Олег Авраменко - Протекторат Страница 29

— Конечно, нет, — успокоил я его. — Пока я не пытаюсь всучить вам взятку, все в порядке. Просто в прокуратуре не приветствуют контакты свидетелей обвинения с адвокатами защиты.

— Тогда это их личное дело.

По всему было видно, что Торн-Смит сгорал от желания рассказать мне обо всем, что он видел и чего не видел, но о чем знает. Бесспорно, убийство доктора Юрия Довганя было самым выдающимся событием в его пока что короткой жизни, и осознание своей причастности к этому делу внушало молодому человеку чувство собственной значимости. Сейчас он не испытывал ко мне никакой враждебности, но я мог держать пари, что после перекрестного допроса в суде он возненавидит меня всеми фибрами души. Вот такая у нас, адвокатов, скотская работа.

Когда лифт остановился на шестнадцатом этаже Владимир Торн-Смит первым вышел из кабины, пересек просторный вестибюль и остановился перед дверью, на которой красовалась табличка с надписью «Юрий Л. Довгань, доктор психологии».

— Помещение еще никто не занял, — объяснил Торн-Смит, доставая из кармана карточку-ключ. — В приемной все осталось точно так, как было в день убийства, а из кабинета изъяты лишь те вещи и предметы, которые принадлежали лично доктору Довганю.

Он сунул карточку в щель, послышался тихий щелчок замка, и дверь открылась. Мы вошли в просторную приемную, приблизительно пять на восемь метров. В ее дальнем конце, справа от двери в кабинет доктора, располагалось рабочее место секретарши — Светланы Торн-Смит, жены сопровождавшего меня охранника. Сейчас оно пустовало, и на широком столе, кроме интеркома и компьютерного терминала, больше ничего не было. Мягкий стул был вплотную придвинут к столу.

— Ваша жена по-прежнему работает в медцентре? — спросил я.

— Нет. Девять дней назад Светлана родила сына и ушла с работы.

— Это ваш первый ребенок?

— Да.

— Примите мои поздравления.

— Спасибо.

Я не спеша прошелся по приемной, стараясь не упустить ни единой детали обстановки. Судя по тем снимкам, что я видел в деле, здесь действительно ничего не меняли, разве что регулярно проводили уборку. Даже журналы и брошюры на столиках возле кресел для посетителей были те же самые — «Мне 14», «Юный ксенобиолог», «Как поладить с родителями» и тому подобное.

До того рокового дня Алена Габрова уже пятый месяц регулярно приходила на прием к Юрию Довганю, известному специалисту по детской и подростковой психологии. Делала она это не по своей инициативе, а по настоянию школьного психолога-консультанта, которого сильно беспокоила ее возросшая агрессивность по отношению к сверстникам и учителям. Особенно доставалось от девушки преподавателям истории, философии и литературы. Для шестнадцатилетнего подростка с высоким уровнем умственного развития ничего не стоит выставить своего учителя круглым идиотом, и Алена проделывала это с завидной регулярностью и огромным удовольствием. Ей было невдомек, что школьный преподаватель — не ученый, ему вовсе не нужно знать слишком много, он лишь обязан владеть знаниями по своем> предмету в объеме, требуемом программой, но владеть ими досконально и уметь передать их ученикам.

Насмешки Алены Габровой были умны, остроумны и крайне язвительны, она умело находила в каждом человеке слабые места и била по ним без жалости и милосердия. Вне всяких сомнений, прокурор использует это на суде для обоснования своей версии о бессмысленной жестокости. Он обязательно вызовет для дачи показаний одного или нескольких ее учителей, например, преподавательницу английской литературы, которую Алена однажды довела до настоящей истерики. Ясное дело, присяжные проникнутся сочувствием к бедной женщине, целиком посвятившей себя детям, и еще больше невзлюбят мою подопечную…

— Ладно, — сказал я охраннику. — Здесь я все осмотрел. Теперь займемся кабинетом.

Как и в приемной, в кабинете сохранилась прежняя обстановка, не хватало только книг на полке, дипломов доктора медицины и психологии на стене за письменным столом, двух картин с пейзажами, бронзовой статуэтки древнего мудреца Зигмунда Фрейда и еще некоторых предметов обстановки, изъятых полицией или родственниками Довганя. Постояв с полминуты на пороге, я неторопливо прошел в глубь кабинета и остановился возле широкого, обитого кожей кресла, в котором был найден убитый доктор Довгань.

Я повернулся к стоявшему рядом Торн-Смиту:

— Раз вы здесь, то расскажите, как обнаружили тело.

— Значит, дело было так, — охотно заговорил молодой человек, — В четыре я сменился с дежурства и перед уходом домой решил заглянуть к Светлане. Она заканчивала работу в семь, ей оставалось еще три часа, и мне захотелось повидать ее. Я поднялся на этот этаж, вошел в приемную, но не успел обменяться с женой и парой слов, как прозвучал вызов интеркома. Светлана ответила; женский голос; представившись медсестрой из гинекологического отделения, попросил ее немедленно зайти к доктору Петровскому.

— Это личный консультант вашей жены? — уточнил я.

— Совершенно верно. И Светлана, ясное дело, была очень взволнована: такой срочный вызов не сулил ничего хорошего. Она тотчас сообщила об этом доктору Довганю, и тот, поворчав немного, все же разрешил ей отлучиться. Мы вместе поспешили на двадцать четвертый этаж, где находится женская консультация, а незадолго до этого ушел и пациент, паренек лет двенадцати, у которого как раз закончился прием. Так что доктор остался один.

— Когда это было? — спросил я.

— Точно не скажу, — ответил Торн-Смит, — Когда я пришел к жене, часы в приемной показывали 16.06. Так что, когда мы выходили, было не больше десяти минут пятого.

— А тот паренек ушел до звонка или после?

— Кажется, до. Или во время разговора. Но никак не после.

— Понятно, — кивнул я. — Продолжайте, пожалуйста.

— В общем, мы поднялись на двадцать четвертый

этаж и там выяснили, что никто Светлану не вызывал. Доктор Петровский как раз был занят, но мы переговорили с его ассистентом, и он заверил нас, что результаты последних анализов вполне удовлетворительны и беспокоиться не о чем. Решив, что произошла какая-то ошибка, мы вернулись обратно.

— Когда?

— Опять же точно не скажу. Но жена говорит, что в двадцать минут пятого.

— И она не сообщила доктору о своем возвращении?

— Почему же, сообщила. Уходя, жена, как обычно, выключила свой интерком, а вернувшись, снова включила. Этого было достаточно. Доктор очень не любил, когда его отвлекают во время работы без крайней необходимости, а Светлана думала, что у него уже находится ваша подзащитная, которой было назначено на четверть пятого.