Евгений Прошкин - Механика вечности Страница 29

Капризно бибикнув, с проезжей части на газон перед кафе заехала красная машина.

— Совсем распоясались, — раздраженно буркнула женщина рядом.

Чтобы узнать спортивный «ЗИЛ-917», мне хватило одного взгляда. Я не удивился. Давно уже было ясно, что мы с Куцаповым — фигуры из одной и той же игры. Как бы мы ни перемещались, далеко друг от друга нам не уйти, похоже, на этой доске не так уж много свободных клеток.

Куцапов вылез из машины и расслабленно прикрыл дверцу. Ему нравилось производить впечатление. Он любовно погладил сияющую крышу «ЗИЛа», едва достававшую ему до груди, и с превосходством оглядел пешеходов. Его самодовольный взор коснулся и меня, но не выделил среди прочих.

Словно он меня не помнит. Как будто я не угнал его машину, а он не хотел меня за это убить. Стоп. К Федорычу меня таскали в понедельник, а Ксения сказала, что сегодня воскресенье. Еще ничего не случилось.

Куцапов сладко потянулся и зашел в «Покушай». Сквозь стеклянные стены я видел приветственные кивки Яна и его радушную улыбку. Я умудрился пересечься с Куцаповым даже здесь.

— Нам нужен транспорт, — сказал я.

— Ну и что? — не поняла Ксения. Ей известно далеко не все.

— У меня как раз завалялась индульгенция на угон, — я похлопал себя по животу, и Ксения сразу же нахмурилась. Для женщины с правильными чертами лица она соображала слишком быстро. — Наказания без преступления не бывает, верно? Восстановим справедливость.

— Мы вернулись не для этого, — быстро проговорила она. — И как ты собираешься ее завести? Я расстегнул на рубашке две пуговицы и показал ей шрам.

— Он есть. Он существует независимо от моего выбора. Следовательно, выбор уже сделан. А ключи наверняка торчат в замке зажигания, иначе у меня не получилось бы.

Я был прав: Куцапов даже не потрудился заглушить мотор. Он не привык опасаться за свое имущество. Любопытно, кем он станет при мистере Ричардсоне? Кем-нибудь да станет, обязательно. Это его карма — быть в струе.

Не представляю, сколько на «ЗИЛ» пошло лака, но казалось, что его низкий, сужающийся к носу капот облит стеклом. Впереди капот плавно переходил в узкую монофару, между ней и землей оставалось расстояние не более ладони. Колеса «ЗИЛа» были спрятаны за чуть выгнутые крылья, отчего возникало впечатление, что это вовсе и не машина, а торпеда, решившая передохнуть на бережку.

Я не был большим знатоком автомобилей, однако о девятьсот семнадцатом кое-что слышал. Что спортивная машина собирается не на конвейере, а вручную, в количестве двенадцати штук в год, — это естественно. Обивка салона, а также всякие навороты вроде компьютера и спутниковой связи подбираются индивидуально, и в этом тоже нет ничего необычного. Но сиденье, изготовленное на заказ… Я помнил, как Кнут, брызгая слюной и тыча мне в лицо автомобильным каталогом, расписывал процесс снятия мерок. Для сидения самая важная часть тела — это задница. Задницы у нас с Куцаповым были разные.

Я кое-как устроился в чрезмерно глубокой впадине и нежно взялся за руль. В принципе было удобно.

— Случай с угоном — один из тех немногих, что закончатся благополучно, — заверил я Ксению, примериваясь к педалям. — Отметина на пузе — вполне умеренная плата за такое удовольствие.

— Удовольствие? — с сомнением переспросила она.

Я нажал на газ как можно мягче, но этого было достаточно, чтобы «ЗИЛ» перепрыгнул через пешеходную дорожку и, в мгновение ока долетев до рынка, зарылся в пирамиде пустых коробок. Я включил заднюю скорость и, едва коснувшись педали, так же молниеносно вернул автомобиль на прежнее место. На газоне остались две черные борозды, а у торговцев фруктами появилась новая работа: смятые картонки веером разлетелись по траве. В большой и чистой витрине «Покушай» было видно, как Куцапов бросает наполненную рюмку и устремляется к выходу.

— Что такое удовольствие? — спросил я сам у себя. — Да вот оно!

Я вывернул руль и снова дал газу. Когда автомобиль выскочил на асфальт, я просунул руку в открытое окно и, подняв ее вверх, сделал Куцапову «бай-бай».

Москву я знал неважно, а электронный навигатор попросту не смог включить, однако для первого вояжа результат был сносным: те несколько крюков, которые нам пришлось сделать, с лихвой окупились скоростью. Инспекторы на мои выкрутасы не обращали внимания, видно, машина Куцапова была заговоренной.

— Здесь останови, — попросила Ксения, когда мы выскочили на площадь Ермака.

— Я подвезу поближе.

— Ты не узнаешь, где я живу. Жила.

Своего адреса она, конечно, не сказала. Позволить человеку заглянуть в твое прошлое — это то же самое, что перед ним раздеться. Хотя на последнее я все еще не терял надежды.

Магнитофон у Куцапова стоял классный — квадросистема «Вега». Мой компьютер вместе с принтером наверняка не стоили столько, сколько одни его динамики. Я смело ткнул в первую попавшуюся кнопку, и каждый уголок кожаного салона возвестил:

— …аналитического отдела городского ОВИРа о том, что за последние шесть месяцев количество обращений иностранных граждан за въездными документами на территорию Российской Федерации увеличилось по сравнению с аналогичным периодом прошлого года в четыре и семь десятых раза. Россия становится все более привлекательной как для гастарбайтеров с Запада, так и для беженцев из стран с неблагополучной экономикой.

Слов диктора я не слушал — я в них купался. Это была самая сладкая музыка на свете. Все еще впереди! В две тысячи третьем году иммиграционный бум достигнет пика, и властям придется вводить ограничения на въезд иностранцев.

Я закурил и с тоской подумал о стимулирующих сигаретах Ксении, а вместе с ними и о новостях, которые мы смотрели по телевизору в моем две тысячи шестом. В моем ли?

На меня напало уныние, необходимо было как-то отвлечься. У Куцапова наверняка валялась куча кассет, только где их найти? Открыв «бардачок», я запустил в него руку и извлек целую стопку пластиковых коробочек в разномастных обложках. В основном — сборники блатных песен. Я покопался еще и наткнулся на что-то тяжелое.

Куцапов держал в машине пистолет. Ствол был похож на тот, что приставляли к моему носу. Внезапно мне в голову пришла одна идея. Я выщелкнул из рукоятки обойму и сунул ее в карман, затем проверил рубец на животе. Ничего не изменилось. Глупо. Конечно, глупо!

Я вставил обойму обратно и хотел было вернуть оружие на место, но, повинуясь какому-то неосознанному порыву, спрятал пистолет в куртку.

Это было большой ошибкой. Через площадь, мимо памятника с почетным караулом скаутов, ко мне направлялся постовой. Не переставая крутить на пальце свисток, он вальяжно поправил портупею — и кобуру. Выбросить из кармана ствол я не решался, поскольку в огромном лобовом стекле наверняка был виден чуть ли не до пят.