Уильям Моррис - Воды дивных островов Страница 29

Заряночка осмотрелась по сторонам, и не увидела на всем зеленом лугу ни мужчины, ни женщины, ни тягловой скотины, ни дойной коровы или козы; взор различал только маленьких обитателей кустарника да полевицы, что стояла в цвету, да птиц, что шныряли в траве либо распевали на ветвях.

Тогда подумалось девушке, что следует идти вперед, иначе, чего доброго, поручения своего она не исполнит; и Посыльная Ладья может и не повиноваться скиталице, ежели не пройдет она испытания до конца; потому Заряночка с замирающим сердцем двинулась к дому.

Вскоре оказалась девушка на крыльце белоснежного дворца, так и не встретив по пути ни души, и не услышав даже голоса человеческого; и, позабыв о страхе, весьма дивилась Заряночка великолепию помянутого дома и новехонькому его виду; ибо походил дворец на цельный цветок, пробившийся из-под земли, и каждая деталь его подчеркивала и усиливала красоту прочих деталей; и столь изумлял новизной он, что могло показаться, будто каменщики сняли леса только вчера; однако же благоуханные садовые цветы у подножия стен нимало не были смяты.

И вот поднимается Заряночка по крыльцу к завешенному входу в огромную залу; и остановилась девушка ненадолго, и отдышалась, дабы успокоиться и взять себя в руки перед встречей со знатными, могущественными владыками, коих ожидала она застать внутри. Так собралась Заряночка с духом; одно только смущало ее, а именно, что из просторного и роскошного зала не доносилось не звука, так, что даже подумалось скиталице, а уж не покинули ли дворца его былые правители.

Гостья коснулась рукою двери, и дверь с легкостью распахнулась перед гостьей, и вошла она, и в самом деле увидела внутри нечто новое. Ибо по всей длине зала и поперек тоже расставлены были столы, а за столами сидело без числа народу, и руки пирующих протянуты были к ножу и блюду, к тарелке и кубку; однако такая тишина царила в зале, что трели птиц, доносившиеся из дворцового сада, оглушали девушку, словно голоса детей Адама.

Тут заметила гостья, что все собравшиеся, от знати, восседавшей на возвышении до поставленных повсюду слуг, - все это были женщины; ни одного мужа не различала Заряночка со своего места; все до единой были хороши собою, а многие просто прекрасны; щеки пирующих алели, глаза сияли, и волосы струились вниз роскошной волною. Так стояла скиталица долго, не смея пошевелиться, но ожидая, чтобы какая-нибудь из дам заговорила бы и все повернули бы головы к вновь вошедшей. Но никто не повернулся, никто не произнес ни слова. И среди этого безмолвия ужас девушки усилился несказанно, и столь тяжким бременем лег на сердце, что в конце-концов силы бедняжку оставили, и она рухнула на пол без сознания.

Когда Заряночка снова пришла в себя, и обморочный бред рассеялся, заметила она, что, судя по положению солнца в окнах, пролежала она в таком состоянии долго, скорее все два часа, нежели один; и сперва закрыла девушка лицо руками, сжавшись в комочек, чтобы не видеть безмолвной залы, ибо царила в ней прежняя тишина. Затем медленно поднялась Заряночка, и шуршание ее платья и легкие ее шаги громом отдались в ушах девушки. Снова оказавшись на ногах, посланница укрепила свое сердце, и двинулась к центру зала, дивясь еще более, чем прежде. Ибо когда приблизилась она к восседающим за столом дамам, и прошла мимо прислужниц, задевая их краем платья, заметила гостья, что ни одна из них не дышит, и поняла, что не говорят они и не движутся, потому что мертвы.

Первым побуждением девушки было немедленно убежать, но снова воспомнила она о своем поручении, и направилась в конец зала, к самому возвышению; и там, близ высокого стола, увидела она нечто новое. Ибо стояли там погребальные дроги, разубранные золотом и пурпурными тканями, а на них возлежал высокий муж, король, судя по виду, при поясе и короне; а подле погребальных дрог, у самого изголовья, застыла на коленях королева, - на редкость прекрасно сложенная, облаченная в парчу и жемчуга; она заломила руки, лицо ее искажено было страданием и болью. А поперек груди короля лежал окровавленный меч; и еще заметила Заряночка, что в то время как леди казалась живой и цвет лица ее ничуть не поблек, король был бледен, словно воск, и щеки его впали, а глаза закрыли плакальщицы.

Долго глядела и дивилась Заряночка; и теперь, ежели страху у нее поубавилось, то сердце ее переполнила бесконечная жалость ко всем этим людям, что мертвыми призраками восседали за столами в древней роскоши и великолепии. И не вовсе избавилась девушка от мысли, что они еще, чего доброго, пробудятся и набросятся на нее, и заставят присоединиться к немому сборищу, и станет она одной из них. Тут почувствовала бедняжка, что мысли ее мутятся, и испугалась, что снова потеряет сознание и не придет в себя более, но останется лежать навсегда подле образа мертвого короля.

Потому совладала Заряночка и со страхом, и с горем, и стремительно прошла по залу, не оглядываясь ни направо, ни налево, и вышла в сад, но не задержалась и там, ибо слишком близко находился сад к навеки умолкшему сообществу. Оттуда поспешила девушка на открытый луг, и милыми и родными показались ей знойный солнечный свет и крикливые птицы, и шелест листвы. Однако же, в таком смятении была бедняжка, что снова закружилась у нее голова, и почувствовала она, что не в состоянии более сделать ни шагу. Тогда из последних сил добрела она до куста боярышника, и в тени его рухнула на землю, и долго пролежала там без сознания.

Глава 11. А теперь оказалась она на Острове Королей.

Когда Заряночка пришла в себя, уже сгущались сумерки. Девушка вскочила на ноги и поспешила к Посыльной Ладье, ибо ни за что на свете не пожелала бы она провести ночь на этом жутком острове, ибо кто знает, вдруг собравшиеся в зале оживут и примутся разгуливать себе в сумерках и в темноте. Странница легко поднялась на борт, и принесла свою кровь в жертву гордыне ладьи, и та ожила, и понесла ее прочь, и так девушка скользила сквозь ночь, пока не заснула.

Когда пробудилась она, вокруг было светлым-светло, солнце как раз поднималось, и ло! - впереди, на расстоянии полумили, обнаружился каменистый остров: крутые склоны резко уходили вверх, нависая над берегом; а далее, словно бы опираясь на клыки скал и пики нагорий, стоял замок, белокаменный, высокий и массивный; однако же, надо полагать, из-за нагромождений скал, не занимал он много места. Ровно так же, как и изысканный дворец вчерашнего дня, замок казался только что отстроенным, и, хотя Заряночка и неискушена была в делах такого рода, сердце подсказало девушке, что этот дом возведен для нужд битвы.

Опечалилась Заряночка, видя, сколь необжит и мрачен остров, однако же как только ладья пристала к берегу в каменистой бухте, где к нагорным высотам вел достаточно крутой подъем, девушка тут же сошла на берег и двинулась вверх, к белым зубчатым стенам. Вскорости оказалась она на прямой каменистой тропе между двумя стенами скал, так что потеряла на время замок из виду, пока не добралась до ровной площадки, что глядела с высоты на синюю воду; а прямо напротив, рукой подать, перед девушкой громоздились огромные башни и стены. Нелегкий путь утомил Заряночку, и ощутила она себя до крайности беззащитной и слишком маленькой, чтобы иметь дело с такой грозной частью мира; и отвага ее иссякла, равно как и уверенность в поручении. Бедняжка опустилась на камень и бурно зарыдала.