Алеся Троицкая - Обреченная Страница 3

Тридцать пар глаз вопросительно взглянули на него. На языке у всех вертелся один вопрос: откуда этого преподавателя выкопали?! Он был полным антиподом милого и скромного человека, которого обещала Лизка. И с внешностью, никак не вписывающейся в наши северные типажи.

Перед нами предстал мужчина лет двадцати пяти, ростом не менее двух метров, с развитым плечевым поясом. Его экзотическая внешность была настолько экстравагантной, что вводила в замешательство: кожа с красноватым отливом, покрытая ровным загаром, как будто он недавно прилетел из жаркой страны, в которой находился постоянно; волосы, слегка волнистые, длиною до плеч, были искусственно выбелены до холодного белого оттенка, как иней на стекле, и перевязаны черной шёлковой лентой. А миндалевидные глаза цвета охры были поразительно темные и глубокие, как две черные дыры, в которые, если долго смотреть, могло затянуть. Они так сильно контрастировали с его волосами, что делали его внешность притягательной и пугающей одновременно.

Шикарный черный костюм сидел на нем безупречно. Черные ботинки были так сильно налакированы, что могли отражать не хуже зеркала. Левое запястье было охвачено широким, как мне показалось, золотым браслетом с необычным орнаментом. А на среднем пальце правой руки был надет тяжелый перстень с черными камнями, отражающий безукоризненный вкус его владельца.

Оглянувшись на Викторию, чтобы узнать, какое на нее произвел впечатление преподаватель, я немного опешила. Девушка была ни жива, ни мертва: рот ее был приоткрыт, глаза стали настолько большими, что практически не помещались на лице, а все краски жизни покинули бедняжку, даже пресловутые румяна нечего не могли с этим поделать.

– Вики, что с тобой? Тебе плохо? – шепотом спросила я. Но девушка не реагировала, она приняла статичную позу, скромно сложила руки на коленях и опустила глаза в пол. Мне показалось, что ей стало неуютно и некомфортно находиться в одном помещении с этим мужчиной.

Возле учительского места мужчина прокашлялся, обращая на себя мое внимание. Посмотрев на него, я поняла, что мужчина не сводит с меня любопытствующего, небрежного взгляда.

– Простите, здесь девушке плохо… разрешите, я провожу ее к доктору?

Мужчина не спешил отвечать, продолжая буравить меня холодным оценивающим взглядом. Потом он медленно перевел его на Викторию, и его рот превратился в тугую напряженную линию. Это меня немного сконфузило. Сглотнув, я снова проговорила:

– Моей подруге стало нехорошо. Разрешите ее проводить в медицинский кабинет?

– Нет, – отрывисто и грубо проговорил мужчина, продолжая с интересом наблюдать за моей реакцией. При этом его плотно сжатые губы выдавали неприкрытое раздражение. Как будто он смотрел на маленьких назойливых мух и думал, как их прикончить одним ударом.

– Что? – его ответ меня обескуражил.

– Ты плохо слышишь? – издевательски переспросил мужчина.

– Нет, но я не понимаю. – Я непроизвольно начала злиться. – Моя подруга вот-вот упадет в обморок, а вы тут строите из себя неизвестно кого!

– Подруга? – удивленно переспросил он с каким-то подозрительным сомнением. – А не скажешь ли мне…

– Мирослава, – подсказала я.

– …Мирослава, что, по-твоему, у нее болит?

– Мне-то откуда знать? Я ведь не доктор.

– Ну, раз ты сама сказала, что не доктор, с чего ты тогда взяла, что твоей подруге плохо? По моему мнению, она выглядит очень даже хорошо, – и он бесстыдно уставился на грудь Виктории.

Это стало последней каплей в чаше моего терпения. «Да кем он себя возомнил?! Стоит и издевается над больным человеком!»

Вложив в свой голос побольше язвительности, я спросила:

– Вас что, упрашивать нужно?

– Было бы неплохо, – хищно ухмыльнулся он.

Я всегда выступала против насилия, но в данную секунду мне захотелось ударить его. Моя кровь закипела. Не собираясь больше участвовать в бессмысленном препирательстве, я быстро сложила учебники Виктории в сумку и потихоньку потянула ее за руку. Мне было плевать, если после этого меня вызовут к директору. Я, думаю, смогу объяснить ситуацию. Благо наш директор – адекватный человек.

Но мои попытки поднять Викторию не увенчались успехом: она даже не удосужилась шевельнуться, сидела как истукан. Мужчина, наблюдавший за моими действиями, небрежно облокотился на парту и явно наслаждался происходящим.

