прабабки и прадеды не женились – они просто размножались. Слово, которое употребляют сейчас в качестве оскорбления, по всей вероятности, означает «больной гемофилией». Это отражает озабоченность нашего общества: рожать детей, имея подобный пагубный ген, сегодня считается отвратительным и асоциальным поступком. Вы понимаете, к чему я?

– Мир меняется, – сказал Норман.

– Вот именно. Вам уже больше не шесть лет. Работодатель не может сделать со своими подчиненными то, что давным-давно сделал Белый Человек с вашим трижды прадедом. Но стал ли мир из-за этих банальностей раем?

– Раем?

– Ну конечно же, нет. Разве в настоящем недостаточно проблем, чтобы терзать себя из-за проблем прошлых?

– Да, но… – Норман беспомощно развел руками. – Вы даже не представляете, в какой тупик меня заманили! Я годами трудился, создавая самого себя теперешнего. Годами, Десятилетиями! Что мне теперь делать?

– Это вам решать.

– Надо же, какой легкий ответ – «Это вам решать»! Вы сами сказали, что годами живете вне страны. Вы не знаете, что представляет собой Белый Человек, даже сегодня, не знаете, как он все время на тебя наседает, раздражает, провоцирует. Вы просто не жили моей жизнью.

– Думаю, это разумное возражение.

– Например… – Невидящими глазами Норман уставился на стену над головой Элайху. – Вы слышали про женщину по имени Гвиневера Стил?

– Полагаю, она создала механический стиль, который сегодня в моде у женщин и от которого они походят скорее на роботов с конвейера, чем на живых существ, рожденных от матери.

– Верно. Она планирует вечеринку. Это будет квинтэссенция всего, о чем я говорил, эдакий склизкий микрокосм в стенах одной квартиры. Стоило бы потащить вас с собой, тогда бы вы…

Он остановился посреди фразы, внезапно ужаснувшись тому, что и кому говорит.

– Мистер Мастерс, прошу меня простить! Я не имею права говорить с вами в таком тоне! – Он вскочил на ноги, чтобы скрыть смущение. – Мне следовало бы самым искренним образом поблагодарить вас за терпение, а я вместо этого вас оскорбляю и…

– Сядьте, – сказал Элайху.

– Что?

– Я сказал, сядьте. Я еще не закончил, и вы тоже. Вы считаете, что вы передо мной в долгу?

– Конечно. Если бы я не смог сегодня с кем-нибудь поговорить, то, наверное, сошел бы с ума.

– Как точно вы выражаете мои чувства, – с тяжеловесной иронией сказал Элайху. – Могу я предположить, что в данный момент вы не слишком озабочены сохранностью секретов корпорации «ДжТ»?

– Я чертовски хорошо знаю, что они не в сохранности.

– Прошу прощения? – Элайху моргнул.

– Личная проблема… А, чего таить? Пару часов назад я узнал, что терка, которая последнее время у меня жила, экономическая шпионка; мой квартирант обнаружил подслушивающее устройство в полиоргане, которой она привезла с собой. – Норман лающе рассмеялся. – Все, что хотите узнать, только спросите… я всегда могу потом сказать, что это она украла тайну.

– Я бы предпочел, чтобы вы сказали мне открыто, если вообще готовы сказать.

– Да, мне не следовало этого говорить. Спрашивайте.

– С какой целью, по мнению людей из «ДжТ», я обратился к вашей корпорации?

– Не знаю. Мне не сообщили.

– Но сами вы догадались?

– Не совсем. Пару часов назад мы говорили об этом с моим квартирантом. Но ни к какому определенному выводу не пришли.

– Что, если бы я сказал, что намереваюсь продать ближайшего друга в рабство Белому Человеку и верю, что делаю это для его же блага? Что тогда?

Рот Нормана открылся, гулы сложились в правильное «О». Он щелкнул пальцами.

– Президента Обоми? – сказал он.

– Вы очень умный человек, мистер Хаус. Ну… и ваш приговор?

– Но что у них такое есть, что могло бы понадобиться «ДжТ»?

– Не «ДжТ» как таковой, скорее Государству.

– Которое не желает получить еще один кризис наподобие Изолы?

– Вы начинаете меня изумлять, и я не шучу. Норману стало не по себе.

– Откровенно говоря, это был один из вариантов, которые мы с моим квартирантом прокручивали. Хотя не услышь я об этом от вас, то не поверил бы.

– Почему? Годовой доход «ДжТ» почти в пятьдесят раз превышает валовой национальный продукт Бенинии; корпорация могла бы купить не одну слаборазвитую страну.