Артур Кларк - Перворожденный Страница 29

Байсеза перестала его слушать и только смотрела.

Диск Луны, почти полный в данный момент, совсем не был похож на то ночное светило, которое люди привыкли видеть с Земли. Байсеза залетела так далеко, что он предстал перед ней совсем под другим углом зрения. Прямо на нее надвигался огромный «правый глаз» моря Имбриум. Ясно просматривалась часть обратной стороны — густо усеянный кратерами сегмент, который люди смогли увидеть, только когда открыли эру космонавтики.

Но внимание Байсезы было приковано не к геологии, а к следам деятельности человека. Вместе с Майрой они жадно вглядывались в базы «Армстронг» и «Тук», хорошо видимые на фоне темно-коричневой лунной пыли в виде выступающих куполов, светящихся серебристо-зеленым светом. Байсезе даже показалось, что она видит дорогу, серебряную линию, проложенную через кратер Клавиуса, в котором как раз и располагалась база Тука. Потом она осознала, что это скорее всего электромагнитная взлетная полоса, тянущаяся на многие километры.

Современная Луна представляла собой преимущественно индустриальную зону. Огромные долины, покрытые лавой и пылью, выглядели так, словно их тщательно прочесали. Лунные моря были изрыты карьерами, в которых добывались полезные ископаемые. Сама пыль использовалась для получения воды, кислорода и минералов. На полюсах располагались огромные фермы, работающие на солнечных батареях, новые обсерватории сверкали, как свежий скол на куске антрацита. Они были сделаны из черного стекла, получаемого в микроволновых печах прямо из лунного грунта. Вдоль экватора сверкала хромированная нить: альфатрон, самый мощный ускоритель частиц в Солнечной системе.

Что-то во всем этом индустриальном царстве беспокоило Байсезу. После миллионов лет ничем не нарушаемого спокойствия здесь произошли такие кардинальные изменения! А ведь прошло всего сто лет с тех пор, как Нейл Армстронг впервые ступил на лунную поверхность. Экономическое развитие Луны всегда было мечтой самого Бада Тука. Но теперь она поражалась, как это Перворожденные, которые сами по себе были старше Луны, могли спокойно смотреть на это нескончаемое столпотворение.

Ее окликнула Майра:

— Мам, посмотри туда, на море Имбриум.

Байсеза посмотрела. Она увидела диск диаметром в несколько километров. Он сверкал отраженным солнечным светом, и при этом его поверхность постоянно и волнообразно колыхалась.

— Это фабрика по производству солнечных парусов, — объяснил Алексей. — Здесь расстилают ткань и напыляют на нее пленку из бора. Но при этом ткань необходимо все время вертеть, чтобы лунная гравитация ее прочно удерживала…

Сверкающий диск, казалось, все время кружился и покрывался волнами, а потом вдруг, без всякого предупреждения, соскользнул с поверхности моря, словно его кто-то сдернул, и медленно начал всплывать вверх, в пространство, колыхаясь и вибрируя, как паутина в воздухе.

— Как красиво! — выдохнула Байсеза.

Алексей пожал плечами.

— Симпатично, да. Но, если честно, большинству из нас Луна не кажется чем-то интересным. Лунные жители — не настоящие космики. Как можно стать космиком, если до Земли отсюда всего день или два пути? Мы называем Луну земной мансардой…

Макс предупредительно пробормотал:

— Подходим к ближайшей точке!

Теперь перед Байсезой сверкал огромный лунный лик во всей своей красе. В кратерах чернели непроницаемые тени. Женщины схватились за руки. Байсеза с ужасом подумала, что есть вещи, не предназначенные для того, чтобы их видели люди.

Тут они пересекли терминатор — неровную линию, состоящую из освещенных пиков и провалов кратеров, и погрузились в темноту, слегка рассеянную бледным сиянием Земли. Оказавшись в лунной тени, их корабль словно бы потерял опору, и Байсеза почувствовала, как на борту испаряются последние следы гравитации.

17. Военный корабль

Джон Меттернес торопливо поднялся в командный отсек «Либерейтора».

Эдна спросила:

— Все штатно?

— Дурдом, — ответил бортинженер. Он задыхался. Легкий бельгийский акцент поверх естественного для него австралийского делал его шипящие скорей похожими на дребезжащие. — Мы загрузили эти магнитные штуки, и подсоединили куда следует, и при этом даже ухитрились сохранить в целости и сохранности свои головы. Все формальности выполнены, пусковые контейнеры на месте… Да, все штатно, корабль готов к запуску. Причем почти вовремя.

Ему было около сорока. Грузный мужчина, который так потел, что ухитрялся промочить комбинезон сквозь все защитные слои. Вокруг его рта виднелась легкая корка. Скорей всего, его снова недавно стошнило. Он был в звании старшего лейтенанта, но на «Либерейторе» должен был лететь в качестве бортинженера. Он поздно пришел в космос, будучи одним из тех несчастных, кто трудно привыкал к микрогравитации. Впрочем, сейчас это уже не имело особого значения: когда включится А-двигатель, гравитация на «Либерейторе» придет в норму.

Эдна нажала на кнопку дисплея, бегло взглянула на высвеченный приказ к началу операции и сказала, что разрешение на взлет от начальства с Ахиллеса получено.

— Взлетное окно откроется через пять минут.

Меттернес казался очень встревоженным, лицо его имело землистый оттенок.

— Господи!

— С тобой все в порядке? Обратный отсчет уже пошел, но его можно остановить…

— Нет-нет! Просто… ты поймала меня врасплох, вот и все. Я не думал, что все случится так быстро. Чем быстрее мы начнем, тем лучше. Впрочем, пока мы дойдем до нуля, что-нибудь обязательно успеет сломаться. Так всегда было… Либи, покажи мне схему.

Огромный экран перед ними очистился, затем на фоне горящих тут и там звезд на нем появился вид Ахиллеса, затем его сменило голографическое изображение «Либерейтора», вид сбоку в реальном времени, проектируемый с помощью сенсоров, расположенных на самом Ахиллесе и в других местах. Джон нажал несколько кнопок, и корпус корабля на экране стал прозрачным. Большая часть его внутреннего оборудования светилась зеленым светом, но тут и там вспыхивали красные точки: они служили индикаторами самых важных инженерных узлов, независимо от того, ожидался ли сегодня запуск или нет.

Схема по своей сути была очень простой. «Либерейтор» выглядел как праздничный фейерверк: ракета длиной около ста метров с жилыми отсеками в носовой части и огромным соплом, зияющим в хвосте. Большая часть корпуса была заполнена добытым на астероидах льдом или, скорей, грязным снегом, который должен был служить реактивной массой, необходимой для движения корабля вперед.