Александр Тесленко - Испытание добром (сборник) Страница 29

Над городом сияло СОЛНЦЕ!

ОРЛАН СТАХ[8]

Улица протянулась до самого горизонта, и Орлан Стах не спеша шел по ней, не имея никакой определенной цели. Почти у самого леса, где дорога поворачивала вправо, один из коттеджей чем-то привлек его внимание. Сначала ему показалось, что коттедж этот просто непохож на другие. И только потом, озаренный далекими воспоминаниями, понял — перед ним… его собственный дом, точнее, дом его родителей. Остановился. Небольшой коттедж походил на приземистый гриб на толстой ножке. Оранжевая шляпка крыши раскрашена серебристыми звездами. Маленький сад в лучах заходящего солнца. Яблони, посаженные отцом, уже постарели…

Перейдя дорогу, остановился у невысокого забора. Тут же распахнулись двери коттеджа, и через порог шагнул сухопарый пожилой мужчина. Орлан даже испугался, так он был похож на покойного отца — густая серебристая борода и такие же седые, взъерошенные волосы. Мужчина торопливо оглянулся по сторонам… И вдруг их взгляды встретились… Горячая волна растеклась по телу, запульсировала в висках Орлана. Сухопарый человек в вышитой сорочке быстро шел навстречу ему по тропинке мимо белых яблонь.

Вот он уже у забора. Вот совсем рядом…

— Орлан… — тихо, пересохшими от волнения губами произнес тот. — Я все время надеялся, что ты придешь, чувствовал — еще увижу тебя, ждал этот день.

— Дорий?!

— Да, Орлан, это я. Как ты нашел меня? — И, не дождавшись ответа, беззвучно заплакал. — Пойдем…

Они направились по узкой дорожке к дому.

— Как ты нашел меня? — повторил, не оглядываясь, Дорий.

Ветка цветущей яблони коснулась щеки Орлана, и он остановился:

— Честно говоря, я тебя не искал.

— Значит, случайно?

— Да.

Дорий нервно засмеялся, сотрясаясь всем телом, словно опять заплакал.

— Узнаешь наш дом? Я сделал его похожим на отцовский… И яблони посадил точно так же. Очень похоже, ведь правда?

Поднялись по ступеням к двери.

— Смотрю на тебя, Орлан, и вижу, как я постарел. Но, сам знаешь, в этом времени старятся быстрее. — Дорий, как бы извиняясь, смущенно улыбнулся.

Вошли в большую округлую гостиную без окон, с мягким желтым освещением. Светился весь потолок, как и в доме их отца. Посредине — овальный стол, застеленный белой, вышитой золотом, скатертью. На слегка вогнутых стенах много картин. Из соседней комнаты послышался приглушенный голос:

— Тебе показалось, не правда ли, Дорий? — В гостиную медленно вошла худощавая старушка в длинной широкой юбке, босая, в голубой блузке. Смущенно поздоровалась: — Добрый вечер… — и вдруг по-старчески и тихонько заплакала, как и Дорий только что. — Неужели мы снова встретились, Орлан? — Она сквозь слезы усмехнулась, и Орлан узнал улыбку юной Лианы… Той, которую он впервые увидел пятьдесят восемь лет назад.

Братья долго стояли, обняв друг друга.

— Рассказывай, Орлан… А то у меня дыхание перехватило и все мысли выветрились… Кто бы мог подумать, что мы еще увидимся. Ты представляешь, Лиана, он нашел нас случайно!

— Да, я вышел в вашем времени наугад. Собственно, не совсем, но мог бы выйти и десятилетием раньше или позже. Я писатель. Изучаю это время… Хочу написать книгу. Однажды вышел в сорок втором. Ко всему, казалось, был готов. Но разве предусмотришь все? Попал прямо под бомбежку… Под Тулой. Зимой. Оглушило. Долго лежал в снегу. А когда опомнился — мимо бежали люди, стреляли…

— Под Тулой? Я тоже в то время был там… Мы наступали… Ты, очевидно, выходил в другом цикле. А может, и я пробежал мимо тебя… Нет, не случайно ты выходил в сорок втором. Не случайно пишешь книгу об этом периоде. И совсем не случайно я построил дом, похожий на отцовский. Ты увидел его и остановился. Мы должны были встретиться… А отец жив, Орлан? — Дорий спросил с опаской, чуть слышно.

— Семь лет назад… Они с мамой почти вместе…

— Болели?

— Нет… Просто срок пришел… Последние годы тебя очень часто вспоминали… Почему вы не возвратились, Дорий? Мы все были уверены, с вами что-то случилось. Особенно после того, как вернулся Александр. Ты же помнишь, как он уверял всех, что останется в далеком прошлом навсегда. Помнишь? И это были не просто красивые слова. Александр был серьезным и мужественным парнем. Заявил: «Все! Я сделал что смог. Больше не выдержу».

Дорий и Лиана переглянулись:

— Вот послушай, как все случилось…

…В памяти еще звучали торжественные речи и марши в честь выпускников, еще отчетливы были перед мысленным взором лица друзей и педагогов, еще чувствовал рядом с собой взволнованную Лиану и ее маленькую теплую ладонь, крепко зажатую в своей, но непонятно почему уже понимал: им обоим очень не повезло.

Все произошло неожиданно. Однажды они смотрели только друг на друга и думали один о другом… И вдруг какая-то шальная волна кинула их в разные стороны, больно хлестнула Дория по лицу, швырнула пылью в глаза…

Неслась мимо конница. Глухой топот и надсадные крики. Частый треск выстрелов. Сабли в поднятых руках. Все это и весь мир, перевернутый вверх тормашками, пульсировал первозданной магмой. Пахло порохом. На губах чувствовался привкус крови. Лианы рядом не было. И никак не удавалось встать, чтоб осмотреться.

Он не заметил остановки. Пропустил то мгновение, когда картины окружающего перестали вращаться, сформировались в стойкое изображение действительности. Он оказался в самой гуще какого-то безумного вихря.

Неподалеку увидел железнодорожную колею. По ней в клубах дыма тащился паровоз с тремя старыми деревянными вагонами, за которыми гнались всадники… Кто они? Из вагонов отстреливались. Паровоз, как ни старался, не мог разогнать на подъеме свой небольшой состав.

А в памяти все еще продолжали звучать речи и бравурные марши…

Она лежала навзничь на клочке пожухлой травы среди желтого закопченного песка. Лежала окровавленная, какая-то жалкая и маленькая, а на экране светились цифры — 1920 год.

— Лиана, — прошептал он. — Ты жива?

Она не шевельнулась. Дорий долго смотрел на девушку. Как все глупо! И никто теперь не поможет.

— Лиана! — истерично закричал и не узнал своего голоса. Неуверенно, неловко ударил несколько раз ее по щеке, и девушка застонала, медленно открыла глаза:

— Больно… — выдохнула чуть слышно. — Где я? Что это за лошади проскакали? Может, банда какая? Страшно, Дорий. К так одиноко… Мы такие одинокие. Уйдем отсюда. Скорей… — Лиана приподнялась и села. Легкий ветерок шевелил ее золотистые волосы. — Мне страшно. Но это пройдет. Мы проживем здесь десять лет, как положено. Внесем свой вклад… Мне уже не так больно, могу вдохнуть полной грудью. Мы сейчас пойдем…