Иэн Бэнкс - Безатказнае арудие Страница 29

Тот же самый легкий транспорт, на котором они прибыли в мобильную обсерваторию Долины Скользящих Камней, вернул их к лифту, который спустил через толщу крыши и километровой глубины пространство находящейся ниже комнаты – холодное, мрачное, заброшенное место, где у стен были свалены камнеходы и багады; сквозь узкие сводчатые окна проникали лучи света, освещавшие сумбур расколотых камней, среди которых засыхала даже бабилия.

Армейский камнеход подбросил их к входу в стене, откуда начинался туннель с действующим в нем фуникулером ограниченного пользования. Они добрались до шестого уровня, на широкую полку, где фермы выживания производили большую часть холодной и все равно разреженной атмосферы. Свет проникал сюда через окна во всю высоту стены, эти окна выходили на море воздуха, в котором сидели пушистые облачка, похожие на белые острова.

Гидроватор опустил их на пол, а пайкер повез по обработанным машинами полям к стоянке клифтера, который раньше доставил их сюда. Стравив газ, аэростат быстро опустил их на три уровня; во время спуска у них заложило уши. Они вошли в залитое солнцем помещение фермы, затем в тенистый пригородный солар, а оттуда в промышленную камеру с искусственным светом в двух концентриках от Большого зала. На скоростном бронированном вагоне монорельса они миновали темную запретную зону под пространством комнаты, находящимся под контролем инженеров, а потом на дирижабле поднялись в офис гадателя – старинную резиденцию, размещенную в ризнице залитой солнечным светом восточной часовни.

Гадатель Ксеметрио встретил их на пристани.

– Госпожа главный ученый, – сказал он, беря ее за руки. – Спасибо за визит.

– Я рада, – пробормотала она, улыбаясь ему, потом опустила глаза и высвободила свои руки. – Вы, кажется, знаете моих помощников. Секретарь Расфлин, адъютант Госкил.

– Как всегда, очень приятно, – сказал гадатель, кивая. Это был высокий, плотный человек, еще один ровесник главного ученого. Его лицо, хотя и покрытое морщинами, оставалось решительным, а цвет волос был убедительно черным, как вороново крыло.

Расфлин и Госкил кивнули в ответ, Расфлин при этом самодовольно подмигнул Госкил, но та ему не ответила.

– На вас, кажется, теперь большой спрос, главный ученый, – сказал Ксеметрио, ведя их к двери.

– Вот уж точно, – кивнула Гадфий.

– Так-так. – Вид у гадателя был такой, словно он хотел спросить что-то еще, но, когда они входили в дверь, вопрос задала Гадфий.

– И что мы можем сделать здесь? У вас опять эти ваши… помехи, гадатель?

Ксеметрио кивнул.

– Все та же проблема, главный ученый, и мой персонал никак не может выявить источник. Безопасность утверждает, что это не может быть преднамеренной фальсификацией тайного агента, а криптографы настаивают на том, что с их стороны все в порядке, а потому проблема находится где-то здесь. Два дня назад мы предсказывали криптозавровое событие, которое не случилось, а сегодня мы не смогли предвидеть убийство… одной важной персоны. Если так пойдет и дальше, то мы не сможем предсказывать даже погоду…

Госкил стояла напряженно, выпрямившись как доска. Потом потерла глаза и потянулась.

– Нет, если тут что и есть, то я не вижу.

Гадфий отвернулась от дисплея на стене. Он посмотрела, как Госкил сделала несколько круговых движений руками.

– Думаю, что после этого глупого обморока сегодня утром я в некоторой степени восстановила самоуважение, задержав вас – двух молодых – допоздна. – Она улыбнулась, потом тоже зевнула. – Ну, ладно, – рассмеялась она, – нам всем пора баиньки. – Она посмотрела на Расфлина и кивнула на стенной экран, который тут же выключился.

Они находились в просмотровой комнате библиотеки при офисе гадателя. Вокруг были записи и отчеты практически на всех носителях, известных истории.

– Да нет, мадам, я ничуть не устал. – Расфлин резко выпрямился на стуле. – Я мог бы продолжать…

– Зато устала я, Расфлин, – пояснила она. – Я думаю, немного сна всем нам не повредит. День был долгий. Может быть, утром, выспавшись, мы и найдем что-нибудь.

– Может быть, – неохотно сказал Расфлин. Он встал, разгладил свою форму и несколько раз быстро моргнул, словно все еще старался разбудить себя.

Госкил рассеянно оттирала пятно у себя на одежде.

– Вы думаете, гадатель говорит нам всю правду? – спросила она, зевая. Расфлин бросил на нее предостерегающий взгляд.

– Я думаю, мы должны исходить из этого предположения, – рассудительно произнесла Гадфий, складывая свой файл-нот.

«Гадатель, – подумал король, – уже, наверно, спит».

Адиджин оставил главного ученого и ее помощников и переместился в спальню Ксеметрио. Старик и в самом деле спал, голова его лежала на подушке, содержащей рецепторную сеть.

… полет над синим морем, синие крылья рассекают теплый воздух; внизу зеленый остров, обнаженные женщины нежатся на черном песке, встают, указывают на него, прикрывая козырьком ладони глаза, а он разворачивается и направляется к ним.

Лусиду снова снится сон. Адиджин и раньше посещал спящий мозг гадателя и всегда находил там одно и то же – какое-нибудь эротическое приключение, пустое и в конечном счете больше скрывающее, чем говорящее.

Он снова переключился на других, вошел в мозг Расфлина как раз вовремя – услышал его слова: «Спокойной ночи, мадам» и мельком уловил карикатурный образ двух старых тел, совокупляющихся у стены. Расфлин подмигнул Госкил, и они отправились в свои отдельные комнаты, а Гадфий пошла в свою. На этот раз Госкил ответила на его взгляд.

Король, заинтригованный этими взглядами, последовал за Гадфий, используя статические камеры, расположенные но всему офису.

Главный ученый отправилась к себе, разделась, быстро помылась, надушила свое полное, в седых волосках тело (неплохо, подумал король, хотя оттенок кожи и поддерживается явно искусственным образом; а груди увесисты так неопровержимо, хоть и ненатурально, что вид у них почти угрожающий), накинула халат, проверила монитор на дверях и, выскользнув из комнаты, пошла по темному коридору.

– Ага, – подумал король, проследив за ней до самых покоев гадателя.

Гадфий села на кровать гадателя Ксеметрио, которого разбудил ее тихий стук в дверь. Над кроватью располагался источник мягкого света. Гадатель сел, нежно обнял главного ученого и поцеловал. Он вытянул руки и распустил сзади ее волосы. Потом он уложил ее так, чтобы ее голова лежала в изножье кровати, а длинные седые волосы, подобно серебряным жилам в породе, улеглись вдоль спинки изножья, ноги же легли на его подушку.

«Черт!» – выругался Адиджин, которому пришлось переключиться на потолочную камеру в тот момент, когда Ксеметрио сел и его голова оторвалась от подушки с сетью рецепторов.