Сергей Синякин - Операция прикрытия Страница 29

Из папоротников и тонких гибких ветвей Тимофеев сплел подобие люльки, уложил в нее найденное существо и приторочил свое хитрое устройство к луке седла. Потом он неторопливо и методично осмотрел кусты и ничего больше не обнаружил. От дальнейшей поездки пришлось, конечно же, отказаться и вернуться на кордон.

Чем кормить раненого, лесник не знал; поразмыслив немного, попробовал напоить его молоком. Молоко странному существу пришлось по вкусу, потом уже Тимофеев стал подмешивать в молоко и мед. Существо пило напиток и время от времени коротко посвистывало, забавно вытягивая круглое отверстие, заменявшее ему рот, от чего нижняя часть лица найденыша становилась похожей на небольшой хоботок. Возможно, что этим посвистыванием существо пыталось разговаривать с Тимофеевым, только лесник его все равно не понимал.

А потом за существом прилетел странный голубоватый диск. Он завис над домом лесника, и поначалу Тимофеев здорово струхнул. Нет, он боялся не за себя, он боялся за жену с дочкой, хотя, если честно сказать, за себя он тоже немного боялся. Диск висел над домом, закрывая небо, и негромко гудел, как шмель. Потом в нижней части диска открылось темное отверстие, и оттуда ступенчатыми каскадами стали падать лучи света. Когда они достигли земли, то оказалось, что они ив самом деле образуют лестницу, по которой вниз спускаются несколько существ, которые во всем походили на лежавшего в доме раненого.

— Понимаешь, — жарко вздохнул Тимофеев. — Мы и не пошевелились, словно оцепенение нас какое охватило. А они спустились на землю и пошли в избу. Смотрим, двери перед ними сами открылись, вошли, потом выходят, товарища своего несут. Даже не несут, а словно он в коконе каком светящемся, плывет впереди них. Уплыл мой раненый в ихнюю машину, тут один из тех, кто вниз спустился, разворачивается и прямо ко мне подходит. Подошел, протягивает руку свою и мою щеку трогает. Потрогал ее несколько раз и к лестнице светящейся направился. Тут ему Маришка на глаза попалась. Чудак этот как засвистит, усики над его глазами дыбом стоят. Обошел он Маришку несколько раз, даже на корточки присел. И все свистит — весело так, пронзительно. У меня внутри все захолодело, ну, думаю, утащит он сейчас нашу Маришку наверх, а мы и помешать не успеем. Да обошлось. Посвистел он немного, потом усиками ее всю потрогал, поднялся и наверх по лестнице пошел. А потом дырка в диске затянулась, начал диск крутиться — поначалу медленно, а потом все быстрей и быстрей, а потом мы глянули — ничего, только небо синее и облачка редкие по нему плывут.

Тимофеев замолчал, развел руками, давая понять, что рассказ его окончен. Бабуш сидел, обдумывая услышанное. Придумать такую историю лесник не мог. Да и зачем ему было что-то выдумывать? Теперь Бабуш прикидывал, как ему построить разговор, чтобы вынудить лесника рассказать об устройстве, прожигающем деревья. Придумать он ничего не успел, помогла дочка лесника.

— Общались с ним как-нибудь? — спросил Бабуш.

— Говора вроде не было, — сказал лесник, пожимая плечами. — Картинки были. Но от них ли, не знаю.

— А что за картинки? — вмешался Козинцев. — Ты про картинки поподробнее расскажи. Видишь, интересно товарищу журналисту.

— Странные картинки, — неохотно сказал лесник. — Звездное небо вроде, а потом, когда ближе стало, то вроде и не звезды, а шары огненные косматые, а вокруг белые шарики разного размера крутятся. И огонь… Много было в картинках огня… Да не помню я, ежели б знать, что да почем, запоминал бы обязательно.

Видно было, что откровенничать леснику не хотелось.

— Тять, тять, — сказала беспокойная Маришка. — А ты им фонарик того кузнечика покажи.