– Виктория, может, вызвать скорую помощь? Тебе совсем плохо. – Мое беспокойство за подругу усилилось. Но она и дальше продолжала хранить молчание.

После нескольких моих безуспешных попыток сдвинуть ее с места, мужчина вновь заговорил:

– Виктория, ты можешь покинуть помещение и навестить доктора, если тебе действительно нехорошо. – Последнее он подчеркнул интонацией и, немного подумав, добавил: – И можешь потом вообще не возвращаться на занятия, отправляйся домой.

После его слов Виктория как по команде встала и, так же не поднимая головы, направилась к выходу. Я решила последовать за ней и проводить, взяв ее сумку. Но возле двери меня остановил голос мужчины:

– Простите, Мирослава, а вы не расскажете, куда собрались?

Этот придурок конкретно начал выводить меня из себя. Сквозь стиснутые зубы я ответила:

– Провожу Викторию, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и вернусь.

– Это так благородно с вашей стороны! Но я думаю, что ваша помощь ей не понадобится. Я прав, Виктория? – Черные глаза стали ее буравить.

– Да, – тихо ответила девушка и, подумав, добавила: – Мира, мне не нужна помощь. Я сама справлюсь. Увидимся дома. – И, выхватив из моих рук сумку, она стремительно покинула класс.

– Мирослава, может, больше не будете задерживать всех нас и усядетесь на свое место? – он жестом указал на мою парту. При этом в его словах была завуалированная опасность.

В недоумении я вернулась на свое место.

Я села и уставилась в потолок – так я решила его игнорировать. Знаю, может быть, впоследствии это скажется на моей учебе, но я ничего не могла с собой поделать. Во мне развилась сильная неприязнь к этому незнакомцу, и я не хотела воспринимать его как учителя. Как, наверное, и мои одноклассники, которые необыкновенно тихо себя вели.

Они неотрывно следили за действиями мужчины, боясь, что он обратит свое внимание и на них. Это было похоже на то, когда учитель не знает, кого вызвать к доске. Он проходит взглядом по списку и мучительно долго никого не называет. А ты сидишь и тихонько молишься: только не меня, только не меня… Потому что уроки ты не сделал, и если тебя вызовут, ты явно облажаешься.

«Значит, человек, позиционирующий себя в роли нашего учителя истории, пугает не только меня»

Если бы меня попросили его описать, я бы незамедлительно ответила, что он похож на Конана-варвара в костюме графа Дракулы. Знаю, фантазии мне не занимать, но он никак не ассоциировался у меня со скромным учителем истории. И где это Лизка на каменном лице рассмотрела милые ямочки?!

Между тем учитель положил на стол раскрытый журнал в красном переплете, а на него сверху поставил небольшой деревянный ящичек, все это время находившийся у него в руках. Мужчина низким, с хрипотцой, голосом, заговорил снова:

– Ммм… люди, я вас приветствую! Как вы уже поняли, я буду вести у вас занятия по истории, – с какой-то скользящей иронией проговорил незнакомец, отчего у меня сложилось впечатление, что он сам не верил в то, о чем говорил.

– Я не потерплю к себе неуважительно отношения. Если я говорю, стало быть, вы все молчите и внимаете. В противном случае вы можете пожалеть. Ваше непослушание будет караться по всей строгости…

«Караться? Где он это слово выкопал?! Такое ощущение, что он путает камеру пыток со школой! И какое право он имеет нас запугивать? Эта учебное заведение, а не тюрьма». Меня это все сильнее нервировало. Взглянув на соседние парты, я заметила, что мои одноклассники пребывают в тихом ужасе от происходящего.

Мужчина многозначительно замолчал, давая возможность каждому ученику обдумать его слова. И, добившись, как мне показалась, нужного ему эффекта, он с явным удовольствием продолжил:

– Познакомлюсь я с вами позже. Сейчас хочу дать персональное внеклассное задание, после которого не стану отнимать ваше драгоценное время, которого у вас и так осталось крайне мало.

Мне было не по себе. Все выглядело до смешного сюрреалистично. Что-то странное, темное, неправильное было в этом человеке. Как он вообще попал в школу и для чего?! Ведь если судить по его костюму, в деньгах он не нуждался. Особенно в зарплате рядового учителя. Его манера общаться – это что-то из ряда вон выходящее. Склонность к командованию и подчинению себе наводила на мысль, что человек, находящийся перед нами, бескомпромиссный командир какого-нибудь спецназовского подразделения по уничтожению… ну, не знаю… например, террористов.