Андрей Величко - Дом на берегу океана Страница 29

Разобравшись с торпедами, я прикинул примерную стоимость деталей для изготовления большого катамарана. Если принимать по тонне водоизмещения на человека, то нужен примерно сорокатонный.

По самым оптимистическим прикидкам получалось, что такая игрушка обойдется мне тысяч в двести пятьдесят – триста. Это я еще потяну, но ведь и тут следует учитывать вышеупомянутый закон, точнее, первое следствие из него. Оно гласит – "реализация любых хоть сколько-нибудь масштабных планов потребует в пи раз больше времени и денег, чем это предполагалось". И, значит, с учетом такой поправки катамаран явно выходил за пределы моих текущих финансовых возможностей. Посему передо мной открывались два пути.

Или урезАть проект.

Или добывать денег.

Не особо раздумывая, я выбрал второй вариант. Потому как примерно представлял себе, где возьму недостающие средства. А точнее, кто мне их даст.

Наверное, некоторые уже обратили внимание, что я часто вспоминаю отца. Мать ушла от нас, когда мне было четыре года, я ее почти не помню. А отец умер в две тысячи четвертом году. От инфаркта после вызова на допрос. Он работал на предприятии, производящем авиационные турбины. И, когда там начался очередной передел собственности, показался кому-то очень удобным козлом отпущения.

Инициаторы процесса мне были неизвестны, но оперуполномоченного я запомнил. Не составило большого труда выяснить, что уже тогда он жил явно не по средствам, так что вопрос "кто виноват" даже не вставал. Ну не может человек, при официальной зарплате в тридцать тысяч ездящий на "Туареге" и сразу после смерти отца купивший четырехкомнатную квартиру, вести дела иначе как в собственных шкурных интересах! Кстати, если судить по автопарку, припаркованному у ОБЭПа, он совершено не являлся белой вороной.

Но остальные меня не интересовали, а этот…

Ему я мог быть благодарен за то, что совершенно перестал бояться какой-нибудь неизлечимой дряни вроде рака или СПИДа. Если вдруг у меня обнаружится такое, мне будет чем занять остаток жизни.

Ну, а теперь появилась возможность провернуть это дело и не в режиме камикадзе. То есть убить гада, но так, чтобы перед смертью он, скотина, поделился неправедно нажитыми деньгами. Заодно подлец и помучается, на что, наверное, будет приятно посмотреть.

Сейчас в Москве – начало апреля, поэтому я надел закрытый шлем и сел на скутер. Пора было приступать к разведке на месте, и светиться на своей "девятке" мне не улыбалось.

После четырех сеансов наблюдения (два утром, два вечером) я решил, что можно приступать к составлению плана операции. За прошедшие годы клиент почти не продвинулся по служебной лестнице, но зато еще увеличил свое благосостояние. Ездил он теперь на "Порше Кайен", причем чуть ли в самой дорогой комплектации – как я узнал в базе данных, оформленном на какую-то бабу. И сменил квартиру, вселившись в недавно построенную у Ходынки высотку. Кажется, цена его нового жилища превышала полтора миллиона долларов. Впрочем, это было неважно. Важным же являлось то, что сволочь приезжала на работу днем, а уезжала поздно вечером – видимо, смогла пробить себе такой распорядок, чтобы меньше стоять в пробках. То есть клиент до конца апреля будет возвращаться домой в темноте, чем я и собирался воспользоваться. И, значит, по-быстрому купив все необходимое для изготовления торпед плюс комплект одежды для Поля, вернулся на свой остров. Сразу стало абсолютно некуда спешить – сначала экспедиция на Питкэрн, потом подготовка, затем собственно операция по приглашению господина старшего оперуполномоченного на Хендерсон. А для него не пройдет и суток до того счастливого момента, когда он станет моим желанным гостем. Ну, а Поль, я так думаю, не откажется мне немного помочь, задатки у молодого человека весьма многообещающие.

Изготовить две небольших лодки из пенопласта получилось быстро, а радиоуправление к ним я спаял сам. Благо можно было не заморачиваться с попаданием в выделенный для этого диапазон, а тупо сделать передатчик на два мегагерца с довольно широкой полосой, генерирующий несущую с модуляцией в килогерц, что соответствовало команде "руль вправо", или три килогерца – "руль влево". Никаких других команд торпедам не требовалось.

Поль за пару дней научился неплохо управлять лодочками, пока вместо аммонала загруженными песком. После чего я зарядил их уже всерьез, снабдил электровзрывателями наподобие того, что использовал при создании пруда, и велел спрятать оружие в пещерах. Случайного взрыва можно было не бояться – для запуска преобразователя, заряжающего конденсаторную батарею, требовался ключ, который Поль должен был постоянно носить с собой. Кроме того, там имелась блокировка. Даже при разрешении на заряд он не начнется до того, как лодка окажется в морской воде, да и то с минутной паузой.

На этом меры по укреплению обороноспособности я счел достаточными и приступил к подготовке экспедиции на Питкэрн. В так называемой каюте "Авроры" теперь висела целая метеостанция, состоящая из часов, барометра и гигрометра. Сама каюта имела улучшенную герметизацию, или, точнее, хоть какую-то. Потому как в прошлый раз не было вообще никакой, этот закуток залило первой же волной.

Далее я доработал защиту бензогенератора. Да, в прошлый раз он не заглох, несмотря на пару раз перекатившиеся через него волны, но, во-первых, я заранее накрывал его своей курткой. А во-вторых, далеко не факт, что с такой защитой он выдержал бы третью волну, не говоря уж о четвертой или пятой.

Теперь на корме катамарана стоял герметичный фанерный ящик с двумя направленными вверх полутораметровыми трубами. Одна, прямая, шла от глушителя. Вторая имела колено для слива случайно попавшей воды и предназначалась для забора воздуха.

И вот, наконец, двадцать шестого февраля, ровно в три утра по местному времени, стартовал второй дубль экспедиции на Питкэрн. Барометр показывал семьсот шестьдесят пять, Тонга уверяла, что как минимум неделю погода будет отличной. Дул слабый южный ветер, а урчание мотора из ящика можно было услышать только около него. Электронный спидометр показывал двенадцать километров в час. Я не стал делать его сам, потому как готовый стоил не так уж дорого, всего шесть с небольшим тысяч рублей.

Первое время я всматривался в светлеющий горизонт, хоть и помнил, что в прошлое плавание глядел на него в упор и не заметил ничего чуть ли не до самого последнего момента. Но потом рассвело, меня отпустило, и дальше я просто любовался бескрайним океаном. Низкий силуэт Хендерсона скрылся из виду примерно в пять утра, и теперь со всех сторон была только вода.