Ларри Нивен - Мир вне времени (Сборник) Страница 29

— Но что произошло?

Оказалось, что Землей правили дети. Двадцать миллиардов детей в возрасте от одиннадцати лет до почти бесконечности.

— Люди изобрели бессмертие, и Государство нашло идеальную форму вечной молодости. Родители следили, чтобы дети переставали расти незадолго до достижения возраста… Как это назвать? Когда у девочек появляется кровь каждый месяц…

— Половая зрелость.

— Значит, незадолго до достижения половой зрелости. После этого дети живут практически вечно. Население перестает расти, потому что у таких Детей не бывает своих детей. Этот метод оказался гораздо лучше, чем прежний метод достижения бессмертия.

— А были и другие методы? Расскажи!

Внезапно норна впала в ярость.

— Я ничего не узнала! Известно только, что ими пользовалась только элита, класс диктаторов. Когда я прилетела, эти методы уже не использовались. Мой адвокат знал о них, но говорить ничего не стал.

— А что случилось с Солнечной системой?

— Мне не сказали.

Корбелл рассмеялся, но тут же умолк, когда Мирелли-Лира направила на него трубку. Значит, Государство и ей не дало поиграть в туриста.

Старуха опустила оружие.

— Мне ничего не сказали. Они обращались со мной как с человеком, у которого нет права задавать вопросы. Все, что я узнала, рассказал мне адвокат. Он выглядел двенадцатилетним Мальчиком, а его настоящий возраст я так и не узнала. Дети узнали о моем преступлении из бортового журнала корабля и приговорили меня к… — Видимо, этого выражения компьютер-переводчик не знал.

— А что это?

— Для меня остановили время. У них было особое здание, куда попадали преступники, которые еще могли пригодиться. — И снова горькая улыбка. — Я могла этим гордиться. Только необычные нарушители законов удостаивались такой сомнительной чести. Это были люди с высоким интеллектом, хорошими генами или интересными историями, которые можно рассказать историкам будущего. Всего в этой тюрьме содержалось около десяти тысяч человек. Мне повезло: Дети разрешили мне взять с собой лекарства. Правда, ровно столько, сколько я могла унести.

Норна наклонилась над постелью.

— Все это неважно, Корбелл. Я хочу, чтобы ты знал: существовала более ранняя форма бессмертия. Если мы найдем ее, то сможем снова обрести молодость.

— Я готов действовать, — сказал Джером и подергал руками, натягивая веревки. — Я на твоей стороне и хочу снова стать молодым. Зачем же держать меня связанным? — Неужели все настолько легко?

— Нам придется искать очень долго. Я сама уже давно ищу бессмертие. Мне нужны твои лекарства, Корбелл. Они не такие хорошие, как бессмертие диктаторов, но наверняка эффективнее моих.

К сожалению, ему пришлось отвечать.

— Мои лекарства на борту корабля, а корабль на орбите. И потом, они тебе вряд ли помогут. Ты наверняка старше меня, не считая того возраста, что я набрал во время анабиоза.

Джером чувствовал, как пот течет по его телу и скапливается на матрасе под ним. Он прекрасно понимал, насколько он беспомощен. И видел, как старуха поднимает трубку.

Она подождала, пока он перестанет метаться, и сказала:

— Я понимаю. Ты вылетел раньше, чем я, твои лекарства более примитивны, и поэтому мне нельзя их использовать. Но я тебе не верю.

— Это правда! Я родился, когда люди еще не высадились на Луне! Когда рак живота начал разъедать мое тело, меня заморозили…

— Заморозили? — Норна ему не верила.

— Да, заморозили! Люди надеялись, что медицина научится лечить рак и повреждения клеток, так что… — Его голос перешел в вой. На этот раз Мирелли-Лира долго не опускала трубку.

Потом Корбелл услышал:

— Открой глаза.

Он не хотел двигаться.

— Открой, иначе я выстрелю.

Его глаза были стиснуты, как кулаки, на лице — гримаса муки.

— Замороженный человек — просто хорошо сохранившийся труп. Ты больше не будешь врать?

Он помотал головой, не открывая глаз. Теперь он вспомнил, что говорил ему когда-то Пирсса: при температурах, близких к температуре жидкого азота, фосфолипиды в нервной ткани замерзают и мозг умирает. В двадцатом веке он шел на верную смерть. Только норне он ничего не сможет доказать.

— Послушай меня внимательно, — говорила Мирелли-Лира Зеелашистар. — Я не буду рассказывать, как меня в первый раз вывели наружу из вневременной тюрьмы. Но второй раз у генератора нулевого времени иссяк источник энергии. Больше тысячи людей вышло в раскаленный мир, почти лишенный жизни. Жара убила очень многих. Дожди лили буквально как вода из ведра, но без дождя умерли бы вообще все. Многие добрались сюда, здесь и ночь, и день длятся по шесть лет, но можно как-то выжить. Я была уже стара, но не хотела умирать.

Корбелл с неохотой открыл глаза.

— А что стало с остальными?

— Их поймали Мальчики. Я не знаю, что было дальше. Я сбежала.

— Мальчики?

— Не отвлекайся. Много лет я делала только одно: боролась за жизнь. Я искала бессмертие диктаторов, но не нашла и совсем состарилась. Все же мне повезло: я нашла маленькое вневременное хранилище с записями на пленке и химических носителях, а также генетически модифицированными семенами. Вначале я держала там свои лекарства, потом выбросила все и сделала вневременную камеру для себя. Потом я изменила систему подземных перемещений таким образом, чтобы любой пассажир из жарких районов попадал прямо ко мне, и поставила сигнализацию, чтобы выйти из вневременного убежища, когда кто-нибудь прибудет. Ты знаешь, зачем я все это сделала? Моей единственной надеждой были сильные лекарства, которые должен везти с собой дальний исследовательский корабль. В один прекрасный день прибудет исследователь из другой галактики. Конечно, он сядет в жаркой части планеты, и ему придется искать дорогу к полюсу. — Норна нависала над своим пленником, как хищная птица. — Подземный поезд привезет его прямо ко мне — вместе с лекарствами, которые придумали в моем будущем. Эти средства сделают меня молодой, а мои всего лишь позволяли мне оставаться старой. Корбелл, ты и есть тот человек.

— Посмотри на меня! Мирелли-Лира пожала плечами.

— Тебе может быть тысяча лет, а может быть и десять тысяч. Ты должен понимать, что я убью тебя, если ты продолжишь выдавать себя за другого. Таким ты мне бесполезен.

— Почему? — Он сразу поверил, что старуха убьет его.

— Мы — последние граждане Государства и последние люди на Земле. Все остальные — больше не люди. Если мы помолодеем, то сможем размножаться, и появятся новые люди. Но если у тебя нет лекарств, то на кой ты мне сдался? — Норна попыталась говорить мягче. — Послушай. Ты слишком стар для того, чтобы чувствовать действие даже твоих сильных лекарств. Я еще не так стара. Верни мне здоровье, и я найду настоящее бессмертие, которое раньше было только у диктаторов. Ты стар и слаб; пока я ищу, ты будешь отдыхать.