— Не было никакого фонарика, — беспомощно сказал лесник. Врать он точно не умел, лицо его сразу выдало да беспокойно зашевелившиеся руки.

— Как это не было? — возмутилась девочка. — Ты же мне сам показывал, ну покажи, покажи! — И она радостно захлопала в ладоши.

— Ты, Тимофеев, не ври, — наставительно сказал Козинцев, шумно потянув из стакана пахучий чай. — И не смей нужные науке вещи от ученых людей прятать. Видишь, как товарищу журналисту интересно?

Ага, — сказал лесник. — Я понимаю, что он такой журналист, как я ветеринар. Журналист бы уже меня вопросами засыпал, а этот сомневается, правду ли ему рассказывают или байки втуляют. Я так понимаю, что, если я добровольно эту самую штуковину не отдам, этот самый товарищ журналист меня тут же в райцентр увезет, а на кордоне такой обыск будет, блоху английскую и ту найдут, если заваляется где!

— Ну, зачем вы так? — примирительно сказал Бабуш. Я же к вам с добром приехал.

— Ладно, — махнул рукой лесник и поднялся. — Один черт руки жжет.

Сутулясь, он скрылся в другой комнате, вернувшись, положил на стол странный цилиндрический предмет, немного напоминающий немецкий фонарик, только утолщение на конце закачивалось отполированным, как и весь фонарик; торцом. На корпусе предмета выделялась красная кнопка и странные знаки, напоминающие иероглифы.

— Что это? — удивленно спросил Козинцев.

— То самое, — вздохнул лесник. — Оружие того зелененького.

— Я оформлю выемку, — уже не скрываясь за личиной журналиста, сказал Бабуш.

Козинцев кашлянул и показал глазами на дверь. Бабуш догадливо вышел во двор.

— Александр Николаевич, — сказал Козинцев. — Не надо никаких актов изъятий. Лучше напиши, что мы его, нашли, когда осматривали место, где этот зеленый тип лежал.

— Чего ты боишься? — удивился Бабуш. — Какая разница, нашли мы ее или лесник нам эту штуку отдал?

— Не знаю, — сказал Козинцев. — Только мне кажется, что так будет лучше. Сделай это, Николаич. Береженого Бог бережет.

Написав акт, Бабуш спросил:

— И как эта штука действует? Знаешь?

— Да чего там знать, — неохотно сказал лесник и, взяв «фонарик», вышел на крыльцо. До ближайшего дерева был с метров тридцать, да и само оно, толщиной в два обхвата, внушало доверие. Тимофеев направил утолщение странного «фонарика» в сторону дерева и нажал красную кнопку.

В первое мгновение Бабушу показалось, что в крону дерева ударила молния — раздался громовой удар, послышался треск, и пылающая крона дерева рухнула на зеленеющий внизу кустарник, сбивая с него снег. Над обломками дерева встал клубящийся столб пара.

— Ничего себе! — озадаченно сказал Козинцев. — Чистый гиперболоид! Я у Толстого роман читал, там именно так все и было!

Глава девятая

Берия прилетел не один,

С ним прилетел заместитель начальника следственного управления МГБ полный и улыбчивый и вместе с тем холодноглазый Лев Шварцман, который прихватил с собой трех следователей и двух криминалистических экспертов. Вид следователей, одетых в повседневную форму, раздражал Королева, вызывая неприятные воспоминания. Ну не мог он к этим костоломам из МГБ относиться спокойно и ровно. Может, эти люди и не были костоломами и способны были к продуктивным и доброжелательным беседам с людьми, но память Сергея Павловича восставала против разума. Тем более что делать им на полигоне было совершенно нечего. Не их это была епархия, дай следователям волю, они сразу же пустят ход расследования происшествия в Житкуре по накатанным рельсам, и опомниться не успеешь, как сведут все к банальному вредительству, да при этом еще и виновных найдут из числа тех, кто остался жив после налета.