Джек Уильямсон - Звездный мост Страница 29

Наконец Хорн добрался до гранитного откоса. Теперь куда — влево, вправо? Определиться, сориентироваться было невозможно, значит, надо положиться на удачу. Ах, мать-удача, ты уже столько раз выручала меня. Подскажи и на этот раз.

Итак, в какую сторону? Он выбрал правую и поспешил вдоль стены. Несколько раз лучи света настигали его, однако Хорн каждый раз удачно маскировался, пока наконец не добрался до знакомых, милых сердцу кустов. Он нырнул в расщелину, здесь перевел дух. Обдумал положение. Издали уже отчетливо доносился лай охотничьих псов. Сумел ли он обмануть собак? Кто может сказать? Даже если обманул, охотники быстро раскусят придуманную им хитрость. Загадка ли для них эта петля, которую он сделал по пустыне? Через какое время их можно ждать здесь? Думается, очень скоро. В любом случае ему надо хотя бы немного отдохнуть. Тем более что, кажется, его приключение на этом и окончится.

Когда и где оно началось?

Это был легкий вопрос. Он даже с некоторым удовольствием ответил на него: все началось в совершенно темной комнате на Кварноне-4. Конец всей этой истории случится здесь, в бесплодной пустыне, на древней Земле. Ну, разве что с какими-то небольшими поправками… На этот раз ему из переделки не выбраться, и план, придуманный им, — пшик, труха. Не более того…

Вот на какой вопрос он ответить не мог — за каким чертом надо было убивать человека, который одной ногой уже стоял в могиле. По виду Кохлнар мог протянуть от силы несколько дней. Неужели заказчик не знал о состоянии здоровья Генерального управляющего, пусть даже это была строго охраняемая тайна? Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда. Зачем кому-то оказалось необходимым связывать их две судьбы — Кохлнара и его, Хорна? Тоже вопрос.

Невольно Хорн вспомнил кое-что из своей прежней жизни. Он родился в Плеядах, здесь он стал взрослым.

В его краю личность, ее право поступать так, как она хотела, были священны. Слишком много забот было у колонистов, чтобы тратить время попусту на написание законов. Тем более что выполнять их никто не собирался. Жизнь в том краю состояла из постоянной, никогда не прекращающейся борьбы. Человек значил там столько, сколько мог взять. Граница была повсюду.

Хорн рано усвоил этот принцип. Первая Кварнонская война осиротила его. Местным властям было на это наплевать. Алан не озлобился, просто принял все как должное. Чем быстрее человек усваивает полученные уроки, тем у него больше шансов на выживание.

Всего, чего он добился, он добился с помощью собственных усилий. От природы он получил крепкое тело и хорошо работающие мозги. Ему не надо было повторять дважды. Он быстро овладел всеми навыками, которых требовала от него выбранная им профессия.

Собственно, жизнь устроена очень просто, все происходящее — как хорошее, так и плохое — похоже. Человек достоин того, чего он достоин. Брать он должен то, что может взять. И конечно, никаких сантиментов. Никогда — жалость, сострадание, мягкотелость… Потому что все эти так называемые чувства тоже являются оружием если не нападения, то уж определенно обороны. И что бы ни напевали ему в уши умники моралисты, плевать он, Хорн, на них хотел. Пусть вселенная идет своим путем, он пойдет своим. Если им никогда не доведется встретиться, это ее, вселенной, проблемы.

Алан выглянул из расселины, бросил взор на звезды. Когда-то он верил, что люди в чем-то похожи на них. Наивный человек!.. Люди более похожи на этих охотничьих псов, что идут по его следу. А внутри у них такие же мясистые мускулы, паутина нервов, красная жижа. Говорят, что все люди связаны между собой так или иначе… Посмотрим… Он пока этого не замечал. Вероятно, уже и не успеет получить удовлетворительный ответ на этот вопрос. Так же как и на другой — зачем надо было подставлять его, Хорна? Зачем поручать работу, которую смерть могла куда лучше исполнить через несколько дней?

Так что все. Кранты! Амба!.. Об одном жалел он в тот момент — почему не погиб вместе с родителями, когда эронские корабли сбросили свой смертоносный груз на его родную планету? Тоже повезло? Не скажите — такая удача ему была совсем не по сердцу. Он пошарил по ближайшим кустам — просто так, назло судьбе — и неожиданно наткнулся на тушку кролика, попавшегося в один из его силков. Это было хорошее предзнаменование. Удача опять улыбнулась ему. Он тоже улыбнулся ей — глянул вверх на звезды и состроил радостную гримасу. Хватит ерничать, теперь хотя бы он набьет желудок, так что помрет сытым и довольным.

Человек и культура — понятия трудно сопоставимые. В то же время кое в чем они схожи. Живое существо состоит из клеток, объединенных в органы, исполняющие те или иные функции. Также и культура… Она возможна только тогда, когда отдельные индивидуальности объединятся в некую совокупность, называемую обществом. Подобно клеткам, индивидуумы выполняют те или иные функции. Труд, наследственные признаки порой разделяют их. Размножение и развитие происходит примерно сходным образом. Люди, как и клетки, бывает, тоже начинают выходить из-под контроля, развиваются бурно, поспешно, наобум и в конце концов начинают угрожать существованию самого организма.

В этом смысле империя представляла собой удивительное явление. Она тоже являлась организмом, и если продолжить аналогию, то следует отметить, что центральная планета была как бы сердцем, мозгами и желудком, а кровеносной и нервной системами ей служила паутина туннелей, с помощью которых из завоеванных миров высасывались все соки.

Самый большой, наиболее хорошо защищенный туннель вел от Эрона в недра гигантской звезды Канопус, в самую ее желтоватую сердцевину… Оттуда столица империи качала энергию. Посредством этого неиссякаемого притока энергии поддерживалась в рабочем состоянии вся транспортная сеть галактики. Энергия передавалась по стенкам других труб, и путем модулирования потока имелась возможность организовать надежную и сверхбыстродействующую систему связи.

Туннели были спроектированы таким образом, что могли пропускать суда любых типов — большегрузные транспортники, пассажирские лайнеры и боевые крейсера. Более мелкие суда грузились в специальные контейнеры. Все средства имели один и тот же диаметр и ограждались от касания стенок широкими золотыми ободьями, устроенными на носу и на корме. Так действовала кровеносная система империи.

Аналогии можно перечислять, однако подобный метод не может дать полного и ясного описания предмета. Дело в том, что Эрон как таковой в чем-то был очень похож на живое существо, но в чем-то существенно отличался. Если попытаться уловить это соотношение, тогда, возможно, суть вопроса могла проясниться.