Стивен Бакстер - Плот. По ту сторону времени Страница 29

— Долго же ты сюда шел, — сказал наконец Говер.

— Я не разговариваю с марионетками, — пробормотал, не глядя на него, Паллис, — когда знаю, в чьих руках нити. Скажи Деккеру, что я здесь.

Говер покраснел от возмущения.

— Деккер занят. У нас не положено…

— Конечно, нет, — устало сказал Паллис, — просто скажи ему. Понятно?

И старик повернулся к возбужденной толпе.

Говер отошел.

Высокий рост позволял Паллису видеть поверх голов. Люди собрались вокруг пробоины в стеклянной стене Платформы. Из пробоины тянуло холодом, и Паллис, несмотря на свой опыт полетов, почувствовал тошноту при мысли о близости этой бездны. В пробоину была продета металлическая балка длиной в несколько футов, нависавшая над Краем. На балке стоял юноша в изодранной и закопченной форме, на которой все еще блестел офицерский галун. Он стоял, гордо подняв голову, настолько окровавленную, что Паллис не смог узнать его. Толпа, смеясь, издевалась над Офицером, ударами Кулаков и дубинок заставляя его шаг за шагом продвигаться по балке в открытое пространство.

— Ты хотел меня видеть, пилот?

Паллис повернулся.

— Деккер. Давно не виделись.

Деккер кивнул. Его массивная фигура с трудом вмещалась в комбинезон, тщательно обшитый черной лентой. На широком лице, испещренном шрамами, было властное выражение.

Паллис показал в сторону молодого Офицера.

— Почему ты не остановишь эту кровавую забаву?

Деккер улыбнулся.

— Я тут не командую.

— Скажи это кому-нибудь другому.

Деккер откинул голову и рассмеялся.

Он был ровесником Паллиса. Они выросли по соседству и в детстве были противниками, хотя Паллис всегда признавал его превосходство. Но когда они выросли, пути их разошлись. Деккер никогда не был способен подчиниться дисциплине любого класса и поэтому был направлен в Инфраструктуру. Со временем лицо Паллиса покрылось маской профессиональных шрамов деревянщика, тогда как лицо Деккера представляло собой карту, нарисованную десятками Кулаков, ног и ножей…

Но он всегда с лихвой возвращал долги. И постепенно приобрел позицию неофициальной власти. «Если хотите, чтобы что-то было сделано быстро, обратитесь к Деккеру…» Так что Паллис знал, кто извлечет пользу из этого бунта, если даже Деккер сам не инспирировал его.

— Ладно, Паллис, — сказал Деккер. — Зачем ты хотел меня видеть?

— Я хочу знать, зачем ты и твоя банда жаждущих крови школяров потревожили меня на дереве.

Деккер пригладил седеющую бороду.

— Что ж, я, разумеется, могу говорить только как представитель Временного Комитета…

— Разумеется.

— У нас есть кое-какой груз, который необходимо переправить на Пояс. И мы хотели бы, чтобы ты руководил полетом.

— Груз? Какой груз?

Деккер кивком указал на кучку Ученых.

— Для начала этих. Рабочая сила для рудника. Во всяком случае, большинство из них. Молодых и здоровых мы оставили.

— Весьма благородно с вашей стороны.

— Еще ты возьмешь продовольственную машину.

Паллис нахмурился.

— Ты отдаешь на Пояс одну из наших машин?

— Если ты почитаешь историю, то поймешь, что они имеют на это право.

— Давай не будем говорить об истории, Деккер. В чем дело?

Деккер поджал губы.

— Подъему народной любви к нашим братьям на Поясе, скажем так, не может противиться ни один честный человек.

— Значит, ты потакаешь толпе. Но если Плот потеряет свое экономическое преимущество перед Поясом, ты тоже многое потеряешь.

Деккер улыбнулся.

— С этим я разберусь по мере надобности. До Пояса путь долгий, Паллис, тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. И в дороге многое может случиться.

— Ты намеренно хочешь угробить одну из машин! Ради Костей, Деккер…

— Я этого не сказал, дружище. Я хотел только сказать, что транспортировка машины на дереве или флотилии деревьев будет колоссальной технической задачей для твоих деревянщиков.

Паллис кивнул. Деккер, конечно, прав: машину придется привязать к шести или семи деревьям. Чтобы не нарушить строй на всем пути к Поясу, ему понадобятся лучшие пилоты… В голове замелькали имена и лица…

А Деккер улыбался. Паллис раздраженно нахмурился. Стоит только таким людям, как Деккер, подкинуть ему интересную проблему, как все остальное улетучивается.

Деккер обернулся к своим товарищам.

Юного Офицера загнали уже на добрый фут за стеклянную стену. По его лицу текли слезы и кровь. Как раз в это время нервы у парня не выдержали, он расслабился, и на его штанах расползлось постыдное пятно, что вызвало восторженный рев толпы.

— Деккер…

— Я не могу его спасти, — твердо сказал Деккер. — Он не сорвал свой галун.

— Это делает ему честь.

— Он чокнутый самоубийца.

И вдруг из рядов съежившихся Ученых вырвался молодой черноволосый человек. Он крикнул:

— Нет! — и размахивая покрытыми шрамами кулаками, бросился на спины толпы.

Ученый вскоре исчез под градом ударов и наконец, тоже окровавленный и в разорванной одежде, был вытолкнут на балку. И вдруг, несмотря на свежие синяки, грязь и щетину несчастного, пораженный Паллис узнал пылкого юношу.

— Рис, — вырвалось у него.

Рис смотрел на злобные, задранные вверх лица, голова у него гудела от побоев. Поверх голов он мог видеть маленькую кучку Ученых и Офицеров, которые жались друг к другу, неспособные даже посмотреть, как он будет умирать.

Офицер наклонился к нему и, перекрикивая шум, сказал:

— Я должен поблагодарить тебя, рудничная крыса.

— Не стоит благодарности, Дов. Наверное, я все еще не привык видеть, как все травят одного. Даже тебя.

На них снова посыпались удары. Рис осторожно шагнул назад. Добраться сюда издалека, столь многому научиться… и только для того, чтобы кончить подобным образом?

…Ему вспомнился момент революции, когда он встретился возле Рубки с Говером. Рис немедленно сел среди Ученых, Говер же сплюнул на палубу и отвернулся.

Холлербах тогда прошипел ему:

— Ты чертов идиот. Что ты наделал? Главное сейчас выжить… Если мы не продолжим работу, то даже ежесменные революции черта с два чего изменят.

Рис покачал головой. В словах Холлербаха была своя логика, но, без сомнения, существуют вещи более важные, чем простое выживание. Возможно, когда ему будет столько же лет, сколько Холлербаху, он изменит свое мнение…

Несколько смен он был лишен пищи, воды и сна и вынужден был заниматься примитивными работами по поддержанию жизнеспособности Плота, используя самые грубые инструменты. Рис молча терпел постоянные унижения, ожидая, когда кончится кошмар.